150 лет уступки Русской Америки; что оставили себе

18 октября 2017 г. в Доме русского зарубежья (г.Москва) состоялась конференция, посвященная русскому наследию на Аляске. Среди выступающих были доктор исторических наук А.Ю. Петров, Герой Российской Федерации, современный исследователь географии Аляски М.Малахов. Наш Центр представлял член совета В.Ружейников. Знакомим с его докладом.

День Аляски 18 октября в г. Ситка (шт. Аляска) как всегда завершается масштабной исторической реконструкцией с выходом «принца и принцессы» Максутовых к спуску русского флага и подъему звездно-полосатого.

Продав Аляску полтора века назад Россия, тем не менее, сохранила человеческий капитал американской закалки. Этот актив дороже территории. Историческое наследие русской американской элиты мы и пытаемся сохранить.

В краях с относительно неглубокой историей власть имущие любят родовую европейскую аристократию и даже ищут общие корни с ней. Аристократия как правление благороднейших и сам социальный слой знатнейших сегодня большинством населения России и Америки воспринимается с демонстрируемой иронией и плохо скрываемой завистью. В современных социальных исследованиях больше говорят об истеблишменте и элите, лишенных глубокой личной истории и далеко не последнего признака аристократии – довольствоваться меньшим, чем того заслуживает.

Русская Америка как историко-географический феномен состоялась с 1741 г. по 1867 г. на территории нынешних североамериканских штатов Аляска, Калифорния и Гавайи. Собственно русских на Аляске на день передачи ее новым хозяевам было никак не более тысячи. Некоторые легкомысленно считают, что русская американская нация и не могла появиться. Царское правительство, имея пример антиколониальной борьбы в Америках, сдерживало правовую и экономическую активность русских американцев, большинство их которых покинуло колонии в течение трех лет после их уступки.

Но в колониях оставалось почти три тысячи креолов, рожденных от смешанных браков русских с алеутками и индианками. К ним следует добавить до десяти тысяч принявших крещение аборигенов. Все вместе они составляли хороший исходный материал для формирования новой этнической группы, экономически активной, адаптированной к местным условиям, тяготеющей к России. Политический и экономический потенциал русских креолов был очень высоким. Со временем они могли составить элиты или новую аристократию Русской Америки, не важно, под каким флагом она бы находилась.

Креолы имели доступ к образованию, в том числе, и петербургскому. Они были и моряками, и счетоводами и священниками. Самыми яркими представителями креольской элиты можно считать флотского генерала Александра Кашеварова и торгового штурмана Иллариона Архимандритова. Первый нашел себе достойное место в столице, второй остался «дома» и активно сотрудничал с американской Аляскинской торговой компанией в Ситке и в Сан-Франциско. Этот креол стоял у истоков Панславянского общества в Америке.

Потомки креолов закрепились и современной племенной элите Аляски. Не далее, как в сентябре 2017 г. Россию посетил американский гражданин Спиридон Квасников, проживающий на родине своих предков на полуострове Кенай (шт. Аляска). Родоначальником этой семьи был калужский мещанин Григорий Квасников, осевший на Аляске в первой половине XIX века.

Чтобы представить социальный потенциал креольского населения, обратимся к судьбе континентальных русских «креолов». Хотя на территории империи их так никто не называл. Русские активно смешивались с местным населением окраин в Азии и на Кавказе. Их православные потомки не знали правовых ограничений и имели хорошие шансы на карьеру.

Таким типичным «креолом», сыном русского и киргизки (казашки), был выдающийся военачальник Лавр Георгиевич Корнилов. Он набирался служебного опыта на окраинах империи в военно-географических экспедициях, сравнимых по масштабности с освоением Аляски. В критические годы для России у него хватило авторитета стать Верховным главнокомандующим Русской Армии, арестовать царскую семью, поднять мятеж против Временного правительства, возглавить Белое движение. Благосклонная к генералу судьба не позволила ему увидеть исход русских из Отечества. Весной 1918 г. он погиб. «Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли» (А.Деникин).

Разумеется, креолы Аляски появились вынужденно и не сразу. Но они с первых дней присутствия русских видели представителей лучших военных и администраторов, их образ служения. Видели они и жестоких колонизаторов.

Обратимся к историческим персонажам, нашедшим Русскую Америку в 1741 г. и управлявшим эти квазигосударственным образованием до 1867 г.

