Павел Анатольевич Судоплатов. Легенда советской государственной безопасности

В истории советских спецслужб, пожалуй, нет другой фигуры, чьё имя окружало бы большее количество мифов и легенд, чем П.А. Судоплатова. Легендарный разведчик, диверсант, генерал-лейтенант МВД СССР. Павлу Анатольевичу Судоплатову суждено было сыграть одну из самых значительных ролей в истории отечественной внешней разведки. Он был человеком необычной драматической судьбы, которому, как он сам писал, «удалось выжить в силу причудливого сплетения обстоятельств и несомненного везения». С 1929 по 1953 год все наиболее важные операции советских спецслужб так или иначе были связаны с его именем. П.А. Судоплатов лично ликвидировал лидера украинских националистов Евгения Коновальца, организовал ликвидацию Льва Троцкого и руководил отделом, который добывал данные о ядерной программе США. И это лишь малая часть длинного послужного списка генерала Судоплатова.
Павел Судоплатов родился 7 июля 1907 года в украинском городе Мелитополе. Большую семью, в которой, кроме Павла, росли еще четверо детей, обеспечивал отец: он трудился разнорабочим, мельником, пекарем, официантом и поваром. Но в 1917 году глава семьи неожиданно скончался.
Однажды юному уроженцу Мелитополя Павлу Судоплатову попалась «Азбука революции» П.М. Виноградова, которую он читал, когда мать и сестра были на работе. Книга произвела на Павла неизгладимое впечатление, раз и навсегда определив его мировоззрение. Парень настолько заразился идеей построить справедливое общество, что в 12 лет, оставшись сиротой, сбежал из дома и примкнул к отряду красноармейцев.
В боях с казаками атамана А.Г. Шкуро воспитанник полка Красной Армии попал в плен, бежал, оказался в занятой белыми Одессе, где беспризорничал, подрабатывал чернорабочим в порту. После прихода красных вновь вступил в армию. Пережил будущий разведчик и тяжелый недуг – в условиях фронтовой антисанитарии он заболел тифом. В 1921 году П. Судоплатова направили в Особый отдел дивизии, который незадолго до этого понес серьезные потери. Павел быстро освоил навыки телефониста и азы шифровки.

Но более ценной для себя он считал возможность присутствовать при неофициальных переговорах сотрудников ЧК в Житомире с руководством различного рода военизированных формирований, расплодившихся в тот период на Украине. «Опыт общения с главарями формирований украинских националистов помог мне в дальнейшем, когда я стал оперативным работником госбезопасности. На своей собственной шкуре испытал я, каково иметь дело с заговорами в подполье»[1], – вспоминал Павел Судоплатов.
В 1925 году Судоплатов вернулся в родной Мелитополь, где начал службу младшим оперативным сотрудником в ГПУ.
В 19 лет он женился на Суламифи Кримкер, которая была на два года старше, еврейке из Гомеля, блондинке с голубыми глазами, её сами немцы принимали за немку, и она впоследствии стала зваться Эммой Кагановой. Она тоже работала в ОГПУ. В 30-х годах, пишет П. Судоплатов, Эмма «получила назначение в секретно-политический отдел. С 1934 года в ее обязанности входила работа с сетью осведомителей в только что созданном Союзе писателей и в среде творческой интеллигенции»[2].
Это была настоящая любовь на всю жизнь. Когда Судоплатова арестовали в 1951 году, Эмма официально сменила фамилию и стала зваться Эммой Судоплатовой. Она станет надежной опорой мужу и будет поддерживать его даже в самые страшные годы своей опалы после смерти И.В. Сталина.

Карьера Павла Анатольевича резко пошла «в гору» в начале 1930-х, когда его перевели в центральный аппарат ОГПУ в Москву. Сначала он работал в отделе кадров, а затем перешел в подразделение Иностранного отдела, занимавшееся эмигрантскими украинскими националистическими организациями.
В 1929 году в Австрии бывший офицер габсбургской армии Евгений Коновалец основал организацию украинских националистов (ОУН – запрещенная в России организация).
Вскоре националисты попали под крыло германского Третьего Рейха, а сам Коновалец имел связи в высших кругах нацистской партии и даже встречался с А. Гитлером.
Оуновцы никогда не скрывали, что хотят захватить власть на Украине. В начале 1930-х годов националисты перешли к террору: боевики ОУН убили министра внутренних дел Польши Б. Перацкого и приятеля Павла Судоплатова советского консула во Львове А. Майлова.
В Москву .А. Судоплатов переехал в 1933 году: он был принят на работу в иностранный отдел ОГПУ и возглавил подразделение, занимающееся эмигрантскими экстремистскими организациями.
Вскоре он получил предложение стать разведчиком-нелегалом в Германии. Язык, которого разведчик совсем не знал, он выучил за восемь месяцев – практиковался дома, разговаривая с женой исключительно на немецком. Перед ответственной командировкой П.А. Судоплатов освоил основы рукопашного боя и научился стрелять из разных видов оружия.
В боях с сечевыми стрельцами Коновальца еще в Гражданскую войну погиб брат Судоплатова Николай, поэтому у Павла Судоплатова были личные причины отомстить главарю националистов.
П.А. Судоплатова удалось внедрить в окружение Е. Коновальца благодаря представителю ОУН на Украине Василию Лебедю. Тот еще с начала 1920-х сотрудничал с советской разведкой, поэтому согласился представить Павла Анатольевича как своего племянника Павлуся Валюха.
По легенде Павлусь был членом подпольной украинской националистической организации в Киеве. В этом качестве он был отправлен к Е. Коновальцу. Забавная деталь: фальшивый литовский паспорт П. Судоплатова был почему-то выписан на известного деятеля ОУН Николая Сциборского, автора самой тоталитарной конституции в мире, и снабжен его же фотографией! К счастью, литовских пограничников удалось как-то уговорить, а по всей видимости, подкупить, чтобы они не обратили внимание на такие мелочи.
Самое замечательное, что ни у кого из оуновцев, и даже самого Е. Коновальца, не возникло никаких подозрений относительно «племянника» Лебедя, хотя, кроме самого Лебедя, никто не мог его рекомендовать. «В июне 1936 года, – рассказывал П.А. Судоплатов, – прибыли в Берлин, и там я встретился с Коновальцем, который расспрашивал меня обо всем с большим пристрастием. Наша встреча проходила в квартире, находившейся в здании музея этнографии и предоставленной ему германской разведслужбой. В сентябре меня послали на три месяца в нацистскую школу в Лейпциге. Во время учебы я имел возможность познакомиться с оуновским руководством. Слушателей школы, естественно, интересовала моя личность. Однако никаких проблем с моей легендой не возникало. Мои беседы с Коновальцем становились между тем все серьезнее…».[3]

«Никаких проблем с моей легендой не возникало» – это высший класс разведчика. Явившийся неизвестно откуда незнакомец не вызывает ни малейших сомнений у матерых террористов, которые всех подозревают в предательстве и не стесняются ликвидировать своих же при малейшем подозрении.
П.А. Судоплатов выдержал несколько непростых бесед с Е. Коновальцем и заслужил его расположение. Павел Анатольевич был человеком обаятельным и умел произвести впечатление даже на такого прожженного циника.
В последующем П. Судоплатов вспоминал один характерный случай. Однажды они с А. Коновальцем пришли на могилу Петлюры в Париже. Это был пример наивысшего мастерства П.А. Судоплатова:
«Мы прошли через все кладбище и остановились перед скромным надгробием на могиле Петлюры. Коновалец перекрестился – я последовал его примеру. Некоторое время мы стояли молча, затем я вытащил из кармана носовой платок и завернул в него горсть земли с могилы.
– Что ты делаешь?! – воскликнул Коновалец.
– Эту землю с могилы Петлюры отвезу на Украину, – ответил я, – мы в его память посадим дерево и будем за ним ухаживать.
Коновалец был в восторге. Он обнял меня, поцеловал и горячо похвалил за прекрасную идею. В результате наша дружба и его доверие ко мне еще более укрепились». [4]
Е. Коновалец повсюду брал с собой П. Судоплатова, ввел в эмигрантские круги, взял с собой в Париж на три недели в инспекционную поездку.
Там П. Судоплатову стало известно, что около двух тысяч националистов готовы к боевым действиям в ряде областей Украины – Галиции, Волыни и Буковине.
Экстремисты также планировали провести несколько терактов против партийных деятелей в Москве. Применив всю силу убеждения, Судоплатов уговорил сепаратистов отказаться от диверсий, аргументируя свои доводы высокими рисками разгрома и необходимостью дождаться начала войны между Германией и СССР.
Зная о том, что в рядах ОУН назревает раскол и к власти рвутся сторонники Степана Бандеры, П. Судоплатов проинформировал Е. Коновальца о словах одного из своих сокурсников по нацистской школе. Тот в присутствии Павла неосмотрительно высказался, что Коновальцу следует покинуть свой пост – из-за возраста, за что и поплатился жизнью. А П. Судоплатов, благодаря такому ходу, добился исключительного доверия лидера националистов. В знак благосклонности Е. Коновалец сделал Судоплатова личным представителем и взял с собой на деловую встречу в Париж. Там Павлу предстояла встреча с советским курьером и передача всей собранной информации об ОУН.
Именно в Париже случился знаменитый эпизод, ставший украшением сериала «17 мгновений весны». Встреча Штирлица с женой не выдумка. Конечно, в реальности это было менее драматично, чем в кино. «Центр был осведомлен о том, что мы с Коновальцем намеревались провести в Париже три недели, и решил воспользоваться этой возможностью, чтобы организовать мне встречу с моим курьером. Курьер должен был быть мне лично известен, но имя его мне не раскрывали. В первое же свое появление на условленном месте я увидел… собственную жену, одетую по последней моде: она сидела за столиком кафе на улице и медленно попивала черный кофе»[5], – вспоминал П.А. Судоплатов.
Еще сильнее, чем радость, был испуг. Мало того что в центре рискнули его женой, так еще и место встречи было выбрано неудачно. Он присел к ней за столик с видом ловеласа, намеренного познакомиться с девушкой. Быстро передав ей добытую информацию, велел Эмме немедленно возвращаться и потребовать у руководства, чтобы ее никогда не использовали для связи с ним. Сделав огорченный вид, что соблазнить девушку не получилось, он удалился.
Результаты внедрения П.А. Судоплатова в ОУН оказались столь успешны, что он дважды за неделю был удостоен встречи со И.В. Сталиным. В итоге И.В. Сталин пришел к мысли о необходимости ликвидации Коновальца. «Наша цель, – сказал он Судоплатову, – обезглавить движение украинского фашизма накануне войны и заставить этих бандитов уничтожать друг друга в борьбе за власть».
Руководитель ОУН был уже немолод и часто задумывался о возможном преемнике, каким видел молодого националиста Павлуся Валюха. Обычно Е. Коновалец передвигался в сопровождении нескольких охранников и помощников, но П. Судоплатову он искренне доверял. История о коробке шоколадных конфет с бомбой ныне широко известна. Менее известно, что убийство Е. Коновальца так и не было никогда раскрыто. До публикации воспоминаний П. Судоплатова считалось, что это результат внутренней борьбы в ОУН.
На доверии и слабости Е. Коновальца к сладкому решила сыграть советская разведка. Разведчик, по легенде работавший на советском судне, должен был встретиться с Коновальцем в роттердамском ресторане.
Всю ночь перед встречей главный взрывник НКВД Александр Тимашков мастерил хитрую бомбу в коробке конфет. Бомба должна была сработать спустя 30 минут после того, как П. Судоплатов переведет ее в горизонтальное положение.
Риск был огромен. Устройство могло сработать раньше, Е. Коновалец мог отдать коробку своему помощнику или проткнуть ножом для проверки. Павел Анатольевич знал об этом и был готов в случае чрезвычайной ситуации живым не сдаваться.
Поздним утром 23 мая 1938 года в ресторан гостиницы «Атланта» в Роттердаме (Нидерланды) вошел мужчина средних лет. Он расположился за столиком у окна и заказал бокал хереса. Попивая вино, он думал о том, как в скором времени изменится судьба мира, а заодно и его собственная. Это был лидер украинских националистов в изгнании Евгений Коновалец – недавно он был представлен рейхсканцлеру Германии Адольфу Гитлеру, и теперь разрабатывал план отделения большей части Украины от СССР. При финансовой и военной поддержке Германии Коновалец мечтал создать «независимую» и свободную от коммунистов Украину.
Около полудня за столик к Е. Коновальцу подсел мужчина – явно хорошо ему знакомый. «Самоуверенная осанка, возраст около 30-35 лет, 1,7-1,8 метра ростом, аккуратно одетый и гладко выбритый человек», – так позже опишет его официант. Коновалец недолго беседует с гостем, и тот вскоре уходит, тепло попрощавшись и оставив на столе подарок – коробку шоколадных конфет. Коновалец, конечно, не догадывался, что его собеседник – советский разведчик Павел Судоплатов, а его визит в «Атланту» – финальный этап операции советских спецслужб. Примерно через 30 минут Коновалец решил отведать конфет, открыл коробку – и прогремел взрыв.

Сдерживая желание броситься бежать, Павел Судоплатов купил в ближайшем магазине плащ и шляпу и растворился в толпе. Павел Судоплатов не знал точно, уничтожен ли враг. Он отправил шифровку в центр. Операция по ликвидации Е. Коновальца оказалась успешной, враг был ликвидирован.
Как ни старалась немецкая разведка, выследить Судоплатова им так и не удалось. На пути в Париж он несколько раз менял поезда и отказался заселяться в гостиницу, чтобы себя не выдать.
Павел Анатольевич бродил по парижским улицам всю ночь, утром встретился со связным и отбыл в Барселону.
Устранив Коновальца, советские спецслужбы не добились полного развала ОУН. Но без властного и авторитетного в националистических кругах лидера оуновцы не смогли поделить власть и раскололись на фракции Мельника и Бандеры, что помешало им выступить единым фронтом против СССР.

Накануне большой войны деятельность «троцкистов» все больше угрожала Советскому Союзу. Понимая эту угрозу, И.В. Сталин принял решение устранить Льва Троцкого. Такое ответственное задание поручили Павлу Анатольевичу. «Это ваша обязанность и партийный долг – находить и отбирать подходящих и надежных людей, чтобы справиться с поручением партии, – сказал Сталин. – Вам будет оказана любая помощь и поддержка. Докладывайте непосредственно товарищу Берии и никому больше, но помните: вся ответственность за выполнение этой акции лежит на вас. Вы лично обязаны провести всю подготовительную работу и лично отправить специальную группу из Европы в Мексику. ЦК санкционирует представлять всю отчетность по операции исключительно в рукописном виде». [6]
Операция с самого начала шла трудно. Во-первых, бежал за границу майор госбезопасности, нелегальный резидент во Франции, Австрии и Италии Лейба Фельдбин, известный под псевдонимом А. Орлов, которому было известно об охоте на Троцкого. Поэтому для организации покушения пришлось создавать новую шпионско-диверсионную сеть.
