«Недовольство среди моряков»

Кронштадтское восстание, подавленное большевиками 95 лет назад, в марте 1921 года, проходило на фоне массового недовольства «властью рабочих и крестьян» со стороны самих рабочих и крестьян. даже большевики признавали, что в тот момент их судьба висела на волоске…

Разгром Красной армией войск барона Петра Врангеля и уход белых из Крыма в ноябре 1920 года не привели к всеобщему умиротворению. В результате демобилизации некоторые красноармейцы, не найдя себя в мирной жизни, занялись бандитизмом. Однако люди гибли не только от бандитских пуль, гибли также от голода и холода. Много тысяч жизней унесли тиф и холера. Транспорт работал с большими перебоями, а многие промышленные предприятия простаивали из-за нехватки топлива и сырья.

КОНЕЦ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ?

В совокупности все это принято было называть разрухой. Один рабочий Верх-Исетского завода так описал состояние предприятия: «В цехах спасались бродячие собаки от непогоды. Под крышами жили вороны. Печи были потушены – топлива не было. На заводском дворе – мусор, груды кирпичей, ржавого железа». Рабочие спасались от голода в деревне, занимались мешочничеством: в мешках и чемоданах возили из деревень муку, картофель, сало и другое продовольствие.

Тяжелым было и положение крестьян. Издавна любая российская власть рассматривала деревню в качестве главного источника для пополнения государственной казны. В русле этой традиции действовали и большевики, управлявшие страной в условиях войны, империалистической блокады, распада хозяйственных связей и краха финансовой системы. Чтобы обеспечить рабочим, служащим и красноармейцам скудный продовольственный паек, декретом от 11 января 1919 года была введена продовольственная разверстка, которая осуществлялась как натуральная повинность в порядке принудительного отчуждения требуемого государством количества продуктов. Сначала она распространялась на хлеб и зернофураж, а затем и на картофель, мясо и другие сельхозпродукты. На плечи крестьян также легли трудовая, гужевая и военно-конская повинности. Для восстановления разрушенной и ограбленной интервентами страны требовались огромные ресурсы, а рассчитывать на западные кредиты не приходилось.

Продразверстка, как признал Владимир Ленин, «мешала подъему производительных сил и оказалась основной причиной глубокого экономического и политического кризиса, на который мы натолкнулись весной 1921 года». В ряде губерний дело дошло до социального взрыва.

Зимой 1920–1921 года в целом ряде регионов – на Тамбовщине, в Западной Сибири, на Украине, Кубани и в Среднем Поволжье – недовольство продразверсткой стало перерастать в вооруженное сопротивление. 31 января началось восстание в Западной Сибири. Распространившись на всю Тюменскую, оно частично захватило также Омскую, Челябинскую и Екатеринбургскую губернии. О степени ожесточенности борьбы говорит то, что представителям советской власти отрезали носы и уши, выкалывали глаза, их протыкали вилами, живьем сжигали и морозили. В Ишимском уезде Тюменской губернии продработникам вспарывали животы, насыпали в них зерно и вывешивали над умиравшими в муках людьми лист бумаги с надписью: «Разверстка выполнена полностью». На жестокость большевики отвечали жестокостью. Кровь с обеих сторон лилась рекой, потери исчислялись тысячами.

Вот на таком фоне и произошли кронштадтские события.

«ПОЛИТИЧЕСКАЯ ФИЗИОНОМИЯ БАЛТФЛОТА»

Нельзя сказать, что волнения в Кронштадте стали для руководства страны полной неожиданностью. К концу февраля в крепости находилось 176 осведомителей. Но своевременной реакции на поступавшие от них тревожные сигналы не последовало. А ведь еще 10 декабря 1920 года полученную информацию проанализировал в докладе в Особый отдел ВЧК начальник 1-го специального отдела ВЧК Владимир Фельдман. О моральнополитическом состоянии личного состава крепости он докладывал: «Усталость массы Балтфлота, вызванная интенсивностью политической жизни и экономическими неурядицами, усугубленная выкачиванием из этой массы наиболее стойкого, закаленного в революционной борьбе элемента, с одной стороны, и разбавлением остатков этих элементов новым аморальным, политически отсталым добавлением <…> – с другой, изменила до некоторой степени в сторону ухудшения политическую физиономию Балтфлота».

Действительно, в течение трех лет большевистское руководство забирало из Кронштадта своих сторонников и бросало их на фронт. На смену им призывалась молодежь из сельских районов России и Украины. По подсчетам историка Василия Христофорова, в 1920 году в Кронштадт прибыло около 10 тыс. матросов и красноармейцев, после чего общее число рядовых военнослужащих в крепости достигло 17 тыс. человек. На их настроение сильно влияли письма из дома, которые, как отмечал Фельдман, содержали «жалобы на тяжесть жизни и сплошь указывали на несправедливости, вольные и невольные, местных властей». «Все, и партийные и беспартийные, в один голос жалуются на удручающие вести с родины: у того последнюю лошадь отняли, у другого старика отца посадили, у третьего весь посев забрали, там последнюю корову увели, тут реквизиционный отряд забрал все носильные вещи и т. д. Обратиться же за разъяснением, за помощью не к кому, да и органа такого нет», – обстоятельно объяснял начальник отдела ВЧК.

Подводя итог, он констатировал: «Общее положение политической физиономии Балтфлота характеризуется усталостью, жаждой отдыха, надеждой на скорую демобилизацию». До конца зимы надеждам моряков не суждено было сбыться. Напротив, линкоры «Петропавловск» и «Севастополь» перевели из Петрограда в Кронштадт, что «вызвало среди моряков недовольство, так как в Питере жизнь легче и веселей».

В последние дни февраля пришли вести, что в Петрограде начались забастовки и демонстрации. В Кронштадте это вызвало большой интерес – примерно так четыре года назад начиналась Февральская революция. Чтобы выяснить причины волнений и требования рабочих, кронштадтцы отправили в Петроград делегацию. Вот как эти и последующие события отражены в докладе о результатах расследования по делу о мятеже в Кронштадте особоуполномоченного ВЧК Якова Агранова в президиум ВЧК от 5 апреля 1921 года: «Контрреволюционное восстание гарнизона и рабочих Кронштадта (1.III – 17.III с/г. включит.) явилось непосредственным логическим развитием волнений и забастовок на некоторых заводах и фабриках Петербурга, вспыхнувших в 20-х числах февраля с/г. Сосредоточение в петербургских промышленных предприятиях значительного количества рабочих, мобилизованных в порядке трудовой повинности, и последовавшее затем в начале февраля с/г. из-за топливного кризиса внезапное закрытие большинства только что пущенных в ход предприятий вызвали недовольство и раздражение в кругах наиболее отсталых петербургских рабочих. Трудмобилизованные привнесли с собой из деревни в рабочую среду разлагающие настроения мелких собственников, взбешенных системой разверстки, запрещением свободной торговли и действиями заградительных отрядов. <…>

25.II с/г. общим собранием команды линейного корабля “Севастополь” <…> было решено послать в Петроград делегацию в составе 5 человек матросов для выяснения причин волнений на петербургских фабриках и заводах и требований, предъявлявшихся рабочими. Линкором “Петропавловск” была избрана делегация из 7 матросов. <…> 27.II с/г. делегаты вернулись на свои корабли и доложили общим собраниям команд о причинах волнений на заводах Балтийском, Трубочном, линкорах “Гангуте” и “Полтаве”, стоявших на Неве; положение в Петербурге было изображено ими в сгущенных красках; было доложено о массовых арестах бастующих рабочих и прочитана контрреволюционная резолюция рабочих Балтийского завода. В результате этих докладов собранием команды “Петропавловска” была 28.II принята известная резолюция…»

15 ПУНКТОВ КРОНШТАДТА

Резолюция из 15 пунктов, отразившая требования моряков Кронштадта, была поддержана 1 марта на Якорной площади, где собралось 16 тыс. человек. Речи присутствовавших на собрании председателя ВЦИК Михаила Калинина, комиссара Балтфлота Николая Кузьмина и председателя Кронштадтского совета Павла Васильева пыла матросов не остудили. По окончании собрания Кузьмина и Васильева арестовали, а Калинин был выпущен из Кронштадта.

Чего же добивались кронштадтцы? Пункт первый резолюции гласил: «Ввиду того, что настоящие советы не выражают волю рабочих и крестьян, немедленно сделать перевыборы советов тайным голосованием, причем перед выборами провести свободную предварительную агитацию всех рабочих и крестьян». Второй и третий пункты содержали требования свободы слова, печати, собраний и профессиональных союзов, но только для рабочих, крестьян, анархистов и левых социалистических партий. В пятом пункте выдвигалось требование освободить из тюрем политических заключенных – не всех, конечно, а лишь социалистов, анархистов, рабочих, крестьян, красноармейцев и матросов. Выдвигались требования упразднить политотделы и снять заградительные отряды, то есть разрешить мешочничество и мелкую торговлю, чему эти отряды препятствовали. Примечателен пункт 11-й: «Дать полное право действия крестьянам над своею землею так, как им желательно, а также иметь скот, который содержать должны и управлять своими силами, т. е. не пользуясь наемным трудом».

Ни к восстановлению монархии, ни к введению либеральной демократии восставшие не призывали. Не было в резолюции призывов к свержению правительства и лозунга «За советы без коммунистов». Комментируя резолюцию, историк Анджей Иконников-Галицкий не без основания заметил: «Кронштадтский мятеж был явлением не контрреволюции, а скорее ультрареволюции, последней в ходе русской революции крупной вспышкой анархо-левацких настроений».

Кронштадтцы избрали Временный революционный комитет (ВРК), который возглавил старший писарь линкора «Петропавловск» Степан Петриченко. Членами ВРК стали мастеровой электромеханического завода Тукин, телеграфист службы связи Кронштадтского района Яковенко, машинист линкора «Севастополь» Ососов и заведующий 3-й Трудовой школой, бывший лектор политотдела и член партии народных социалистов Орешин. 4 марта были проведены довыборы 10 новых членов Ревкома: все – за исключением штурмана дальнего плавания Кильгаста – матросы или рабочие. Партийная принадлежность выбранных, кроме меньшевика Владислава Валька, точно неизвестна.

Как позже признал Агранов, «связи организаторов и вдохновителей этого восстания с контрреволюционными партиями и организациями, действующими на территории Советской России и за рубежом, <…> установить <…> не удалось». Показательна реакция Ревкома на просьбу лидера и главного теоретика эсеров Виктора Чернова разрешить ему въезд в Кронштадт. Эту инициативу, как и предложение Чернова, чтобы восстание проходило под флагом борьбы за Учредительное собрание, ВРК большинством голосов отклонил. На то, что «широкая масса восставших не хотела и слышать об Учредилке», указал и Агранов.

Захватив власть без единого выстрела, ВРК, констатируют историки Владимир Наумов и Александр Косаковский, «взял на себя подготовку выборов в Совет путем тайного голосования, предоставив право участвовать в них и вести свободную агитацию всем политическим силам социалистической ориентации». «Советские учреждения в городе продолжали работать. С гордостью считая, что в Кронштадте заложен первый камень в основание третьей, подлинно народной революции, члены ВРК были глубоко уверены в поддержке их трудящимися Петрограда и всей страны», – отмечают исследователи.

Забегая вперед, скажем, что надеждам восставших сбыться было не суждено. Не произошло в Петрограде и всеобщего восстания, о котором, выдавая желаемое за действительное, 3 марта оповестил кронштадтцев ВРК. На самом деле забастовочное движение там пошло на убыль, а к событиям в Кронштадте население города отнеслось настороженно. Люди устали от войны и не забыли, как в 1917–1918 годах вели себя в Петрограде матросы Балтийского флота. Меньшевик Федор Дан, оказавшийся весной 1921 года в одной тюрьме с кронштадтскими матросами, вспоминал: «Они негодовали на петроградских рабочих, которые “из-за фунта мяса” не поддержали и “продали” их. Разочаровавшись в коммунистической партии, к которой многие из них раньше принадлежали, они с ненавистью говорили о партиях вообще. Меньшевики и эсеры для них были ничуть не лучше большевиков: все одинаково стремятся захватить власть в свои руки, а захватив, надувают доверившийся им народ».

«ВОССТАВШИЙ ГЕНЕРАЛ»

2 марта вожди большевиков Владимир Ленин и Лев Троцкий назвали происходившее в Кронштадте мятежом белогвардейского генерала Козловского, а Петроград и Петроградскую губернию объявили на осадном положении, передав всю полноту власти Военному совету (Комитету обороны) Петрограда. Для силового подавления восстания была воссоздана 7-я армия, командующему которой подчинили все вооруженные силы Петроградского округа, в том числе и морские. Возглавил 7-ю армию командующий Западным фронтом Михаил Тухачевский.

В действительности начальник артиллерии Кронштадта Александр Козловский во главе восстания не стоял и вообще не играл заметной роли. Однако присутствие в крепости бывшего генерала дало большевикам козырь в дискредитации восстания в глазах рабочих и крестьян. Ведь белогвардейские генералы в их среде популярностью не пользовались. 3 марта 1921 года «Известия Петроградского Совета рабочих и красногвардейских депутатов» сообщили: «Планы наших врагов раскрыты, интрига их разоблачена… С первых же моментов вызванной эсерами смуты на сцену выступили истинные вдохновители этой недостойной двуличной игры. Последователь Юденича, Колчака и других генералов, адепт монархизма, бывший генерал Козловский и его пособники, бывшие офицеры, поспешили стать во главе кучки мятежников корабля “Петропавловска”. Дело просто и ясно. Рабочие красного Петрограда знают, с кем им приходится иметь дело. Еще одна, не отрубленная пока, голова монархической гидры шипит и скалит зубы на власть трудящихся, на лучезарное красное знамя коммунизма».

4 марта «Правда» призвала «скорее покончить с восставшим генералом»: «Незначительный бунт генерала при поддержке антантовских банкиров, банкометов и эсеровских кулаков, при нашей нерешительности, может вылиться в более или менее длительное кулацкое восстание…» 5 марта «Правда» уточнила, что «мятежом руководит французская контрразведка, сыплющая золото, царские генералы и белые офицеры».

Попытку подавить восстание приурочили к открытию Х съезда РКП(б) 8 марта 1921 года. Однако поздним вечером того же дня пришло известие, что плохо подготовленное наступление на Кронштадт провалилось, а 561-й полк вообще не подчинился приказу штурмовать крепость. Стало ясно, что взять Кронштадт малыми силами не удастся. Угроза таяния льдов заставила большевиков действовать предельно быстро.

«НАС БРОСАЛА МОЛОДОСТЬ НА КРОНШТАДТСКИЙ ЛЕД»

Поднять боевой дух красноармейцев были призваны около 300 делегатов и гостей Х партсъезда. Для второго штурма крепости спешно подтянули тяжелую артиллерию и войска. Привлекли и авиацию. Задачами последней являлись воздушная разведка, разбрасывание над крепостью и фортами агитационной литературы и приказов, а также корректировка артиллерийского огня и бомбардировка.

По подсчетам военного историка Алексея Лашкова, за 10 дней боев было совершено 137 боевых вылетов и сброшено на Кронштадт и корабли около 2700 кг бомб. Большого ущерба повстанцам они не причинили, хотя в результате попадания бомбы на линкоре «Петропавловск» была повреждена труба и ранены 20 человек экипажа. А вот панику появление самолетов вызывало огромную. Издававшиеся в период восстания «Известия Временного революционного комитета Кронштадта» отмечали, что во время авианалетов «команды судов прятались в трюмы и для стрельбы по самолетам выходили по жребию».

Второй штурм крепости предварила длительная артиллерийская подготовка, которая началась в 14 часов 16 марта и продолжалась до темноты. Ранним утром красноармейцы пошли на Кронштадт. 18 марта он был взят. Примерно 8 тыс. восставших, в том числе Петриченко и Козловский, по льду ушли в Финляндию.

Как и в 1906 году, то есть после поражения Первой русской революции, суд над восставшими был скорым и несправедливым, только роли поменялись: судили теперь именем революции. В качестве обвиняемых к следствию привлекли более 10 тыс. человек. Из них к расстрелу были приговорены 2103 человека, а к различным срокам заключения, принудительным работам или направлению в трудовую армию – 6459. Лишь 1464 человека были освобождены из-под стражи. С особым пристрастием преследовали тех, кто во время кронштадтских событий вышел из РКП(б). Таковых насчитывалось около 900 человек – каждый третий из 2680 членов и кандидатов в члены кронштадтской партийной ячейки (по данным на январь 1921 года).

Жертвы Кронштадта оказались ненапрасными. С оглядкой на Кронштадтское восстание Х съезд РКП(б) принял решение о замене продразверстки продовольственным налогом, что стало поворотом от курса военного коммунизма к новой экономической политике. Но это уже совсем другая история…

Олег НАЗАРОВ,
доктор исторических наук

 

 

ВЗГЛЯД ВОЖДЯ

8 МАРТА 1921 ГОДА ВЛАДИМИР ЛЕНИН, ЖДАВШИЙ НОВОСТЕЙ О ПОДАВЛЕНИИ КРОНШТАДТСКОГО МЯТЕЖА, ВЫСТУПИЛ С ОТЧЕТОМ О ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЦК НА Х СЪЕЗДЕ ПАРТИИ. СРЕДИ ПРОЧЕГО ОН ПОВЕДАЛ И О СОБЫТИЯХ В КРОНШТАДТЕ…

«За две недели до кронштадтских событий в парижских газетах уже печаталось, что в Кронштадте восстание. Совершенно ясно, что тут работа эсеров и заграничных белогвардейцев, и вместе с тем движение это свелось к мелкобуржуазной контрреволюции, к мелкобуржуазной анархической стихии. Это уже нечто новое. Это обстоятельство, поставленное в связь со всеми кризисами, надо очень внимательно политически учесть и очень обстоятельно разобрать.

Тут проявилась стихия мелкобуржуазная, анархическая, с лозунгами свободной торговли и всегда направленная против диктатуры пролетариата. И это настроение сказалось на пролетариате очень широко. Оно сказалось на предприятиях Москвы, оно сказалось на предприятиях в целом ряде пунктов провинции.

Эта мелкобуржуазная контрреволюция, несомненно, более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак вместе взятые, потому что мы имеем дело со страной, где пролетариат составляет меньшинство, мы имеем дело со страной, в которой разорение обнаружилось на крестьянской собственности, а кроме того, мы имеем еще такую вещь, как демобилизация армии, давшая повстанческий элемент в невероятном количестве. Как бы ни была вначале мала или невелика, как бы это сказать, передвижка власти, которую кронштадтские матросы и рабочие выдвинули, – они хотели поправить большевиков по части свободы торговли, – казалось бы, передвижка небольшая, как-будто бы лозунги те же самые: “Советская власть”, с небольшим изменением, или только исправленная, – а на самом деле беспартийные элементы служили здесь только подножкой, ступенькой, мостиком, по которому явились белогвардейцы. Это неизбежно политически».

 

 

БУНТАШНАЯ КРЕПОСТЬ

АНТИПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ 1921 ГОДА БЫЛО НЕ ПЕРВЫМ В ИСТОРИИ КРОНШТАДТА

Детище Петра Великого, Кронштадт являл собой хорошо укрепленную морскую крепость, расположенную на острове Котлин в 30 км от Петрограда. В небольшом городке, выросшем для обслуживания военно-морской базы, находился пароходный завод и мастерские.

Кронштадтские матросы бунтовали и в Первую русскую революцию. Сначала в октябре 1905-го, а затем в ночь с 19 на 20 июля 1906 года. Июльское выступление было подготовлено эсерами и большевиками, которые в тот период сообща боролись с царизмом. Власть, осведомленная своими агентами о предстоящем восстании, подавила его за несколько часов, что позволило избежать больших жертв – в совокупности с обеих сторон было девять убитых и 20 раненых. А вот число казненных по приговору военно-полевого суда оказалось в несколько раз больше. Семерых повстанцев расстреляли уже 20 июля. 3 августа был вынесен приговор по делу 147 солдат, минеров, саперов и гражданских лиц, десять из которых расстреляли. Таким было начало репрессий.

Историк Станислав Тютюкин пишет: «Суд над матросами – а их было арестовано свыше 2,2 тыс. – готовился более тщательно. Первую партию – 760 человек – судили в сентябре 1906 года. Поскольку в Кронштадте не нашли зала, который мог бы вместить всех подсудимых, заседания суда происходили в подсобном помещении машинной школы. 18 сентября к смертной казни были приговорены 19 матросов… 21 сентября их казнили». В предсмертном письме матрос большевик Николай Комарницкий писал: «Товарищи, остается несколько часов до расстрела, все спокойны, мысль о близком переходе в вечность нас не пугает. У окна стоит часовой и плачет, служащие со слезами приходят прощаться и просят на память ленточки, кокарды. Все понимают, что это не погром кронштадтских лавок, все поняли прекрасно, что восстали за счастье народа, желая лучшей доли ему. <…> Нет, мы не боимся, мы смело шли за правое дело, со смехом пойдем мы на казнь, мы смеемся над бессилием наших палачей».

Можно только гадать, что сказал бы Комарницкий, если бы был помилован и дожил до 1921 года, когда очередное восстание матросов Кронштадта за счастье народа подавили уже большевики…

За 15 лет, разделившие два кронштадтских восстания, много воды утекло. Если Александр III называл армию и флот двумя союзниками России, то для его сына Николая II утверждать подобное было уже проблематично. Антимонархические и революционные настроения возникли на флоте не только вследствие Цусимской катастрофы. Матросы помнили и о событиях 1906 года. В дни Февральской революции зверскую расправу над неугодными офицерами и командиром Кронштадтского порта адмиралом Робертом Виреном матросы учинили по своей инициативе, без подсказок политических партий.

3–4 июля 1917 года матросы Кронштадта поддержали первую (оказавшуюся неудачной) попытку большевиков захватить власть. Ну и, конечно, они показали себя во время событий октября 1917-го.

С этого времени и вплоть до 1921 года они были надежной опорой большевиков…