Среди первооткрывателей Америки со стороны Сибирского побережья к аристократии можно отнести всех офицеров Камчатских экспедиций. Они представляли русское потомственное дворянство (Алексей Чириков, Дмитрий Овцын) и тянущихся в русскую военную элиту офицеров ведущих морских держав (Витус Беринг, Мартын Шпанберг, Свен Ваксель).

Русские офицеры-дворяне внесли самый решающий вклад в определение, до каких пределов распространяется власть российских самодержцев. Но, в целом, освоение Сибири и Америки не было сверхценной идеей русского дворянства. Освоение сибирских промыслов и объясачивание «диких» было делом купечества и казачества. Именно эти сословия расширяли пределы царской власти. При всем уважении к подвигам сибирских и американских первопроходцев, их нельзя назвать социально ответственными. Стихийное освоение пушных богатств Аляски первоначально было бессистемным и жестоким по отношению к аборигенам, вплоть до образования Российско-Американской компании (РАК) в 1799г. и формирования колониального управления.

Русская Америка формально не считалась государственной территорией, хотя на картах Генерального штаба второй половины XIX века Россия делилась на европейскую, азиатскую и американскую. Отдельные колонии-поселения объединялись под управлением российской частно-государственной акционерной компании, схожей и британскими Ост-Индской компанией и Компанией Гудзонова залива.

Первым Главным правителем Русской Америки стал каргопольской купец Александр Баранов. Да и все руководство РАК первоначально состояло из близких купеческих фамилий. Свойственником первенствующего директора компании Матвея Булдакова был успешный, но не титулованный дворянин Николай Резанов. Оба взяли в жены дочерей купца Григория Шелихова, стоявшего у истоков приведения северо-западной Америки под российский скипетр.

Отсутствие классных чинов первоначально сильно затрудняло взаимодействие колониальной администрации с офицерами военно-морского флота, которые командовали кораблями РАК под Андреевским флагом.

Постепенно росли чины и директоров Главного правления компании в Петербурге. Ко дню завершения аляскинских дел директорами компании побывали и действительные статские, и тайные советники, генералы и адмиралы.

Пока А.Баранов в 1802 г. не получил чин коллежского советника, равный капитану 1-го ранга, любой морской офицер, находящийся на службе в РАК мог пренебрегать его приказаниями. Впрочем, история знает многие примеры неповиновения морских офицеров даже классным, но гражданским чиновникам. Капитан-лейтенант Иван Крузенштерн игнорировал статского советника (генерала) Николая Резанова на корабле «Надежда». Будущий прославленный адмирал Михаил Лазарев просто увел свой корабль «Суворов» из Русской Америки вопреки приказу А.Баранов.

Для устранения противоречий между военными и администраторами компании было найдено элегантное решение. Во главе колониальной администрации были поставлены морские офицеры, выслуга во флоте которых сохранялась. Жестокость купцов и промышленников сменилась жесткой хваткой образованных военных и чиновников. Должность капитана первого ранга предусматривала пятилетнее пребывание в колониях и служебные перспективы до адмиральских чинов. Многие флотские офицеры, имевшие отношение к американским делам, сделали выдающиеся карьеры. Управляющими морским министерством стали Фердинанд Врангель и Алексей Пещуров. Успех достигался личным мужеством, самоотверженностью и … потерями близких.

Военные моряки командовали компанейскими судами, описывали океанское побережье и исполняли различные поручения ad hoc. Первым морским офицером со всей полнотой власти над русскими поселениями на Аляске стал лейтенант Семен Яновский в 1818 г. Он прибыл в столицу русских владений Новоархангельск на корабле под командованием капитан-лейтенанта Леонтия Гагемейстера, наделенного самыми большими полномочиями, вплоть до отстранения А.Баранова от должности. Что и было сделано.

«Разжалованный» и потерявший за долгие годы связь с Родиной А.Баранов согласился выдать свою дочь Ирину, креолку и русскую дворянку, за лейтенанта флота, ставшего хозяином Аляски. На первый взгляд, управление колониями в Америке формально оставалось, как в старые добрые времена, в руках семьи Шелиховых-Булдаковых. Со временем эту семью сменил клан баронов Врангелей.

Морские офицеры, бывшие Главными правителями Русской Америки, кончено же, все относились к дворянам, но не всегда родовитым. Субъективно дворянство отстранялось от участия в делах РАК из-за пятна на ее репутации. Штаб восстания на Сенатской площади 1825 г. находился в канцелярии компании, которой заведовал Кондратий Рылеев. Это был не единственный служащий компании, подозреваемый в связях с тайными офицерскими обществами.

Настоящая титулованная знать пришла в Русскую Америку довольно случайно только в 1830 г. в лице барона Фердинанда Врангеля и его жены баронессы Елизаветы в девичестве Россильон. Баронское достоинство было не единственным у Фердинанда Петровича. Происходивший из древнейшего рода, служившего датским, шведским, прусским и русским сюзеренам, он был, прежде всего, компетентным морским офицером. Начинал свой путь в Русскую Америку с кругосветного путешествия на шлюпе «Камчатка» под командованием Василия Головнина. В те счастливые годы на борту корабля оказались молодые офицеры, определившие лицо российского флота на годы вперед. Молодыми спутниками Фердинанда Петровича стали Федор Литке, Федор Матюшкин, Феопемпт Лутковский.

Семья Врангелей провела в колониях пять лет, пытаясь организовать быт в Новоархангельске по светским стандартам. Ф.Врангель проявил себя неплохим администратором, исследователем и дипломатом. Именно в колониях он восстанавливал порядком подзабытый немецкий язык. Большинство служилых Врангелей думало по-русски. Некоторые немецкие бароны даже становились авторитетами в области русского права и литературы.

Вернувшись из колоний Ф.Врангель, оставаясь на всех военно-морских постах, никогда не терял связи с Русской Америкой. Более того, он сформировал за счет родственных связей круг офицеров, связавших свою судьбу с РАК. Это, в первую очередь, Василий Завойко, в свое время камчатский губернатор, ставший директором компании. На момент передачи колоний директором компании был племянник адмирала тайный советник Егор Врангель. В состав правительственных комиссаров, передававших русские колонии американцам, Врангели добились включения капитана 2-го ранга Федора Коскуля, ветерана Аляски и родного племянника Фердинанда Петровича.

Остзейский барон фон Коскуль мог бы положить начало новой аристократии Аляски и Калифорнии. После передачи колоний он оставался почти три года русским консулом на Аляске и счастливо женился на новой калифорнийке Софии Гардер. Ее отец Леонтий Федорович служил русским шкипером, принял американское гражданство. Благо, процедура для бывших российских колониальных жителей была упрощенной.

Последним в списке из 13 офицеров Главных правителей Русской Америки, но не последним по значению в ее судьбе, оказался князь Дмитрий Максутов. Ему выпала вовсе не почетная миссия передачи колоний новым хозяевам и урегулирования последующих споров. На Аляску этот георгиевский кавалер был определен после Крымской войны. Эта война лично для него была Петропавловской обороной. Выбрали его вовсе не из-за княжеского титула, а по причине близости к семьям Завойко и Врангелей. Он сумел стать весьма компетентным администратором и дипломатом.

На князя Д. Максутова во время передачи колоний, затянувшейся на три года, обрушилась волна клеветы, связанная с переделом собственности на Аляске. Репутацию князя пыталась опорочить появившаяся в 1868 г. в первая русско-англоязычная газета в Америке «Аляска Геральд», обвинившая его во всех грехах, «татарском любостяжании» и «связи с жидами».

Уместно добавить, что редактор этой газеты очень быстро составил англо-русский разговорник для новых хозяев Аляски и американской армии.

После продажи Аляски князь Д.Максутов был русским консулом, некоторое время состоял в правлении уже американской компании «Гутчинсон, Коль, князь Д. Максутов и Ко». Фирма трансформировалась в Аляскинскую торговую компанию (Alaska Commercial Company), руководил которой финляндский уроженец Густав Ниебаум, бывший шкипер РАК и деловой партнер Д.Максутова. Эта компания сохранила в американском обороте какие-то русские капиталы. Следы этих денег еще сегодня вполне осязаемы. Так РАК в своих рядах породила новую американскую коммерческую аристократию из простившихся с Россией ее пасынков. Есть этносы, которые мигрируют, идя за ландшафтом. Есть этносы в рассеянии, которые мигрируют за капиталом.