Во-вторых, террористическая группа Давида Сикейроса, хотя знаменитый художник и дослужился до полковника Республиканской армии в Испании, оказалась неопытной и непригодной для таких серьезных дел. На помощь ей был отправлен еще один известный советский разведчик Иосиф Григулевич, который до того много работал в Испании и Южной Америке, после войны служил послом Коста-Рики в Италии и Югославии, удостоившись при этом 15 аудиенций у папы Римского, а, вернувшись в СССР, стал доктором историческим наук, членом-корреспондентом Академии наук, автором многих исследований о Ватикане, церкви и Латинской Америке.
И. Григулевич сумел подружиться с одним из охранников Л. Троцкого, который впустил группу Д. Сикейроса внутрь огороженной и охраняемой территории. Они изрешетили пулями спальню Л. Троцкого, но тот не пострадал, спрятавшись под кроватью. Шифрованное сообщение о провале добиралось до Москвы так долго, что И.В. Сталин и Л.П. Берия узнали о неудаче из сообщения ТАСС.
П.А. Судоплатову и его заместителю Н. Эйтингону было поручено довести операцию по ликвидации Льва Троцкого до логического конца. Н. Эйтингон знал испанский язык, а опыта тайных операций у него было побольше, чем у П. Судоплатова. Вдвоем они разработали и осуществили план ликвидации Л. Троцкого. Но прошло еще немало времени, прежде чем НКВД внедрили своего человека в окружение Л. Троцкого. Этим человеком был испанский коммунист Рамон Меркадер, преобразовавшегося в канадца Фрэнка Джексона.

Р. Меркадер сблизился с Сильвией Агелофф, работавшей в секретариате Троцкого. Рамон стал все чаще наведываться в дом Троцкого, выдавая себя за убежденного троцкиста и истинного почитателя «великого русского революционера». Окружение Льва Троцкого стало доверительно относиться к агенту НКВД.
Вечером 20 августа 1940 года Меркадер приехал на виллу Троцкого, чтобы показать ему свою рукопись. Под плащом у него был тот самый ледоруб. Дождавшись, когда Троцкий зачитается, Меркадер нанес ему удар. Устранить Троцкого на месте не удалось. Меркадера схватили, а Троцкий умер только на следующий день.
Меркадер оказался железным коммунистом: его личность удалось раскрыть лишь в 1946 году, он отсидел в тюрьме 20 лет, женился на своей тюремщице, приехал с ней в Москву и получил тайно Золотую Звезду Героя Советского Союза.
Ему обеспечили приличные условия жизни, дали работу и жилье, но не сразу и не без труда. При этом Меркадер со всем своим испанским темпераментом принялся требовать немедленно освободить и реабилитировать П. Судоплатова и Н. Эйтингона. В поисках правды он дошел до самого М. Суслова, которого это требование привело в бешенство: «Мы решили для себя судьбу этих людей раз и навсегда. Не суйте нос не в свои дела!». «Если бы пришлось заново прожить 40-е годы, – сказал Меркадер, встретившись много позже с П. Судоплатовым, уже после его отсидки, – я сделал бы все, что сделал, но только не в сегодняшнем мире. Никому не дано выбирать время, в котором живешь».[7]

В 1941 году П. Судоплатов возглавил Особую группу при НКВД, занимавшуюся организацией партизанского движения и резидентуры на оккупированной территории.
Под его руководством была создана Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН). В нее вошли наиболее подготовленные чекисты, спортсмены и комсомольцы.
Бок о бок с советскими товарищами сражались убежденные коммунисты из других стран: испанцы, болгары, немцы, чехи и даже вьетнамцы.
Позднее бойцов ОМСБОН разделили на десятки групп для заброски в немецкий тыл. За время войны было сформировано 212 отрядов и групп численностью свыше 7 тысяч человек. Бойцы совершали диверсии и поднимали партизанское движение на оккупированной территории.
Судоплатовские диверсанты уничтожили 80 высокопоставленных нацистов и 136 тысяч немецких солдат, подорвали 92 километра рельсовых путей, 335 мостов.
В огромных масштабах развернулась диверсионная деятельность в тылу врага. Нити от всех этих спецопераций держал в своих руках признанный гений разведки Павел Судоплатов.
Он мог дотянуться карающим мечом возмездия даже до А. Гитлера. Павел Анатольевич вспоминал, что близкую к окружению немецкого фюрера актрису Ольгу Книппер-Чехову могли привлечь к ликвидации главного нациста. Но И.В. Сталин отказался от этой операции, поскольку были велики опасения, что новое руководство Германии сможет договориться с Англией и США и выступит единым фронтом против СССР.
С зимы 1944 года комиссар госбезопасности 3-го ранга возглавлял отдел «С», занимавшийся добычей и обработкой информации по атомной проблематике. И здесь Судоплатов преуспел.
Его подразделение добыло подробное описание американских атомных реакторов, размеры критической массы урана и плутония, устройство детонатора и другую важную информацию, приблизившую СССР к созданию собственной атомной бомбы.
В то время нельзя было сказать, реально ли вообще создание атомной бомбы или это только теоретическая возможность. Фактически это были работы не по созданию атомного оружия, а по оценке возможности его создания. Советские физики, изучив английский доклад, пришли к выводу, что речь пока идет лишь о теоретической возможности. Однако ситуация изменилась, когда американская разведывательная сеть сообщила, что США выделяют 20% от всех ассигнований на военно-технические разработки на сверхсекретный проект, к которому будут привлечены лучшие физики мира, лауреаты Нобелевских премий, включая Альберта Эйнштейна и Нильса Бора, и что Роберт Оппенгеймер с коллегами уже покидают Калифорнию и отправляются на новое место работы.
На тот момент советская разведка еще не знала, что проект был следствием письма Эйнштейна, Лео Сциларда и других выдающихся физиков президенту Франклину Рузвельту, в котором указывалось на страшную опасность, угрожающую всему миру, если Германия (где остались работать Вернер Гейзенберг, Ханс Гейгер, Винфрид Шуман, Отто Ган и другие знаменитости) создаст ядерное оружие.
Павел Анатольевич вспоминал: «Семенову (наш человек в США, выпускник Массачусетского технологического института) принадлежит, пожалуй, основная роль в создании канала поступления разведывательной информации по атомной бомбе, через который в 1941–1945 годах мы получили, как пишет Я.П. Терлецкий (физик, профессор МГУ) в своих воспоминаниях, американские секретные отчеты, а также английские материалы с описанием основных экспериментов по определению параметров ядерных реакций, реакторов, различных типов урановых котлов, диффузионных разделительных установок, дневниковые записи по испытаниям атомной бомбы и тому подобное».[8]
Любопытная деталь: название плана контрнаступления под Сталинградом – операция «Уран» – Сталин дал, потому что уже начал задумываться над созданием атомного оружия. Однако лишь в 1943-м, после диверсии англичан, уничтоживших в Норвегии завод по производству тяжелой воды, Сталин наконец поверил, что работы идут всерьез.
Первым движением советского правительства была попытка пригласить на должность руководителя атомного проекта самого Бора. Эту идею выдвинул академик Петр Капица, друживший с Бором еще с 1920-х. Однако уговорить Бора не удалось.

Но его и не нужно было уговаривать. Физики, работавшие в Манхэттенском проекте, сами шли на контакты с советской разведкой, и вовсе не по материальным соображениям. Кто-то сочувствовал коммунистической идее, кто-то был благодарен СССР за то, что не дал немцам осуществить полный холокост, и все они, по крайней мере, большинство, считали недопустимым, чтобы ядерным оружием владела какая-то одна страна – это было бы слишком опасно для мира. У физиков были свои представления о том, как должна быть устроена Вселенная.
Считается, что главным «атомным шпионом» был физик Клаус Фукс, член германской коммунистической партии, эмигрировавший в Англию после прихода Гитлера к власти, а оттуда отправленный работать в Манхэттенском проекте. В Англии, куда он сбежал из США, его посадили на 14 лет, из которых он отсидел 9, после чего немедленно отбыл в ГДР, где стал академиком Академии наук ГДР. Другим известным «атомным шпионом» был Теодор Холл, вундеркинд, в 14 лет поступивший в Колумбийский университет, в 16 – в Гарвард, а в 19 лет взятый в Манхэттенский проект. Он сам обратился в компартию США и на первой же встрече в 1944 году передал советской разведке чертежи плутониевой бомбы «Толстяк». Холл был из тех, кто считал, что одна ядерная держава в мире – это недопустимо. Хотя его и вычислили, он отделался легким испугом – был уволен, уехал в Англию, где благополучно и жил до самой смерти, совершив в науке немало полезного.
Суть событий была намного глубже. Сам руководитель работ Оппенгеймер имел тесные связи с компартией США, а его жена вообще была членом партии. Итальянский физик Бруно Понтекорво – впоследствии эмигрировавший, а точнее, сбежавший в СССР, – когда на него вышла советская разведка, с радостью согласился сотрудничать, да еще привлек к этому делу лауреата Нобелевской премии Энрико Ферми, который работал тогда в Чикаго. Не чужд был сотрудничества с СССР и венгр Сцилард. «Мне кажется, – осторожно намекает Судоплатов, – что между Бором, Ферми, Оппенгеймером и Сцилардом была неформальная договоренность делиться секретными разработками по атомному оружию с кругом ученых-антифашистов левых убеждений».
Судоплатов сотрудничал с Маргаритой, подругой жены президента США Рузвельта Элеонорой, и близким человеком физика Эйнштейна. Павел Судоплатов называл её «нашим проверенным агентом». Когда из Америки были получены первые секретные материалы, Берия поручил Судоплатову познакомить с ними советских физиков, не раскрывая источников. «Кикоин, прочитав доклад о первой ядерной цепной реакции, был необычайно возбужден и, хотя я не сказал ему, кто осуществил ее, немедленно отреагировал: «Это работа Ферми. Он единственный в мире ученый, способный сотворить такое чудо»[9]. Я вынужден был показать им некоторые материалы в оригинале на английском языке. Чтобы не раскрывать конкретные источники информации, я закрыл ладонью ту часть документа, где стояли подписи и перечислялись источники. Ученые взволнованно сказали: «Послушайте, Павел Анатольевич, вы слишком наивны. Мы знаем, кто в мире физики на что способен. Вы дайте нам ваши материалы, а мы скажем, кто их авторы». Иоффе тут же по другим материалам назвал автора – Фриша. Я немедленно доложил об этом Берии и получил разрешение раскрывать Иоффе, Курчатову, Кикоину и Алиханову источники информации». Получилось, в общем, что советские и «манхэттенские» физики работали рука об руку.
Масштаб этой совместной работы из воспоминаний Судоплатова не проглядывает. А он был просто невероятен. Фактически в создании советской атомной бомбы участвовали не только физики Манхэттенского проекта, но и высшее руководство США.
Из США потоком шли в СССР компоненты атомного оружия, которые в Союзе не могли быть тогда сделаны. Не только готовые конструкции и загадочные приборы, но и дорогие труднодоступные химические элементы, например кадмий и торий. Начальник Манхэттенского проекта генерал Лесли Гровс жаловался, что у него забирали то, в чем он сам крайне нуждался.
Была ещё одна знаменитая операция, которую разработал Павел Судоплатов. В декабре 1941 года под Вязьмой по сугробам в сторону немцев двигался подозрительный человек. Над его головой то и дело свистели пули. Он размахивал белой тряпкой и по-немецки просил не стрелять. Только потом перебежчик узнал, что прошел по неучтенному минному полю и чудом остался жив.
Этим перебежчиком был советский разведчик Александр Демьянов. Беспримерное мужество и личная выдержка помогли ему убедить гитлеровскую разведку в своих антисоветских взглядах.
По легенде, Демьянов должен был установить связь с абвером от лица антисоветской монархической организации «Престол».
Посланника «Престола» тщательно допрашивали и даже выводили на расстрел, но Демьянов выдержал эти испытания. Немцы поверили ему, направили на обучение в спецшколу абвера и весной 1942 года перебросили на советскую территорию с задачей внедриться в структуры РККА. Так началась знаменитая операция «Монастырь».
Одну из самых успешных операций отечественных спецслужб начальник спецуправления НКВД Павел Судоплатов разрабатывал с самого начала войны.
В 1942 году советская разведка начала радиоигру с абвером с целью масштабной дезинформации вражеского командования. Для реализации этих планов Демьянова устроили офицером связи при начальнике Генштаба Красной Армии.
Судоплатов, Эйтингон и другие чекисты внесли огромный вклад в победу Красной Армии под Сталинградом. Дело в том, что через «надежного источника в Генштабе Красной Армии» немцам передали дезинформацию о готовящемся главном контрударе советских войск подо Ржевом. Именно там гитлеровцы ожидали решающего наступления.

Осенью 1942 года немцы перебросили войска на ржевское направление, ослабив другие участки фронта. Но основной удар Красная Армия нанесла под Сталинградом, окружив в городе 300-тысячную немецкую группировку. Так дезинформация противника позволила советским войскам осуществить коренной перелом в войне.
Судоплатов продолжил бить укронационалистов и после войны. В 1949 году уже генерал госбезопасности П.А. Судоплатов прибыл на Западную Украину.
В то время первый секретарь ЦК КП УССР Хрущев никак не мог поймать главнокомандующего УПА (запрещенная в России организация) Романа Шухевича.
Пока Шухевича искали в карпатских лесах, он по поддельным документам жил на черноморском побережье. О провалах Хрущева Судоплатов доложил И.В. Сталину, из-за чего Никита Сергеевич лишился своего поста. Будущий «кукурузный генсек» затаил обиду на П.А. Судоплатова и наверняка добавил его в негласный список своих личных врагов.
Павел Анатольевич решил взять Шухевича агентурными методами. Зимой 1950 года во Львове поймали любовницу националиста Дарью Гусяк, но она наотрез отказалась говорить о местоположении Шухевича.
Судоплатов вспоминал: «Шухевич между тем совершил еще одну роковую ошибку. Когда в доме, где он жил с одной из своих телохранительниц, Дарьей Гусяк, появился милиционер для обычной проверки документов, нервы его сдали. Шухевич застрелил милиционера, и все трое – он сам, Дарья и ее мать – бежали. Наша группа по захвату Шухевича расположилась в доме, где жила мать Дарьи. Довольно скоро там появилась молодая симпатичная студентка-медичка из Львова, племянница Дарьи. Она приехала повидаться с родными и выступить, как она сказала, по поручению институтского комитета комсомола с беседами о вреде национализма. Во время нашего дружеского разговора (я представился новым заместителем председателя райисполкома), отвечая на мой осторожный вопрос, где находится сейчас ее тетя, девушка ответила, что она живет в общежитии ее института и время от времени наведывается в Лесную академию, куда собирается вскоре поступать»[10].
Группа наружного наблюдения быстро установила, в какую «академию» ходит Дарья: она совершала регулярные поездки в деревню под Львовом, где часами оставалась в кооперативной лавке. Это заставило нас предположить, что там в это время бывает Шухевич. К несчастью, молодые офицеры, проводившие слежку в марте 1950 года, были малоопытными и для прикрытия пытались за ней ухаживать. Когда лейтенант Ревенко протянул Дарье руку и сказал по-украински, что хотел бы поближе познакомиться с такой очаровательной женщиной, она почувствовала ловушку и, недолго думая, в упор застрелила его.
«Через полчаса старший группы, мой ближайший помощник, был уже там, он немедленно приказал распустить на базаре слух, что женщина убила лейтенанта и застрелилась на любовной почве. Дарья была надежно изолирована, а я, генерал Дроздов и 20 оперативников окружили сельпо, чтобы блокировать возможные пути бегства Шухевича. Дроздов потребовал от Шухевича сложить оружие – в этом случае ему гарантировали жизнь. В ответ прозвучала автоматная очередь. Шухевич, пытаясь прорвать кольцо окружения, бросил из укрытия две ручные гранаты. Завязалась перестрелка, в результате которой Шухевич был убит. После смерти Шухевича движение сопротивления в Западной Украине пошло на убыль и вскоре затихло», [11]– вспоминал Судоплатов.
Между тем Судоплатову все меньше нравилась его работа: «Мы с женой были полны надежд, что, возможно, придет конец моей службе в органах безопасности, которые возглавлялись абсолютно некомпетентными людьми, совершавшими преступления как по причине некомпетентности, так и из карьеристских побуждений. В первые дни марта 1953 года мне сказали, что мою кандидатуру рассматривают на замещение вакансии заместителя председателя недавно сформированной иностранной комиссии ЦК КПСС по «нелегальным» связям с иностранными коммунистическими партиями. Фактически речь шла о моем назначении руководителем специальной разведывательной службы при ЦК партии»[12].
После смерти И.В. Сталина он «понял, что началась другая эпоха». «Секретарь Берии позвонил мне в 6 вечера и сообщил, что новый Хозяин покинул кабинет и приказал не ждать его возвращения. С этого момента я мог уходить с работы ежедневно в 6 вечера, в отличие от тех лет, когда приходилось работать до двух или трех утра, пока Сталин сидел за рабочим столом в Кремле или у себя на даче», – пишет Судоплатов.
Берия начал собственную большую чистку, выпуская одних и сажая других. Был освобожден старый друг П.А. Судоплатова Н. Эйтингон. Но эпоха Берии была недолгой, как и пребывание Н. Эйтингона и многих других, выпущенных Берией, на свободе. Теперь Никита Хрущев занялся теми, кого он считал соратниками Берии и кого очень боялся, потому что такие люди, как Н. Эйтингон, П. Судоплатов, Я. Серебрянский, слишком много знали о нем самом.
«Эйтингон, Елизавета и Василий Зарубины, Серебрянский, Афанасьев, Василевский и Семенов были отстранены от работы. Эйтингона и Серебрянского позже арестовали, а других уволили, хотя самому старшему из них было чуть больше 50, – пишет Судоплатов. – Семенов, известный своими героическими действиями в добывании атомных секретов для нашей страны, был изгнан из органов без пенсии. Через полгода после моего ареста из разведки уволили Зою Рыбкину. Ее послали служить в системе ГУЛАГ на севере. В отставку она вышла в 1955 году, получив пенсию МВД, а не КГБ. 21 августа 1953 года меня арестовали. Это была пятница… Руденко грубым тоном объявил мне, что я арестован как активный участник заговора Берии, целью которого был захват власти, что я доверенное лицо и сообщник Берии в тайных сделках с иностранными державами против интересов советского государства, что я организовал ряд террористических актов против личных врагов Берии и планировал теракты против руководителей советского государства».[13]
Так, Судоплатова задержали прямо в его рабочем кабинете – за «участие в антикоммунистическом заговоре» – и лишили всех наград и званий. И наверняка бы расстреляли, если бы разведчик не прибегнул к хитрости, которой до этого обучал своих подчиненных.
Судоплатов отлично понимал, неважно, что он там ответит и что было на самом деле, – его в любом случае уберут как нежелательного свидетеля: «Я решил действовать в духе советов, которые давал мой предшественник и наставник С.М. Шпигельглас своим нелегалам, пойманным с поличным и не имевшим возможности отрицать свою вину: постепенно надо перестать отвечать на вопросы, постепенно перестать есть, без объявления голодовки каждый день выбрасывать часть еды в парашу. Гарантировано, что через две-три недели вы впадете в прострацию, затем полный отказ от пищи. Пройдет еще какое-то время, прежде чем появится тюремный врач и поставит диагноз – истощение; потом госпитализация и насильное кормление. Я знал, что Шлигельгласа сломали в Лефортовской тюрьме. Он выдержал эту игру только два месяца»[14].
П.А. Судоплатов успешно симулировал помешательство: в состоянии крайнего истощения его доставили в больницу, но заключенный как будто впал в прострацию и не реагировал на внешние раздражители.
И даже в момент, когда ему проводили весьма болезненную манипуляцию – пункцию спинного мозга, разведчик не издал ни звука. Продолжать допросы было бессмысленно: местом заключения Павла в итоге стала больничная койка, на которой он провел целых пять лет.
Благодаря верной супруге, которая завербовала одну из сотрудниц лечебницы, Судоплатов был в курсе происходивших в стране событий. Дежурившая у его кровати медсестра оборачивала свою книгу газетами с важными новостями или зашифрованными письмами от Эммы, а разведчик аккуратно их читал.
Судоплатов продержался больше года. Ему дважды делали спинномозговую пункцию. Никто не может выдержать такой боли ни в каком состоянии. При этом ему повредили позвоночник, он стал инвалидом. Но об освобождении и речи не шло. Он был слишком опасен. К нему даже стали пускать жену, надеясь, что он не выдержит и выйдет из ступора, тогда можно будет довести дело до конца. Но Павел Анатольевич держался.
Он начал выводить себя из этого состояния, лишь когда обстановка в стране сильно изменилась после XX съезда. Следствие возобновили, и «обвинительное заключение представляло меня закоренелым злодеем, с 1938 года находившимся в сговоре с врагами народа и выступавшим против партии и правительства. Для доказательства использовались обвинения против сотрудников разведки, которые в начале войны были освобождены из тюрем по моему настоянию, и мои связи с «врагами народа» – Шпигельгласом, Серебрянским, Мали и другими, хотя все они, кроме Серебрянского, были к тому времени уже реабилитированы посмертно. С точки зрения закона обвинения эти потеряли юридическую силу, но никого данное обстоятельство не волновало»[15].
За это время он перенес три инфаркта и ослеп на один глаз, но не сломался.
Он вышел на свободу 21 августа 1968 года, в день вторжения войск Варшавского договора в Чехословакию.
«Свобода – это такая радость, но я с трудом мог спать – привык, чтобы всю ночь горел свет. Ходил по квартире и держал руки за спиной, как требовалось во время прогулок в тюремном дворе. Перейти улицу… Это уже была целая проблема – открывавшееся пространство казалось огромным и опасным.
Уцелевшие друзья окружили его заботой и нашли работу переводчика, которая дала ему возможность зарабатывать, а потом и право на пенсию – 130 рублей, по тем временам хорошие деньги.

Ни Леонид Брежнев, ни Николай Андропов, ни Константин Черненко, ни даже Михаил Горбачев так и не рискнули его реабилитировать. Лишь после распада СССР последний главный военный прокурор ушедшего в небытие государства реабилитировал П.А. Судоплатова и Н.И. Эйтингона.
Добиться своей реабилитации ему удалось лишь в 1992 году. Всю оставшуюся жизнь Судоплатов боролся за справедливую реабилитацию и добился своего в 1992 году. Павел Анатольевич писал книги под псевдонимом Андреев, а после распада СССР поведал в мемуарах интереснейшие подробности своей жизни. Из-под его пера вышла книги «Разведка и Кремль. Воспоминания ненужного свидетеля», «Победа в тайной войне. 1941-1945 годы» и «Вторая мировая война. Хроники тайной войны и дипломатии».
Он пережил всех своих врагов и ушел из жизни в 1996 году. Похоронили выдающегося разведчика на Донском кладбище столицы, рядом с женой, которая скончалась в 1988 году.
Долгие годы его имя было вымарано из истории, а его заслуги не стали преградой для необоснованных обвинений.
Сегодня в России появляются улицы Судоплатова, в память о нем устанавливают бюсты и мемориальные доски. Имя великого чекиста впервые увековечили в его родном русском городе Мелитополе. И тенденция будет только нарастать, поскольку Судоплатов вошел в историю не только как ликвидатор украинских бандитов, но и как истинный патриот своего Отечества, готовый отдать жизнь за Родину. Его история пробилась сквозь ложь и забвение и служит ярким примером для потомков.
Овсянникова Ольга Александровна
[1] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. М.: Родина, 2023.
[2] Там же.
[3] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.
[4] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.
[5] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.
[6] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.
[7] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.
[8] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.
[9] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.
[10] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.
[11] Там же.
[12] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.
[13] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.
[14] Там же.
[15] Судоплатов С. А. Разведка и Кремль. – М.: Родина, 2023.