Первый Московский князь Даниил Александрович

Москва стояла у исто­ков Российского государ­ства. Благодаря именно ее возвышению образо­валась великая страна, которую мы гордо назы­ваем Россией. Почему это случилось? Как одно из рядовых княжеств, находившихся на пери­ферии северо-восточной Руси, сумело стать цент­ром объединения разоб­щенных русских земель?

Отвечая на эти вопросы, большинство историков выделяет лишь «объективные» причины возвышения Москвы – выгодное географическое положение города, послемонгольскую колонизацию края и т.п., по сути, игнорируя «субъективный» фактор – влияние личности и деятельности первых московских князей. Впрочем, если политика московских правителей и характеризуется, то начало возвышения Москвы связывается, как правило, лишь с именем Ивана Калиты, забывая о его предшественнике и отце, ‒ Данииле Александровиче.

В отечественной историографии прочно утвердилось мнение о первых московских князьях, как о политических ничтожествах, слепых орудиях исторического процесса. Хрестоматийным примером может послужить известная характеристика правителей, данная историком В.О. Ключевским: «Перед нами проходят не своеобразные личности, а однообразные повторения одно­го и того же фамильного типа. Все московские князья до Ивана III как две капли воды похожи друг на друга… В их деятельности заметны некото­рые индивидуальные особенности; но они объясняются различием возраста князей или исключительными внешни­ми обстоятельствами, в какие попадали иные из них… Наблюдателю они представляются не живыми лицами, даже не портретами, а скорее манекенами… Это князья без всякого блеска, без признаков как героического, так и нравственного величия… Это средние люди Древней Руси, как бы сказать, больше хронологические знаки, чем исторические лица»1.

Как нам представляется, характеризуя первых правителей Москвы, историк несправедлив к ним. Исторические источники мало сообщают о личностях князей. Но объясняется это не их «серостью и однообразностью», а отсутствием до второй половины XIV века московского летописания. Таким образом, сведения о первых правителях города мы вынуждены черпать из немосковских летописей, авторы которых очень смутно представляли московскую политику.

Кроме того, как отмечал выдающийся российский ученый Д.С. Лихачев, само изображение русских князей в лето­писях подобно фрескам или икона­ми: князь так же официален, всегда как бы обращен к зри­телю, представлен только в своих наиболее значитель­ных поступках2. Что же касается скупых и об­рывочных летописных замето­к о первом московском кня­зе, они напоминают даже не фре­ску, а лишь немногочислен­ные ее фрагменты. Тем не менее, реконструкция личности и деятельности Даниила Александровича вполне возможна.

Пер­вый московский князь Даниил Александрович родился в 1261 году и очень рано остался сиротой: в 1263 году, возвращаясь из Орды на Русь, скончался его отец, прославленный Александр Невский, а затем умерла и мать, Александра Брячиславна. Воспитание младшего сы­на Александра Невского взя­ли на себя братья покойного: тверской князь Ярослав Ярославич и костромской князь Василий. Лишь после смерти последнего, в 1276 году, Да­ниил, судя по всему, был отпущен княжить в Москву, а в северо-вос­точной Руси разгорелся конфликт между его старшими братьями, ве­ликим князем владимир­ским и переяславским Дмитрием и городецким князем Андреем из-за ве­ликокняжеского престо­ла.

Именно в связи с од­ним из эпизодов этой борьбы в летописях впер­вые упоминается Даниил Александрович как само­стоятельная политиче­ская фигура. В 1282 го­ду, сообщает летопись, «идоша новгородци на Дмитриа к Переяславлю, и Святославъ со тфереци, и Данило Олександрович с москвици». К счастью, до битвы тогда не дошло, князья сумели договориться и разошлись3.

Впрочем, противоречие между Даниилом и Дмитрием было недолгим. Вскоре мос­ковский правитель сделался решительным союзником пе­реяславского князя. Выбор, который пришлось сделать Даниилу, был нелегким. От того, к кому – городецкому или переяславскому князю – присоединится Москва, зави­село многое: попадет ли это крохотное княжество между молотом и наковальней и по­гибнет в кровавой мясорубке войны или выйдет из борьбы крепким и закаленным. Пер­вый Московский князь сде­лал свой выбор, и история показала, что он был пра­вильным….

Последняя четверть XIII века была временем противо­борства: не только русские князья враждовали между собой. В Орде, угнетавшей Русь, тоже происходит раз­межевание. Наряду с Золо­той Ордой возникает Орда во главе с темником Ногаем, то­же претендующим на рус­ский «улус». Из-за этого двоевластия и в северо-вос­точной Руси складываются два княжеских союза. Пер­вый, опирающийся на Золо­тую Орду, возглавляет Анд­рей Городецкий, поставив­ший своей целью захватить Владимирский престол и ра­ди этого приводящий на Русь татарские «рати». Во второй входят Дмитрий переяслав­ский и Даниил московский, уповающие на помощь Ногая. В борьбе этих княжеских коалиций и проходит послед­няя четверть XIII века. Мос­ковский князь и его брат раз­бивают в 1285 году татар­ский отряд, приведенный Ан­дреем на Русь, участвуют в походе против литовцев, на­павших на тверские земли, совершают в 1288 году поход на молодого и строптивого Михаила тверского, который в скором времени присоеди­няется к их союзу. Но период успехов сменяется временем неудач.

Год 1292 был отмечен жутким знамением, предве­щавшим беду. Летописец со страхом записал: «Стояху убо в ноши на воздусе яко полк воинский на полудниа, такоже на полунощие»4. Видение не обмануло. В 1293 году Ан­дрей Городецкий снова при­вел на Русь из Золотой Орды татарское войско. На этот раз во главе с самим царевичем Туданом (Дюденем). Лето­пись рисует картину страш­ного опустошения Руси «дюденевой ратью»: «…пришедше в Суждаль и град весь взяша, такоже и Володимер взяша и церкви пограбиша… и села, и волости, и погосты, и монастыри повоеваша, и мнишьского чину поругашася, попадьи и жены оскверниша». Татары взяли Переяславль, подойдя к Москве, «московского Данила обольстиша, и тако въехаша въ Москву, и сътвориша тако­же, якоже и Суждалю и Володимерю…»5.

В чем заключалось «обольщение» (обман) князя Даниила? О чем свидетельст­вует туманная фраза другой летописи, что в то время бы­ли «на Москве полци татарьския и Андреи князь»?6 Вполне возможно, что Мос­ковский правитель сам от­крыл ворота города татарам, ибо находившийся с ними его родной брат, Андрей Горо­децкий, гарантировал, что ордынцы не тронут Москвы, но обещания не сдержал. По­добные случаи не были ред­костью. В 1382 году москви­чи, поверив уговорам суздальско-нижегородских кня­зей, впустили в город отряды хана Тохтамыша и были без­жалостно истреблены.

Русь сильно пострадала от «дюденевой рати»: 14 городов лежали в руинах, зачин­щики Андрей Городецкий и Федор Ярославский торжест­вовали. Поверженный и сло­мленный, не в силах перене­сти разорения родной земли, скончался союзник Москов­ского князя Дмитрий Перея­славский. Долгая борьба двух братьев за великое княжение подошла к концу, но смерть не положила конца усоби­цам. В 1296 году во Владими­ре состоялся княжеский съезд и «бысть нелюбие межи князей русских». Это был спор из-за Переяславского престола, на который после смерти Дмитрия вступил его сын Иван, что не понрави­лось Андрею Городецкому, ставшему теперь великим князем. Страсти до того на­калились, что князья хватались за мечи, «мало кровопролития, бою не было». Разгневанных правителей смирили только священнослужи­тели, да и то, как оказа­лось, ненадолго7.

Сразу же после съезда Городецкий князь, со­брав войска, решил си­лой овладеть Переяславлем, а затем идти похо­дом на Москву и Тверь. Лишь решительные дей­ствия Московского и Тверского правителей, преградивших ему путь, помешали осуществле­нию этого плана. Разгне­ванный неудачей, Горо­децкий князь уехал в Зо­лотую Орду жаловаться на соперников, а новго­родские бояре пригласи­ли на свой престол само­го влиятельного человека в северо-восточной Руси – князя Даниила. Сам он в город не поехал, но послал своего сына – Ивана Калиту8.

Взлет первого Московско­го князя был недолгим. В 1299 году прекращается двоевластие в Орде. Ногай, на которого опирался московско ‒ переяславско ‒ тверской союз, был повержен и убит, но, несмотря на паде­ние высокого покровителя и выход из коалиции Михаила Тверского, союз между Переяславлем и Москвой сохра­нился.

Князь Даниил остался ве­рен себе, продолжая осуще­ствлять самостоятельную по­литику: в 1300 году он совер­шил поход на Рязань и, за­хватив в плен Рязанского князя, присоединил к своим владениям Коломну. А двумя годами позже получил по за­вещанию бездетного племян­ника Ивана Дмитриевича ог­ромное Переяславское кня­жество9.

Таков итог военно-дипло­матической деятельности мо­сковского правителя. Можно ли назвать ее удачной? По­жалуй, да! Своим сыновьям Даниил Александрович оста­вил сильное и могуществен­ное княжество, которое смог­ло бороться за первенство в собирании русских земель.

Внутренняя жизнь Мос­ковского княжества в прав­ление Даниила известна, к сожалению, довольно плохо. Сведения о ней можно почерпнуть лишь из материалов археологических раскопок. Они-то и позволяют описать в общих чертах хозяйственно-административную деятель­ность первого московского правителя.

К числу бесспорных акций Даниила относится строительство первого в Москве каменного храма. В 1968 г., во время археологических раскопок на территории московского Кремля, в междустолпо­вом пространстве Успенского собора были обнару­жены фрагменты каменной постройки 1280–1290-х годов: фундамент и низ цоколя одноглавого четырех столпного храма св. Дмитрия, выполненные из тесаного белого камня в манере, характерной для всех владимиро-суздальских построек10. Возведение первой каменной постройки в Москве (при Данииле, а не при Иване Калите, как неверно отмечает большинство исследователей) свидетельствует о возросшей роли города, у которой имелось достаточно средств для дорогостоящего предприятия.

Разобраться в том, откуда могли взяться сред­ства, позволяет наличие вокруг Кремля торгово-ремесленного посада, границами которого в конце XIII в. были на юге и севере реки Москва и Неглин­ная, а на востоке – река Яуза. О торгово-ремесленном характере этого посада свидетельствуют на­ходки предметов местного литейно-ювелирного, гончарного, кузнечного и сапожного производства, а также товары из южнорусских городов, Персии, Закавказья и Средней Азии. Вторая половина XIII и начало XIV вв. стали переломным этапом в засе­лении посада Москвы. Именно тогда здесь поя­вились большие усадьбы бояр, служивших Москов­скому князю11.

Достоверно известны две боярские семьи, обо­сновавшиеся в Московской земле при Данииле: Вельяминовы, впоследствии московские тысяцкие, один из которых, Протасий, «приехал из Володимеря к Москве с великим князем Даниилом Алексан­дровичем»; и Бяконты, основатель династии кото­рых, черниговский боярин Федор с женой Марьей, переселился в Москву к Даниилу. Тут у него родил­ся сын Алферий (будущий митрополит Алексей), крестным отцом которого стал сын первого князя Московского Иван Калита, «еще тогда юн сын». В окружении Даниила находились в ту пору и его сыновья, среди которых известны по летописям Юрий, Иван, Борис, Александр и Афанасий. Из них двое, Юрий и Иван Калита, оставили заметный след в истории12.

Из монастырей ближе всего к жилью князя, в Кремле, находился Спасский на Бору. Его кладбище дати­руется рубежом XIII–XIV веков13. Чуть дальше от Кремля, с напольной стороны, стоял Богоявленский монастырь, расположенный среди интенсивно развивавшегося великого поса­да. Домовая книга XVII в. сообщает, что «и церкви возграждены древянные, и кели» по приказу князя Даниила в 1292 году. Археологические раскопки подтвердили это сообщение. Еще дальше (в ту пору под Москвой) был построен Данилов монас­тырь. Он занимал стратегически важное положе­ние, находясь у переправы, ведущей коротким путем к Коломенскому и Котлам. Возведение ка­менной церкви в Кремле и Данилова монастыря на юге привело как бы к перепланировке Москвы: город был сориентирован теперь не на Москву-реку, а на дороги в Рязань, Орду и Тверь. Житие князя Даниила, помещенное в Степенной книге, сообщает, что он «монастырь честен вогради, иже зовется Даниловский; тогда же в немъ и церковь постави во имя преподобного Данила Столпника, въ томъ же монастыри и архимандрита первого устрой»14.

Данилов монастырь играл значительную роль в Московском княжестве, служа оборонительным пунктом и резиденцией архимандрита. Он же стал местом погребения первого московского князя, ко­торый, постригшись перед смертью в монахи, «конечьного ради смирения не изволи въ церкви положенъ быти, но на монастыри, иде и прочую братию погребаху».

В целом же Московская земля при Данииле бурно развивалась. Доказательством яв­ляются рост сельских и городских поселений в кня­жестве и приток туда населения. Московская земля была при Данииле, вообще стала одним из наиболее населенных княжеств15.

Политика первого московского князя сыграла огромную роль в возвышении Москвы. Без усилий Даниила Александровича дальнейшая деятельность Ивана Калиты и его преемников по собиранию русских земель была бы невозможна.

Своеобразным признанием этого факта является учреждение в 1988 г. Патриархом русской православной церкви ордена святого благоверного князя Даниила Московского, которым награждаются светские и духовные лица за заслуги в возрождении духовной жизни России.

1 Ключевский В.О. Сочинения в 9 тт. – Т. 2. – М., 1987. – С. 47-48.

2 См.: Лихачев Д.С. Избранные рабо­ты в 3-х тт. – Л., 1987. – Т.З. – С.32.

3 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (далее: НПЛ). – М.–Л., 1950. – С.325.

4 Полное собрание русских лето­писей (далее: ПСРЛ). – М., 1965. – Т. 10. – С.168.

5 ПСРЛ. – СПб., 1913. – Т. 18. – С.82.

6 ПСРЛ. – М., 1962. – T.1. – Стб.483.

7 Там же. – Стб.484.

8 См.: Сводный каталог славяно­русских рукописных книг, храня­щихся в СССР. XI-XIII вв. – М., 1984. – С.120.

9 ПСРЛ. – T.1. – Стб.486; ПСРЛ. – Т.18. – С.85-87.

10 Шеляпина Н.С. К истории изучения Успенского собора Московского Кремля// Советская архе­ология. – 1972. – № 1. – С. 205.

11 Беленькая Д. А. История заселения Китай-го­рода, конец XII — начало XVI века. Канд. дисс. – М. 1972; Рабинович М. Г. Облик Москвы в XIII–XVI веках// Вопросы истории. – 1977. – № 11. – С. 131; Он же. О древней Москве. – М. 1964. – С. 83-84, 99, 133, 141, 270; Шеляпина Н.С. Указ. соч. – С. 205; Латышева Г.П. Торговые связи Москвы в XII–XIV вв.// Древности Москов­ского Кремля. – М. 1971. – С.223.

12 Родословная книга по трем спискам// Времен­ник Московского общества истории и древнос­тей российских. – 1851. – Кн. 10. – С. 90; ПСРЛ. – Т. 21. – Ч. 2. – СПб. 1908. – С. 348; Т. 18. – СПб. 1913. – С. 120; Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Север­ной Руси в татарский период с 1238 по 1505 гг. – Т. 2. – СПб. 1891. – С. 275, прим. 741.

13 ПСРЛ. – Т. 25. – М.-Л., 1949. – С. 166; Т. 21. – Ч. 1. – С. 342.

14 Акты Московских монастырей и соборов 1509–1609 гг. – М., 1984. – С. 229–230; ПСРЛ. – Т. 21. – Ч.1. – С. 298; Т. 15. – Вып. 1. – М. 1965. – Стб. 46.

15 ПСРЛ. – Т. 21. – Ч. 1. – С. 298; Юшко А. А. Московская земля IX–XIV веков. – М., 1991. – С. 48; Чернов С. 3. Археологические данные о внутренней колони­зации Московского княжества XIII–XV вв.// Со­ветская археология. – 1991. – № 1. – С.130.

Абрамов Андрей Вячеславович