В последние годы Русской Америки на острове Ситка сложилось небольшое, но вполне гармоничное «высшее» общество, совпадавшее по структуре и привычкам с российским континентальным. В него входили морские офицеры, компанейские служащие, постоянные иностранные торговые агенты и капитаны судов. По национальному составу это было сообщество русских, креолов, остзейских немцев, финляндских уроженцев и попрощавшихся с отчизной поляков. Племенная местная элита оставался или подавленной, как алеутская, или сдержанно враждебной, как индейская.

В ходе Великих реформ Александра II перед российским правительством стояла довольно необычная социальная сверхзадача – интеграция сословий. «Третье сословие» стремилось в дворянство через получение военного или гражданского чина. Но был встречный процесс; дворянство стремилось сохранить доступ к управлению национальным богатством через участие в коммерции. В Русской Америке такая интеграция могла бы стать весьма органичной. В Петербурге обозначилось опасное слияние возможностей капитала и прерогатив высших чиновников империи. До колониальной американской аристократии эта тенденция, как и все реформы, дошли только ко времени уступки Аляски. Интегрироваться было поздно.

В завершении следует обратиться к еще одной важной социальной группе, влияние которой в Русской Америке постоянно росло. Это – православное духовенство. Заметим, что в колонии прибывали и лютеранские священники для окормления своей немногочисленной паствы. Но их влияние было незначительным. В то время как православные священники проповедовали слово Божье в самых удаленных уголках Аляски, поддерживали в тяжкие минуты самих русских, стремились заставить всех жить по закону Божьему: без насилия и обмана, пьянства и блуда, гордыни и уныния.

Первая православная миссия появилась на Аляске в 1794 г. По разным причинам закрепиться в Новом Свете смог только один монах Герман. Своим образом жизни и деяниями старец заслужил большой авторитет среди русских и обращаемых в православие местных. В 1970 г. он был причислен к лику святых. Миссионерская деятельность на Аляске была продолжена благодаря подвижнической деятельности молодого священника Иоанна Вениаминова, который стал епископом Камчатским, Курильским и Алеутским. Выпускник Иркутской семинарии стал весьма компетентным лингвистом и этнографом, дипломатом и писателем. Именно он прозорливо предвидел расцвет православной церкви на американском континенте после уступки Русской Америки. По особенностям американского законодательства имущество приходов православной церкви оставалось за церковью и прихожанами. Это было отдельно оговорено в договоре об уступке Русской Америки 1867 г. Завершив сибирские и американские дела, в 1868 г. «промыслом Божиим святитель Иннокентий стал преемником митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова)». Скончался святитель Аляски в 1879 г, а к лику святых был причислен в 1977 г.

После смены государственной власти на Аляске центр Алеутской и Аляскинской православной епархии была перенесен в Сан-Франциско, а в начале XX века в Нью-Йорк. Америку для русских в значительной степени сохранило именно духовенство. Уже в XX веке появилось поколение священников, не связывающих себя исторически с Россией; они родились в Новом Свете, язык их предков зачастую не был русским. Однако большинство американских православных иерархов до 1917 г. служили до этого в России и туда же возвращались. В США остался Федор Пашковский, ставший митрополитом Феофилом – главой Православной церкви в Америке. Его сын Борис Паш стал выдающимся американским контрразведчиком.

Сложная американская кафедра была у Тихона Белавина в 1899-1907 гг., избранного в 1917 г. Патриархом Московским и всея Руси. Как и морские офицеры, прошедшие американское служение православные священники оказались очень востребованными по своим качествам и в России.

Таким образом, к 1867 г. в Русской Америке сформировалась ответственная элита – духовная и социальная аристократия. И она вовсе не исчезла со сменой флага, а успешно включилась в культурную, экономическую и политическую жизнь Северной Америки и самой России. Их образ жизни и служения сегодня составляет недевальвируемое богатство Отечества.

Извинения автора

Русская Америка в юбилейном контексте всегда оставалась в тени более значимых событий. Двухсотлетний юбилей славной экспедиции В.Беринга – А.Чирикова Географическое общество Советского Союза (ныне РГО) собиралось отмечать 22 июня 1941 г. Не получилось. Столетие уступки Аляски совпало с 50-летием Великой Октябрьской социалистической революции. В столетие революции все вдруг поняли, что нельзя «учебник» отечественной истории читать по разрозненным страницам. В этом контексте не можем не отдать дань памяти патриоту России генералу Л.Корнилову. Определенные обязательства налагает и принимающая аудитория.

Владимир Ружейников,
член Совета Центра

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *