Становление патриота и гражданина. Александр Александрович Зиновьев

zinovevГероями, как известно, не рождаются. Ими становятся. Жизненный подвиг Александра Зиновьева является как раз подтверждением этого постулата. «Медвежий угол», где в 1922 году родился Александр Александрович, не давал поводов предполагать, что этот человек потом превратится в легенду и станет гордостью России и далеко за ее пределами. Были, конечно, отдельные героические рассказы о ратных и военных подвигах представителей семьи Зиновьевых, которая славилась далеко за пределами района. Посидеть в кругу гигантского клана приходили люди издалека, чтобы прикоснуться к чистому источнику, чистой совести и мудрости этой семьи, в которой – единственной на всю Костромскую область – была огромная библиотека с редчайшими изданиями отечественных и зарубежных авторов. Эта библиотека и была источником радости и неутомимого интеллектуального любопытства юного Александра. Кстати, потом, позже, библиотека была «арестована» у раскулаченной семьи Зиновьевых и передана в музейные фонды, но почему-то какое-то время спустя она уже красовалась в новых поступлениях библиотеки Американского Конгресса.

Подвиг сопровождал Александра Зиновьева, начиная с раннего детства: разве пройти одному ночью по кладбищу, а тебе-то всего 5 лет, это не подвиг?

Вылавливать, будучи мальчонкой неполных 10 лет, в разбушевавшемся потоке весеннего паводка обезумевшую лошадь, если дюжие мужики отказались от этого…?

Приехать одному 11-летним мальчишкой в Москву и начать познание и анализ советского общества с его неумолимыми законами, понимая, что это запредельно, это – табуизированная зона…?

Дерзко и бесстрашно открывать глаза своим современникам на пороки советского общества, зная наверняка, что кто-нибудь да донесет…?

Выступать на комсомольском собрании в ИФЛИ – предельной мечте интеллигента 30-ых годов – и говорить, говорить, называя вещи своими страшными именами, раскрывая суть происходящего, выявляя негативные стороны мировой мечты человечества, это – не подвиг?

Быть арестованным, сохранить личное достоинство, спорить с офицерами Лубянки, отстаивая свое право на самостоятельное видение и понимание советской страны и всего, что в ней происходило…?

Бежать с Лубянки, скрываться на необъятных просторах советской родины и быть разыскиваемым вездесущими органами…?

Уйти на фронт (не отсиживаться же в окопах, если ты настоящий мужчина!) – вначале танкистом, потом – боевым летчиком-штурмовиком в особо опасных ночных полетах, и совершить 31 вылет…?

Вернуться после войны домой и продолжать свою антисталинскую агитацию…?

В недрах советской философии позволить себе обойтись с марксовым учением как с пластом теоретической беспомощности, и, наконец, сметь опубликовать на Западе взрывоопасный роман «Зияющие высоты» и тем самым расквитаться со своим прошлым, – то был настоящий подвиг, подвиг учёного и настоящего патриота своей Родины.

А потом, будучи выброшенным за пределы СССР на 21 год, принять историческое решение возвращаться домой, на постсоветское пепелище…?

Вся жизнь этого поразительного человека состояла из предельных выражений, из героических поступков, которые в совокупности, стали терновым веном, возложенным на чело мыслителя и пророка.

Нет ничего сложнее, чем говорить, а тем более – мыслить просто. Ибо простота является привилегией великих и мудрецов, ну а если эти ипостаси встречаются в одном человеке, то становится очевидным, что речь может идти только о гении.

Искусство мыслить – это искусство искусств, это – запредельная область человеческого таланта, умеющего видеть там и то, где и что другим увидеть не дано. Уже переросли в легенды рассказы об открытиях великими явлений и закономерностей обычного мира, в котором живут миллионы обычных людей. Но увидеть загоризонтное, понять невероятное, объяснить то, в чем живет человечество, – это, конечно, особенная судьба, это – избранность. Возьмем ли мы открытия Пифагора или Ньютона, Леонардо да Винчи или Ломоносова, – мы с необходимостью будем вынуждены признать, что Юпитеру дозволено то, что недозволено быку.

В наше суматошное время мелких и крупных проблем, переселения народов и передела мира, борьбы за первенство и крушительных поражений жил и работал именно такой человек, Юпитер, который жил и мыслил по-олимпийски.

После его смерти масса людей вдруг осознала, что с нами больше нет того, к кому можно было обратиться за советом и получить чёткий ответ на самые жгучие социально-политические вопросы; кто был в состоянии выслушать и найти решение такое простое, что вроде можно было бы и не спрашивать: в этой «простоте» и заключается невероятная привлекательность интеллектуально-этического аналитического и публицистического метода человека-легенды. Простота и ясность мудреца не всегда понятна людям, живущим в очень противоречивом и смутном временном потоке. Люди торопятся высказываться, не успевая по-настоящему задуматься над проблемным миром, в котором они пребывают.

Благодаря тому, что Александр Зиновьев работал практически до последних дней своей жизни, он оставил нам его главную, аккордную книгу «Фактор понимания», которая наряду со многими его другими была опубликована уже в 2006 году. Само название выделяет красной нитью главное в этой книге – фактор понимания. Но в отличие от интервью, в котором так или иначе принимают участие по крайней мере две стороны, монография не случайно называется именно так: монография. Ибо направление исследования проблемы идет в режиме единого авторского начала, который определяет и стиль, и метод, и лексику, и специфику данного произведения, где разворачивается научная концепция самого исследователя.

Александр Зиновьев – человек особенный. Для него никогда не существовало другого мерила в отношениях с людьми – независимо от общественной значимости, образования, профессионального уровня, – только критерий истины и нахождение соответствующего смыслового инструментария, позволяющего достоверно донести содержание его высказываний до собеседника, с тем, чтобы позже убедиться, что его поняли, и поняли адекватно. С пониманием, однако, сложнее. Порой простые, по мнению Зиновьева, ясные идеи и высказывания наталкивались на какое-то пещерное невосприятие, априорное отталкивание по принципу «Не читал, и читать не буду» или же весьма часто употребляемый дискуссионный метод «Нет, но…», дальше идет повторение его же, зиновьевских идей, но почему-то без соответствующих ссылок.

Дело в том, что т.н. простота ответов Александра Зиновьева – это верхушка гигантского интеллектуального айсберга мыслителя, смыслом и содержанием жизни которого была ясно и четко сформулированная им же задача: истина и понимание во что бы то ни стало. Тут не могло быть и речи о каких-то компромиссах со временем, с политической конъюнктурой, с холопским «чего-изволите-с». Зиновьев ясен, суверенен, прост, неумолим, категоричен в вопросах и таков же в ответах. Он никогда не позволял себе высказываться двусмысленно или в сослагательном наклонении. Беспощаден, как скальпель (помните «бритву» Оккама?), неумолим в приговорах, краток в диагнозах. Только человек с необычайно острым аналитическим умом мог сформулировать такие исчерпывающие определения-образы, как: «зияющие высоты», «гомо советикус», «катастройка», «рогатый заяц» и огромное количество им подобных.

Энциклопедически образованный, Зиновьев был блистательным оратором. Во всех дискуссиях он привлекал к себе голосом, мыслями, реакциями и неожиданными ракурсами в понимании истории, культуры, науки. Главной целью его жизни было одно ‒ мыслить и говорить правду. Он как настоящий русский мастеровой знал свое ремесло. Думать он умел уникальным образом. Эти его качества развертываются во всей диалектической последовательности и логической четкости по сотням и сотням интервью, данным им, по десяткам опубликованных книг в области логики, социологии, а также в художественной литературе.

В любой теме он всегда видел небанальный, неожиданный ракурс, повергая наповал друзей и врагов именно этой способностью блитц-анализа.

Разговаривать с умной, серьезной, понимающей аудиторией было для него всегда предельной привилегией человеческого общения. Возрастной или другой момент не оказывал абсолютно никакого влияния в реакции Зиновьева на мысль и понимание. Поэтому высокие правительственные и академические ранги в собеседниках радовали его, если они подтверждали их (собеседников) содержательную особенность.

Конечно же, Зиновьев предпочитал людей мудрых, умных и понимающих, но при этом проявлял прямо-таки ангельское терпение, когда объяснял, порою буквально на пальцах тем, кто, не имея ни малейшего представления о теме, наивно пытался произвести положительное впечатление на умного собеседника.

В целом, в работе с корреспондентами, журналистами, представителями масс-медиа Александр Александрович исходил из целевой ориентации, из профессиональных способностей (или их отсутствия) у тех, с кем ему предстояло работать в режиме интервью (теле-, радио- или для печати, – не суть важно). Главное – донести до вопрошающего по возможности с минимальными смысловыми потерями суть, общую идею, сформулировать контуры тематики. Поэтому он всегда задавал вопрос о времени, которым он располагал, чтобы ответить на вопросы; интересовался конечным печатным или изо-, аудио-временным объемом интервью. Потому т.н. барское отношение к своему и чужому времени ни в каком контексте для него были неприемлемы.

Конечно, были у него любимые, предпочитаемые ученые, политики, журналисты и авторы, сотрудничество с которыми продолжалось годами, встреча с которыми всегда носила творческий, динамичный характер, невзирая на возрастные и какие-то другие отличия. Профессиональные поначалу отношения постепенно развивались в красивую, содержательную многолетнюю дружбу. Александр Александрович умел видеть и стимулировать в этих отношениях дальнейшее развитие личности, порой добиваясь максимального творческого ее раскрытия.

Член многочисленных академий мира, почетный гражданин городов Франции, Италии и России, гвардии капитан, летчик-штурмовик – провоевал Великую Отечественную войну с самого начала до Победы, автор более чем 40 книг, лауреат престижных литературных и научных премий, создатель оригинальной советской логической школы. Александр Зиновьев как олицетворение Нового Ренессанса раскрыл себя и как величайший мыслитель, и как мастер словесности, и как острейший художник. Личность Зиновьева на одной орбите с Аристотелем, Вольтером, Дидро, Достоевским, Расселом, Свифтом, Толстым, Оруэллом, – это единый интеллектуальный поток высочайшего класса.

Человек редкой красоты, красоты всех своих поступков, человек светлейшего ума. Мыслитель и гражданин Александр Александрович Зиновьев (1922 ‒ 2006 гг.) похоронен на Новодевичьем кладбище г. Москвы.

На родине, в Костроме, на берегу самой русской реки Волга стоит памятник нашему удивительному земляку, патриоту, человеку, жившему вне временных и государственных границ. Скульптор, Народный художник России, Андрей Ковальчук, увидел и запечатлел динамизм неукротимого и бесстрашного мыслителя, Человека во все времена, всей своей достойной жизнью завоевавшим право и в науке, и в литературе оставаться суверенным государством из одного человека.

Зиновьева Ольга Мироновна

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *