Как закладывались основы стратегии глобализации альянса («Исследование о расширении НАТО» 20 лет спустя)
К числу важных системных характеристик НАТО как модели обеспечения международной безопасности относятся географический охват и тесно связанная с этим компонентом сеть партнерских связей альянса. Эти две характеристики во многом позволяют судить о содержании и направленности процессов трансформации Организации Североатлантического договора в модель обеспечения глобального доминирования Запада.
ПРИЧИНЫ И УСЛОВИЯ РАСШИРЕНИЯ НАТО
Процессы расширения НАТО и формирования партнерских связей альянса подчинены единому замыслу и осуществляются в рамках единого комплекса согласованных между собой целей, результирующий вектор которых направлен на установление мирового доминирования США. При этом именно американская военная и экономическая мощь является доминантой, обеспечивающей успешную реализацию всего комплекса необходимых мероприятий. Можно согласиться с российскими политологами В.В. Карякиным и В.П. Козиным, которые утверждают, что: «несмотря на попытки некоторых западноевропейских стран играть активную военную роль за пределами зоны ответственности НАТО – на Ближнем и Среднем Востоке, что и было провозглашено в новой Стратегической доктрине альянса – параметры его военного потенциала без американского участия остаются сугубо региональными». [1]
Выработка и реализация решений о наращивании масштабов географического охвата НАТО отражает наличие у Вашингтона и Брюсселя согласованных претензий глобального характера, а необходимость их претворения в жизнь ориентирует на развитие у альянса соответствующих возможностей.
Расширение географического охвата обусловлено стремлением осуществлять политическое, экономическое, идеологическое влияние на государства, находящиеся в границах охвата с использованием в этих целях потенциалов «жесткой» и «мягкой» силы. Решение этой задачи предполагает создание у альянса дополнительных возможностей по координации, планированию и контролю, связанные с поддержанием и наращиванием индивидуального и коллективного потенциала по противостоянию вызовам, рискам, опасностям и угрозам (далее ВРОУ) и продвижению собственных ценностей.
Практическая реализация таких возможностей базируется на последовательном развитии в рамках взаимных обязательств необходимой инфраструктуры, размещении военных сил и средств (группировок сухопутных войск, ВВС и ВМС, систем ПРО/ПВО, органов военного управления и т.д.), проведении соответствующей информационной политики.
В результате в последние десятилетия заметно расширились масштабы зоны, в которой осуществляется функционирование военных и политических структур альянса, способных оказывать влияние на развитие политических ситуаций. Анализируя эволюцию НАТО в условиях глобализации, политолог В.В. Штоль говорит: «о важнейшем аспекте американской стратегии, а именно — использование НАТО в качестве удобного и проверенного инструмента обеспечения своих претензий на лидерство не только на евроатлантическом пространстве, но и в глобальном масштабе. Отсюда стремление к «глобализации» задач альянса, к расширению его функций за пределы установленной географической сферы действий». [2]
Первые шаги по расширению функций альянса за пределы установленной географической сферы его ответственности были предприняты в начале 90-х годов прошлого века. Российский политолог М.В.Шульгин называет причины и условия расширения НАТО, как они виделись в то время: « В начале 90-х годов в Европе сложилась ситуация, которая делала расширение НАТО на Восток неизбежным процессом. Страны ЦВЕ связывали свою безопасность только с членством в альянсе. Советское руководство упустило возможность сделать юридически невозможным вступление в НАТО бывших членов ОВД, а Россия уже не имела действенных инструментов, чтобы воспрепятствовать этому процессу. Учитывая объективную заинтересованность США и других членов организации в экспансии НАТО, данное решение рано или поздно было бы принято» [3].
Ведущим мотивом расширения являлось стремление взять под контроль Запада обширные территории в Центральной и Восточной Европе и на постсоветском пространстве и этим самым предотвратить появление новых государств (прежде всего обновленной и усилившейся России), способных создать угрозу безопасности США и союзникам по НАТО. Одновременно США стремились не допустить чрезмерной самостоятельности Евросоюза в военной сфере и вели дело к формированию натоцентристской модели мира при теневом доминировании в ней Вашингтона.
Немаловажным мотивом поддержки идеи расширения являлось превращение НАТО в течение 50-ти лет своего существования в разветвленную и влиятельную бюрократическую структуру с собственными корпоративными интересами, дающую престижную и высокооплачиваемую работу большому количеству гражданских и военных служащих (в штаб-квартире НАТО в Брюсселе около 4200 чел., около 5200 чел. в других структурах альянса). [4]
Кроме того, на Балканах началась война, в которой США, Германия и другие влиятельные страны Запада намеревались достичь собственных геополитических целей за счет подключения НАТО к миротворческим усилиям. Ослабевшая Россия не могла быть центром притяжения для бывших союзников по ОВД и СЭВ, которые провозгласили курс на возвращение в Европу, что подразумевало их вступление в НАТО и ЕС.
ИССЛЕДОВАНИЕ О РАСШИРЕНИИ НАТО
Стратегия расширения НАТО и геополитические цели этапов этого процесса в концентрированном виде впервые были представлены в «Исследовании о расширении НАТО», подготовленном в сентябре 1995 г. американской корпорацией РЕНД. [5] В документе на системной основе обосновывалась необходимость расширения функций и полномочий блока за счет оккупации геополитического пространства, оставляемого ослабевшей Россией. Авторы исследования, с изрядной долей лукавства прикрывая истинные цели и задачи стратегии создания подконтрольной Вашингтону новой архитектуры глобальной безопасности, изложили видение перспектив расширения альянса и задачи по подготовке и реализации этой масштабной операции. (Лукавить – хитрить, притворяться с каким-нибудь умыслом, вести себя неискренне). [6]
Лукавить в вопросе о расширении наши западные «друзья и партнеры» начали еще до появления исследования. Бывший президент СССР М.С. Горбачев недавно напомнил, «что ФРГ, США и другие западные страны после воссоединения Германии в 1990 году обещали ему, что «НАТО не продвинется на Восток ни на один сантиметр». Но американцы, по его словам, не выполнили этого обещания, а немцы проявили к этому безразличие. «Возможно даже, они потирали руки, радуясь, как удачно им удалось надуть русских», — заметил бывший советский президент. [7] По-видимому, все русские здесь не причем, а «надуть» удалось тогдашнее некомпетентное и безвольное руководство, которое фактически выступило в роли предателей и могильщиков собственной страны.
Однако именно в Исследовании заложены основы стратегии американского проекта глобального доминирования, частью которого должен был стать переход НАТО от классического союза, противостоявшего ОВД в рамках исторического противоборства двух социально-политических систем, к организации с более широким набором военно-политических функций и с расширенной зоной влияния.
Исследование ориентировано на достижение нескольких групп целей.
Первая группа целей предусматривает создание своеобразной информационно-пропагандистской оболочки, призванной скрыть истинные намерения Запада по формированию на основе НАТО модели глобального доминирования. Для этого в документ включены рассуждения о новой роли альянса и необходимости расширения организации, которая в период после окончания «холодной войны» превратилась в одну из несущих опор новой архитектуры евроатлантической безопасности. Подчеркивалась решимость альянса способствовать сохранению территориальной целостности европейских государств, не допускать внутренних конфликтов и создания в Европе разграничительных линий и сфер влияния.
В начальной стадии стратегия расширения ориентировала участников этого процесса, прежде всего, на обеспечение совместимости объектов инфраструктуры в странах ЦВЕ с целью возможного существенного наращивания военных возможностей блока на западных границах России. Ставилась задача не допустить своеобразного «дрейфа» альянса от военно-политической к большей степени политической структуре, в пользу чего после окончания «холодной» войны выступали некоторые влиятельные европейские государства. Соединенные Штаты видели в этом опасность утраты Североатлантическим союзом своей дееспособности и ставили задачу превращения НАТО в организацию, отвечающую за безопасность не только в Европе, но и в мире в целом.
Одновременно создавался механизм партнерства с Россией, который был призван завуалировать антироссийскую направленность расширения НАТО. Учитывалось также, что присутствие российских представителей в партнерских структурах альянса должно было способствовать формированию у недавних союзников по ОВД и стран-участниц СНГ впечатления о якобы достаточно спокойном отношении России к перспективе расширения и подталкивать их к дальнейшим шагам по сближению с альянсом. Как показало будущее, с далеко идущими целями в число привилегированных партнеров НАТО была включена Украина.
В документе закладывались основы для последующего расширения функциональной сферы НАТО по нескольким направлениям. Во-первых, в странах-партнерах ускоренными темпами стала создаваться сеть информационных миссий альянса, которые в тесном контакте с другими неправительственными организациями под эгидой США занимались изучением внутренней обстановки и поиском путей воздействия на нее в нужном для Запада направлении, включая подготовку «цветных революций», феномен которых «продолжает развиваться и сегодня приобретает глобальный характер». [8] Во-вторых, укрепляя свои позиции в ключевых зонах коммуникаций, альянс обеспечивал себе контроль над глобальной транспортной инфраструктурой и мировыми сырьевыми ресурсами. Эта функция стала особенно заметной на фоне проникновения НАТО на Кавказ, в Центральную Азию, на Балканы, на Ближний Восток, а впоследствии и в АТР. Кроме того, налаживались контакты по взаимодействию в информационной сфере и киберпространстве.
Вторая группа целей была посвящена созданию широкой институциональной основы сотрудничества альянса с ООН, СБСЕ (затем ОБСЕ), ЗЕС-ЕС в деле обеспечения глобальной и региональной безопасности. Здесь всячески подчеркивалась настроенность НАТО действовать строго в рамках Устава ООН (что неоднократно нарушалось альянсом, например, в Косово), развивать сотрудничество с ОБСЕ и ЕС при урегулировании конфликтов, проведении миротворческих операций, противостоянии новым ВРОУ.
Достижению этих целей должно было способствовать увеличение числа членов НАТО и расширение зоны партнерских отношений альянса на страны Кавказа, Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока и Средиземноморья, развитие консультаций и сотрудничества с другими международными, непарламентскими и неправительственными организациями (Совет Европы, Ассамблея ЗЕС, Международный Комитет Красного Креста и др.)
Третья группа целей имела сугубо практическую направленность и была призвана обеспечить подготовку государств-кандидатов на вступление в альянс за счет глубокой трансформации государственных структур, в первую очередь, вооруженных сил и инфраструктуры для обеспечения необходимого соответствия стандартам НАТО. Важная роль в достижении этих целей отводилась Совету Евроатлантического сотрудничества (вскоре переименованному в Совет евроатлантического партнерства, СЕАП) и программе Партнерства ради мира (СЕАП/ПРМ). По замыслу авторов документа: «ПРМ призвана сыграть важную роль для подготовки возможных новых членов к вступлению в НАТО», а СЕАП/ПРМ обеспечить непрерывность воздействия со стороны НАТО на всех партнеров в процессе расширения блока [9]. По свидетельству Е.М.Примакова, НАТО и здесь оказалась верной своей лукавой политике: «нам тогда «подкидывали» идею о том, что «Партнерство ради мира» связано со стремлением найти выход из сложнейшей ситуации с целью «спустить на тормозах» идею о расширении НАТО». [10]
Таким образом, был заложен фундамент для поэтапной глобализации НАТО за счет координированных действий членов расширенного союза по укреплению потенциала коллективной обороны, совершенствования системы командно-штабных органов и структуры ОВС альянса, развития обычных и ядерных сил, разведки, финансирования и обеспечения оперативной совместимости. Вклад членов альянса в коллективную оборону был возможен в рамках одного из трех вариантов: «полномасштабное участие в интегрированной военной структуре и коллективном оборонном планировании; не участие в интегрированной военной структуре, но полномасштабное участие в коллективном оборонном планировании; не участие в интегрированной военной структуре и коллективном оборонном планировании при ограниченном взаимодействии в военной сфере». [11] После возвращения Франции в марте 2009 г. в интегрированную военную структуру блока (исключая участие в Группе ядерного планирования), в полной мере реализуется первый из названных вариантов, что превращает альянс в мощный консолидированный инструмент реализации планов глобального доминирования Запада, а сам процесс военно-политической и экономической интеграции Европы ставит под жесткий контроль США.
Одновременно серьезное внимание в документе уделяется взаимодействию между НАТО и ЗЕС, функции которого в военной сфере в 2011 г. перешли к ЕС. При этом НАТО, на словах признавая институциональный плюрализм в Европе, целенаправленно реализовывала собственную концепцию «подкрепляющих друг друга институтов». В результате ОБСЕ и ЗЭС (впоследствии ЕС) оказались встроенными на второстепенных ролях в новую натоцентричную архитектуру европейской безопасности, призванную обеспечивать глобальные амбиции США.
РОССИЯ И РАСШИРЕНИЕ НАТО
Реализация стратегии расширения НАТО на фоне ослабления России и известных внутренних неурядиц в нашей стране в конечном итоге привела к оттеснению России на периферию процесса формирования новой системы обеспечения региональной безопасности в Европе. Этому способствовала выбранная российским руководством в период 1991-1993 гг. стратегия поддержки «пакетного» расширения НАТО за счет вступления в альянс всех стран Восточной Европы, включая Россию, которая себя не оправдала. [12]
С осени 1993 года Россия начинает последовательно выступать против расширения НАТО на Восток. В ноябре 1993 года был подготовлен открытый доклад Службы внешней разведки РФ, где в развернутом виде отмечалась нежелательность вступления в альянс стран ЦВЕ и Балтии. Вместе с тем, в докладе признавалось, что «Россия не вправе диктовать суверенным государствам Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), вступать ли им в НАТО либо другие международные объединения». [13]
В принятой в том же году военной доктрине РФ расширение военных альянсов причислялось к главным источникам военной опасности для России. Категорично заявил о позиции России Е.М. Примаков в июле 1996 г. (в то время – министр иностранных дел России) в беседе с министром иностранных дел Великобритании: «В отношении расширения НАТО есть две «красные линии», которые мы не перейдем. Вертикальная – для нас неприемлемо положение, при котором военная инфраструктура за счет новых членов НАТО угрожающе приблизится к нашей территории. Горизонтальная – для нас неприемлемо участие в НАТО балтийских государств и других бывших республик Советского Союза». [14] Однако реальных возможностей не допустить расширения у России не было.
В результате российское руководство решило «не сходить с негативной позиции в отношении расширения НАТО и одновременно вести переговоры с целью минимизировать последствия, в наибольшей степени угрожающие нашей безопасности и не отвечающие нашим интересам. Иными словами, сделать упор на воздействие на процесс расширения». [15]
Первоначальная невнятность российской позиции по вопросу о расширении в 1991-1993 гг. не могла не сказаться и на оценках экспертного сообщества. Так, в 90-х годах прошлого века и в последующее десятилетие о негативных для России последствиях расширения НАТО предупреждали многие исследователи. [16] В то же время, некоторые политологи призывали не драматизировать последствия расширения и искать пути взаимопонимания и партнерства с набирающим новые геополитические пропорции альянсом. [17]
Западные, прежде всего, американские исследователи рассматривают процесс расширения НАТО как шаг в направлении обеспечения стабильной обстановки и безопасности в евроатлантическом регионе. Определенные сложности при этом они увязывают с негативной позицией России на расширение и проблемами, которые возникнут, например, в контексте адаптации ДОВСЕ. [18]
Общая концепция американской внешней политики в вопросах расширения впервые была изложена в принятой в 1996 г. «Стратегии национальной безопасности США». [19] Этот документ рассматривал расширение альянса через призму обеспечения национальных интересов и национальной безопасности США. В этом контексте подчеркивалась важная объединяющая и стабилизирующая роль альянса в Европе, где под эгидой США с опорой на НАТО осуществляется миротворческая операция на Балканах, в рамках программы ПРМ ведется подготовка первого этапа расширения НАТО, достигнут существенный прогресс в переговорах по сокращению ядерных вооружений с Россией, созданы зоны, свободные от ядерного оружия на Украине, в Казахстане и Белоруссии с подключением этих государств к Договору о нераспространении ядерного оружия.
Серьезное внимание уделялось расширению НАТО в официальных документах Конгресса США, в докладах государственного департамента и министерства обороны Соединенных Штатов, где рассматривались вопросы состава первой группы кандидатов на вступление в альянс, сроков и расходов, связанных с их приемом. [20]
В целом, расширение НАТО и программы партнерства в прагматичном ключе рассматривалось США и большинством государств-членов блока как объективно необходимый и оправданный процесс с точки зрения удержания под контролем и использования в интересах Запада экономического, военного потенциала и инфраструктуры государств – бывших союзников СССР в Центральной и Восточной Европе.
Возражения России против расширения фактически игнорировались. С формальной точки зрения с целью повлиять на нарастающую негативную реакцию России на шаги по расширению, наши западные партнеры предприняли некоторые дипломатические маневры. Россия в 1994 г. вступила в ПРМ, хотя в дальнейшем принимала крайне ограниченное участие в мероприятиях программы. В 1997 года в Париже был подписан «Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора», в соответствии с которым был создан Совместный постоянный совет Россия–НАТО (СПС). На замену СПС в 2002 году на саммите России и НАТО в Риме было решено создать Совет Россия–НАТО. [21] Однако на этих форумах не удалось выйти на уровень принятия совместных решений, все ограничилось только консультациями.
В Основополагающий акт были включены заверения, что страны НАТО «не имеют намерений, планов или причин для развертывания ядерного оружия на территориях новых членов», и далее, что «в нынешних и обозримых условиях безопасности альянс будет осуществлять свою коллективную оборону и другие задачи через обеспечение необходимых совместимости, интеграции и потенциала усиления, а не путем дополнительного постоянного размещения существенных боевых сил» [22].
Подобные заявления, пусть и расплывчатые, действовали, конечно, в русле обеспечения национальной безопасности России, однако добиться реальных уступок от НАТО не удалось. Основополагающий акт является, по сути, политической декларацией о намерениях, а не юридически обязывающим стороны документом. В то же время подпись российского президента под этим документом фактически свидетельствует, что Россия смирилась с расширением НАТО.
РАСШИРЕНИЕ ГЛОБАЛЬНОГО ОХВАТА НАТО
Таким образом, к числу наиболее существенных шагов по расширению глобального охвата НАТО в период до конца 90-х годов можно отнести вступление в НАТО новых членов и расширение партнерских отношений, включая отношения с Россией и республиками бывшего СССР, укрепление взаимодействия с другими международными организациями.
Руководство деятельностью в этих масштабных программах требовало кардинальной перестройки системы управления альянса в условиях расширения глобального охвата, создания механизмов взаимодействия и руководства широкой сетью партнеров. Дальнейшие шаги в этом направлении предпринимаются в рамках программ альянса – Партнерство ради мира в сочетании с возможностями созданного Совета евроатлантического партнерства (СЕАП/ПРМ), Средиземноморского диалога, Стамбульской инициативы о сотрудничестве и Инициативы для Юго-Восточной Европы. Каждая из этих программ способствует дальнейшему расширению зоны географического охвата НАТО и его способности влиять на события в удаленных от Европы районах. [23]
Под предлогом обеспечения региональной безопасности ключевое значение отводится углублению отношений между НАТО и Украиной. В результате, по мнению некоторых украинских политологов: «создан надежный и цельный механизм консультаций, призванный координировать сотрудничество в целом и при возникновении кризисных ситуаций и конфликтов в частности. Ключевым элементом этого механизма является Комиссия Украина — НАТО. Введены Целевые планы для Украины, выполнение которых должно постепенно приблизить Украину к стандартам, которые позволяют претендовать на полноправное членство в Альянсе. НАТО оказывает техническую и методическую помощь по реформированию вооруженных сил Украины, перевооружение, развитие материально-технической базы и сферы безопасности в целом. Осуществляются программы обмена опытом и обучения военного персонала». [24] Решение нынешнего руководства Украины отказаться от внеблокового статуса и присоединиться к НАТО способно кардинально изменить соотношение сил. В соответствии с функцией коллективной обороны военное планирование НАТО предполагает размещение сил и средств передового базирования и развертывания вблизи российских границ, что делает Украину одним из ключевых элементом стратегии сдерживания России. При этом вопрос о членстве Украины в НАТО зависит не от технической готовности, достичь которой вряд ли удастся в обозримом будущем, а находится в политической плоскости и будет определяться как урегулированием конфликта на юго-востоке, так и общей направленностью отношений между Россией и Западом. В этих условиях формулировка Бухарестского саммита НАТО 2008 года с обещанием «когда-нибудь» вернуться к вопросу о членстве Украины в НАТО приобретает качественно новое звучание и должна рассматриваться «как фундаментальное основание для продвижения к членству». [25] Только вместо «когда-нибудь» актуальным становится вопрос «как и когда?».
В последние годы новым важным вектором расширения географического охвата НАТО стало ускоренное развитие связей альянса со странами азиатско-тихоокеанского региона (АТР). [26] Эта тенденция реализуется с учетом действий Вашингтона по переносу центра тяжести интересов США из Европы в АТР и предусматривает активизацию сотрудничества с так называемыми «контактными странами» — Австралией, Новой Зеландией, Республикой Корея, Пакистаном и Японией. Эти шаги осуществляются в русле стратегии США, направленной на создание в будущем в АТР «региональных квази-военных блоков с участием Соединенных Штатов». [27] Особые партнерские отношения установлены между НАТО, Афганистаном и Ираком. Зондируются возможности военного сотрудничества с Китаем.
В центральноазиатском регионе «деятельность НАТО сконцентрирована на укреплении военно-политического взаимодействия со странами Центральной Азии, которое нацелено на повышение их способности проводить совместные с силами НАТО миротворческие, гуманитарные, поисково-спасательные и иные, связанные с противодействием новым вызовам безопасности, операции. Стратегия НАТО в регионе выстраивалась с учетом задачи использования транзитных возможностей и территорий центральноазиатских стран с целью снабжения войск НАТО и коалиционных сил в Афганистане. При этом данная задача постепенно трансформировалась в долгосрочную цель поиска возможностей сохранить свое присутствие в регионе после вывода войск из Афганистана в 2014 году». [28]
Весьма сходными представляются задачи НАТО на Кавказе. Так, по мнению некоторых политологов: «Главным внешним фактором, стимулирующим интерес альянса к региону, служит усиливающаяся борьба основных акторов мировой политики за энергетические ресурсы, а также за контроль над маршрутами их транспортировки из Средней Азии в Европу через страны Закавказья. Определенное значение на политику НАТО оказывают и процессы глобализации, но они не играют определяющей роли» [29].
Подобные действия осуществляются в русле реализации стратегической линии США на использование партнерских связей НАТО для распространения своего влияния в АТР, в Центральной Азии и на Кавказе одновременно с попытками ослабить там позиции Китая и России. Наряду с этим Вашингтон намерен упрочить влияние на ключевые государства региона — Афганистан, Пакистан, Иран, и в определенной степени на Индию.
Осуществляется курс на дальнейшее развитие всестороннего стратегического взаимодействия НАТО с ЕС. Приоритетными направлениями отношений считаются практическое сотрудничество в операциях, совершенствование механизмов консультаций, наращивание координированных взаимных усилий в области развития потенциалов и исключение дублирования в целях достижения максимальной эффективности сотрудничества.
Особое внимание в партнерской политике НАТО отводится развитию отношений с европейскими нейтральными странами — членами СЕАП/ПРМ. Это Финляндия, Швеция, Швейцария и Австрия, которые самым активным образом подключились к партнерским инициативам альянса в начале 90-х годов. В результате достигнут высокий уровень совместимости вооруженных сил, систем государственного и военного планирования этих государств со стандартами НАТО, что в определенной ситуации может способствовать их быстрой интеграции в альянс.
В целом, современная партнерская политика Организации Североатлантического договора направлена на упрощение процесса оформления партнерских отношений и расширение географического охвата альянса. Целевая установка при этом предполагает создание оперативных механизмов для гибкого использования в интересах альянса возможностей партнеров без расширения их доступа к принятию политических решений и планированию операций в начальной стадии.
Важным трендом в развитии Организации Североатлантического договора можно считать наращивание усилий по использованию НАТО в качестве глобальной объединяющей структуры для региональных организаций обеспечения международной безопасности, а также прямые связи НАТО–Китай, Япония, Индия, Австралия. В этих же целях предусматривается дальнейшее развитие стратегического партнерства НАТО–ЕС, совершенствование легитимной правовой базы отношений НАТО–ООН и НАТО–ОБСЕ.
Анализ географического охвата Организации Североатлантического договора в постбиполярный период позволяет выделить несколько этапов формирования геополитических инициатив альянса. В систематизированном виде они сведены в единую матрицу, представленную на таблице 1.
Таблица 1. Географический охват Организации Североатлантического договора.
| Этапы формирования геополитических инициатив НАТО | Эволюция геополитических проектов альянса | Геополитические векторы развития НАТО | |||
| 1 этап. 1989-1999 гг. |
Глобальный тренд – расширение НАТО. Переход к практике прямого использования силы в обход существующих международных норм и правил. |
1. Расширение НАТО на восток. 2. Создание СЕАП-ПРМ, развертывание Средиземноморского диалога, создание отдельного формата партнерства с Россией и Украиной |
|||
| 2 этап 1999-2010 гг. |
Глобальный тренд – расширение присутствия НАТО в стратегически важных регионах. | 1.Проведение операций под эгидой НАТО за пределами зоны ответственности блока. 2. Развитие стратегического партнерства НАТО-ЕС, соглашение о взаимодействии и сотрудничестве между секретариатами НАТО и ООН. 3. Стамбульская инициатива о сотрудничестве, Инициатива для Юго-Восточной Европы, партнерство с «контактными странами». |
|||
| 3 этап 2010-н\в |
Формирование глобальной натоцентристской модели при теневом доминировании в ней США. | 1. Преобразование НАТО в глобальную военно-политическую структуру. 2.Системное развитие трех субстратегических векторов трансформации НАТО: — коллективная оборона; — урегулирование кризисов; — обеспечение безопасности посредством партнерства. |
Анализ географического охвата НАТО как важной системной характеристики модели обеспечения международной безопасности позволяет выделить несколько направлений развития геополитического измерения альянса, каждое из которых сохраняет свою значимость до настоящего времени:
– направление, обеспечившее наиболее существеннее укрепление стратегических позиций НАТО в евро-атлантическом регионе, связано с расширением блока на восток. Сохраняется возможность дальнейшего развития этого вектора за счет возможного приема в Организацию Североатлантического договора Украины и Грузии, которые получили обещание быть принятыми в альянс. Нельзя полностью исключить возможность приема в НАТО и некоторых других бывших советских республик, а также нейтральных европейских государств.
Вместе с тем, по мнению автора, расширение НАТО не способствует укреплению безопасности в Европе, подрывает коллективный подход к борьбе с новыми рисками и угрозами и разрушает единое пространство безопасности в Европе. Прием в НАТО новых членов девальвирует ключевой принцип, лежащий в основе концепции неделимости безопасности, – не укреплять собственную безопасность в ущерб безопасности других. В условиях отсутствия внешней военной угрозы и незавершенности процесса трансформации альянса решение о расширении не является адекватной реакцией на современные вызовы, не укрепляет безопасность ни новых членов, ни НАТО, ни Европы в целом.
– направление, связанное с проведением операций под эгидой НАТО в Югославии, Афганистане, Ливии, антитеррористической операции в Средиземном море, представляет собой практическую составляющую деятельности альянса по урегулированию кризисов. В своей совокупности участие в операциях и посткризисном урегулировании способствует формированию зоны расширенного географического охвата альянса с возможным применением в ее пределах военной силы. При этом США и другие государства НАТО стремятся учредить свое долговременное присутствие на территориях государств, где проходили операции, с целью получения экономических и военных преимуществ.
Агрессия в Югославии в 1999 году создала прецедент массированного использования военной силы против суверенного государства без санкции СБ ООН (с последующим созданием американской военной базы в Косово), операция в Ливии осуществлялась на основе произвольного толкования мандата ООН. Участие НАТО по мандату ООН во главе международной коалиции по поддержанию мира в Афганистане положило начало новому этапу деятельности альянса, связанному с прямым использованием силы за пределами Евроатлантического региона
Наряду с этим, операции США и НАТО в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии, гражданская война на Украине показывают, что Запад не в состоянии обеспечить военное присутствие во всех интересующих его регионах. В результате делается ставка на поддержку в странах-мишенях «цветных революций» и ведение «гибридных» войн, что позволяет решать многие задачи путем «стравливания» между собой внутренних противоборствующих сил при информационной, экономической, ограниченной военной и других видах поддержки со стороны США и НАТО. [30]
– развертывание на территориях стран НАТО элементов системы американской стратегической ПРО, осуществляемое в русле мер по коллективной обороне, придает новые масштабы и содержание географическому охвату альянса. При этом формируется прямая угроза национальной безопасности России за счет возможного применения ракет-перехватчиков против СЯС Российской Федерации и объектов на ее территории.
– создание СЕАП-ПРМ осуществлено в русле реализации концепции обеспечения безопасности посредством партнерства. Наряду с другими шагами по формированию партнерских связей это способствует расширению географического охвата модели с выходом далеко за пределы традиционной зоны ответственности НАТО. Одновременно создаются условия для использования потенциала проекта в интересах возможного создания региональных квази-военных блоков с участием США и стран НАТО, подготовки стран-кандидатов к вступлению в НАТО, а также для всестороннего углубленного изучения всех государств-участников с целью получения экономических и военных преимуществ.
– в таком же русле используются Средиземноморской диалог и Стамбульская инициатива о сотрудничестве, которые формируют два тесно связанных между собой проекта, определяющих партнерство между НАТО, странами Средиземноморского региона и Большого Ближнего Востока. Оба проекта связаны со сдвигом в приоритетах альянса в направлении стратегически важных регионов, где сосредоточены существенные для безопасности Запада энергетические ресурсы и проходят важные коммуникации.
Большой Ближний Восток рассматривается альянсом как поле этнических и пограничных конфликтов, способных поставить под угрозу жизненно важные интересы Запада. Масштабные трансформации в рамках так называемой «арабской весны», происходящие на пространстве Большого Ближнего Востока, формируют высокий потенциал нестабильности, что по оценкам альянса может привести к конфликтам, перекройке существующих государственных границ и создать угрозу безопасности стран НАТО.
В рамках Стамбульской инициативы о сотрудничестве альянс учредил представительства на Кавказе и в Центральной Азии, деятельность которых напрямую затрагивает интересы России.
– Инициатива для Юго-Восточной Европы формирует еще одно направление географического охвата альянса. Инициатива была принята под предлогом содействия со стороны НАТО региональному сотрудничеству, долговременной безопасности и стабильности в регионе.
– важное направление развития географического измерения альянса связано с реализацией концепции обеспечения безопасности посредством партнерства и предусматривает активизацию сотрудничества с так называемыми «контактными странами» — Австралией, Новой Зеландией, Республикой Корея, Пакистаном и Японией. Особые партнерские отношения установлены между НАТО, Афганистаном и Ираком. Зондируются возможности военного сотрудничества с Китаем.
– стратегическое партнерство НАТО-ЕС содействует дальнейшей интеграции потенциалов двух мощных союзов. Институционализации альянса призвано способствовать Соглашение о взаимодействии и сотрудничестве между секретариатами НАТО и ООН, развитие отношений с ОБСЕ.
– перспективным направлением в деятельности альянса в сфере обеспечения международной безопасности могли бы стать партнерские отношения между Россией и НАТО, которые, к сожалению, были и остаются заложником политики глобального доминирования США и сдерживания России.
ИТОГИ РАСШИРЕНИЯ НАТО В ПРОЕКЦИИ НА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ
В полном соответствии со стратегией глобализации НАТО в настоящее время осуществляется наращивание оперативных возможностей коалиционных вооруженных сил альянса, предусмотренное утвержденным в сентябре 2014 года на сентябрьском саммите в Великобритании «Планом действий НАТО по повышению готовности к реагированию». [31]
В соответствии с документом в 2016 году планируется увеличить численность дежурных сил первоочередного задействования альянса до 30 тыс. человек и создать в их структуре межвидовое формирование экстренного реагирования численностью 5 тыс. военнослужащих с готовностью к развертыванию от двух до семи суток.
Для обеспечения развертывания этих группировок у российских границ принято решение о создании шести передовых командных центров НАТО на территории стран Балтии, Польши, Болгарии и Румынии.
Таким образом, усилиями Вашингтона НАТО превращается в инструмент, призванный обеспечить сдерживание Российской Федерации и сохранение глобального доминирования США. Планомерно осуществляемое «приближение инфраструктуры НАТО к российским границам имеет целью значительно продвинуть рубежи досягаемости средств воздушного нападения вглубь нашей территории, сократит их подлетное время, а перспективе позволит оказывать активное противодействие силам сдерживания России». [32]
Вопросы эволюции стратегии НАТО и угрозы национальной безопасности России, связанные с расширением блока рассмотрены автором в ряде научных работ. (См. например, Бартош А.А. Эволюция стратегии НАТО: от времен холодной войны до эпохи глобализации. Россия и НАТО – прогноз и планирование отношений: Монография. – М.: МГЛУ, изд. «РЭМА», 2012. – 298 с.)
Результаты анализа состояния и перспектив развития НАТО как модели обеспечения региональной безопасности с четко определившимися намерениями придать военно-политическому блоку глобальный охват на фоне реализации стратегии США по сдерживанию России требуют принятия широкого комплекса мер по обеспечению национальных интересов и национальной безопасности нашей страны.
В условиях перехода отношений между Россией, США и НАТО от острого соперничества к конфронтации важно не допустить ее перерастания в прямое военное столкновение, что может быть достигнуто за счет разумных компромиссов, включая поиск приемлемого формата отношений с США и НАТО.
Запад пойдет на компромиссы, только убедившись в наличии у России мощных Вооруженных сил, современной экономики и производства. Еще одним важным условием является обеспечение российского военно-политического, экономического и культурного влияния, прежде всего, на постсоветском пространстве, что может быть достигнуто как за счет развития взаимовыгодных отношений на двусторонней основе, так и за счет укрепления ЕАЭС, ОДКБ, СНГ и ШОС. Основой для наращивания указанных двух ключевых составляющих, обеспечивающих надежные позиции страны в современной архитектуре международной безопасности, является выход России из кризиса на траекторию развития, с подключением инновационного, высокотехнологичного сектора экономики, наращиванию усилий по новому освоению Сибири. Для укрепления влияния крайне важна также активная внешняя политика, в том числе — в информационной сфере, что предполагает координацию и объединение усилий партнеров и союзников России. Одним из важных приоритетов является противодействие угрозам «цветных революций», с учетом того, что феномен «цветных революций» продолжает развиваться и приобретает глобальный характер.
В целом, для России важность отношений с Западом сохраняется. Одновременно необходим перенос существенной части внешнеполитических и экономических усилий на другие перспективные регионы, расположенные к югу от границ страны, в АТР и Латинской Америке. Такая диверсификация связей расширит географические рамки, в пределах которых могут реализовываться различные инициативы в интересах укрепления национальной безопасности России, обеспечению безопасности ее союзников и партнеров, проводиться целенаправленная работа по формированию новой архитектуры европейской и глобальной безопасности.
«Проблемы национальной стратегии», Российский институт стратегических исследований, № 5, С. 168-184 — 2015 год.
Бартош Александр Александрович,
член-корреспондент Академии военных наук
[1] Карякин В.В. Козин В.П. Военная политика и стратегия США в геополитической динамике XXI века: монография. – М.: Граница , 2014. – С.73.
[2] Штоль В.В. Эволюция НАТО в реалиях глобализации: Автореф. дис. на соискание ученой степени д-ра полит. наук. – М.: 2004, С.5
[3] См. Шульгин М.В. Первая волна расширения НАТО на Восток (1990 – 1999 гг.): Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. ист. наук — Ростов-на-Дону, 2009;
[4] Справочник НАТО: Управление публичной дипломатии НАТО, Брюссель – 2006 — С.85
[5] Study on NATO Enlargement.URL: http://www.nato.int/cps/po/natohq/official_texts_24733.htm? (дата обращения 14.04.2015)
[6] Ожегов С.И. Словарь русского языка: около 53 000 слов/под ред.проф. Л.И. Скворцова. – 24 изд. испр. – М.: ООО «Изд.Оникс»: ООО « Изд. «Мир и образование»., 2008, С.231.
[7] URL: http://censor.net.ua/n88348 (дата обращения 27.04.2015)
[8] Шойгу С.К. Выступление на IV Московской конференции по международной безопасности, 16-17 апреля, 2015 URL: http://mil.ru/mcis/appearance.htm (дата обращения 24.04.2015)
[9] Study on NATO Enlargement. С. 8 URL: http://www.nato.int/cps/po/natohq/official_texts_24733.htm? (дата обращения 14.04.2015)
[10] Примаков Е.М. Годы в большой политике. – М.: Коллекция «Совершенно секретно», 1999 – С.228
[11] Study on NATO Enlargement. С. 13 URL: http://www.nato.int/cps/po/natohq/official_texts_24733.htm? (дата обращения 14.04.2015)
[12] См. Шульгин М.В. Первая волна расширения НАТО на Восток (1990 – 1999 гг.): Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. ист. наук — Ростов-на-Дону, 2009;
[13]Примаков Е.М. Годы в большой политике. – М.: Коллекция «Совершенно секретно», 1999 – С.228
[14] Там же С.250
[15] Там же. С.244
[16] См., например, об этом Шмелев Б. А. Расширение НАТО и интересы России // Россия и современный мир. 1997. № 2
[17] См., например. Пархалина Т. Г. О новой архитектуре безопасности в Европе // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 12; Она же. О мифах и иллюзиях: российское понимание расширения НАТО // Вестник НАТО. 1997. № 3
[18] Carpenter T., Logan J. NATO Insists on Poking Russian Bear // The Cato Institute. 2006. 25 Jan. URL:http://www.cato.org/pub_display.php?pub_id=5421(дата обращения 12.03.2015); Garnett S. Russia’s Illusory Ambitions // Foreign Affairs. 1997. № 2;
[19] A National Security Strategy of Engagement and Enlargement. The White House. 1996. February // Federation of American Scientists. URL:http://www.fas.org/spp/military/docops/national/1996stra.htm (дата обращения 12.03.2015)
[20] См., например, Report to the Congress on the Enlargement of the North Atlantic Treaty Organization: Rationale, Benefits, Costs and Implications. 1997. 24 Feb. // Federation of American Scientists. URL:http://www.fas.org/man/nato/offdocs/us_97/wh970224.htm; (дата обращения 12.03.2015);
[21] «Отношения Россия-НАТО: новое качество». Декларация глав государств и правительств Российской Федерации и государств-членов НАТО, Рим, 28 мая 2002
[22] «Основополагающий Акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Организацией Североатлантического договора и Российской Федерацией», Париж, 27 мая 1997 года, изд. Бюро информации и печати НАТО, Брюссель,1997, С.8-9
[23] Справочник НАТО, Управление публичной дипломатии НАТО, Брюссель – 2006 — 440 c.
[24]См.Панасюк В.В. Военно-политические аспекты интеграции Украины в НАТО: Автореф.дис. на соискание учёной степени канд. полит. наук – Львов – 2010.
[25] Данилов Д. А. Кризис европейской системы безопасности. Украина на пути в НАТО — Международная жизнь — март 2015, С. 95,
[26] См. Гулевич А.В. Национальные интересы России в Азиатско-Тихоокеанском регионе в условиях формирования нового миропорядка: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. полит. наук. – М.: 2010.
[27] Военная политика США и угрозы России: доклад Российского института стратегических исследований – Проблемы национальной стратегии — № 6, 2014, С.20
[28] См. Акказиева Г.И. Политика европейских региональных и трансатлантических организаций (ОБСЕ, ЕС, НАТО) в Центральной Азии: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. полит. наук — Москва – 2013
[29] См. Усубов Ф.Д. Политика НАТО в Южнокавказском регионе в условиях глобализирующегося мира: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. полит.наук — Санкт-Петербург — 2011
[30] См., например: Круглый стол «Гибридные войны XXI века», Военный университет МО РФ, 29.01.2015 — М.: Безопасность Евразии, № 1 (49), январь-июль 2015
[31] Wales Summit Declaration. Issued by the Heads of State and Government participating in the meeting of the North Atlantic Council in Wales. URL:http://www.nato.int/cps/en/natohq/official_texts_112964.htm (дата обращения 20.12.2014)
[32] Картаполов А.В. Выступление на IV Московской конференции по международной безопасности, 16-17 апреля 2015 URL:http://mil.ru/mcis/appearance.htm (дата обращения 22.04.2015)
