Как закладывались основы стратегии глобализации альянса («Исследование о расширении НАТО» 20 лет спустя)

К числу важных системных характеристик НАТО как модели обеспечения международной безопасности относятся географический охват и тесно связанная с этим компонентом сеть партнерских связей альянса. Эти две характеристики во многом позволяют судить о содержании и направленности процессов трансформации Организации Североатлантического договора в модель обеспечения глобального доминирования Запада.

ПРИЧИНЫ И УСЛОВИЯ РАСШИРЕНИЯ НАТО

Процессы расширения НАТО и формирования партнерских связей альянса подчинены единому замыслу и осуществляются в рамках единого комплекса согласованных между собой целей, результирующий вектор которых направлен на установление мирового доминирования США. При этом именно американская военная и экономическая мощь является доминантой, обеспечивающей успешную реализацию всего комплекса необходимых мероприятий. Можно согласиться с российскими политологами В.В. Карякиным и В.П. Козиным, которые утверждают, что: «несмотря на попытки некоторых западноевропейских стран играть активную военную роль за пределами зоны ответственности НАТО – на Ближнем и Среднем Востоке, что и было провозглашено в новой Стратегической доктрине альянса – параметры его военного потенциала без американского участия остаются сугубо региональными». [1]

Выработка и реализация решений о наращивании масштабов географического охвата НАТО отражает наличие у Вашингтона и Брюсселя согласованных претензий глобального характера, а необходимость их претворения в жизнь ориентирует на развитие у альянса соответствующих возможностей.

Расширение географического охвата обусловлено стремлением осуществлять политическое, экономическое, идеологическое влияние на государства, находящиеся в границах охвата с использованием в этих целях потенциалов «жесткой» и «мягкой» силы. Решение этой задачи предполагает создание у альянса дополнительных возможностей по координации, планированию и контролю, связанные с поддержанием и наращиванием индивидуального и коллективного потенциала по противостоянию вызовам, рискам, опасностям и угрозам (далее ВРОУ) и продвижению собственных ценностей.

Практическая реализация таких возможностей базируется на последовательном развитии в рамках взаимных обязательств необходимой инфраструктуры, размещении военных сил и средств (группировок сухопутных войск, ВВС и ВМС, систем ПРО/ПВО, органов военного управления и т.д.), проведении соответствующей информационной политики.

В результате в последние десятилетия заметно расширились масштабы зоны, в которой осуществляется функционирование военных и политических структур альянса, способных оказывать влияние на развитие политических ситуаций. Анализируя эволюцию НАТО в условиях глобализации, политолог В.В. Штоль говорит: «о важнейшем аспекте американской стратегии, а именно — использование НАТО в качестве удобного и проверенного инструмента обеспечения своих претензий на лидерство не только на евроатлантическом пространстве, но и в глобальном масштабе. Отсюда стремление к «глобализации» задач альянса, к расширению его функций за пределы установленной географической сферы действий». [2]

Первые шаги по расширению функций альянса за пределы установленной географической сферы его ответственности были предприняты в начале 90-х годов прошлого века. Российский политолог М.В.Шульгин называет причины и условия расширения НАТО, как они виделись в то время: « В начале 90-х годов в Европе сложилась ситуация, которая делала расширение НАТО на Восток неизбежным процессом. Страны ЦВЕ связывали свою безопасность только с членством в альянсе. Советское руководство упустило возможность сделать юридически невозможным вступление в НАТО бывших членов ОВД, а Россия уже не имела действенных инструментов, чтобы воспрепятствовать этому процессу. Учитывая объективную заинтересованность США и других членов организации в экспансии НАТО, данное решение рано или поздно было бы принято» [3].

Ведущим мотивом расширения являлось стремление взять под контроль Запада обширные территории в Центральной и Восточной Европе и на постсоветском пространстве и этим самым предотвратить появление новых государств (прежде всего обновленной и усилившейся России), способных создать угрозу безопасности США и союзникам по НАТО. Одновременно США стремились не допустить чрезмерной самостоятельности Евросоюза в военной сфере и вели дело к формированию натоцентристской модели мира при теневом доминировании в ней Вашингтона.

Немаловажным мотивом поддержки идеи расширения являлось превращение НАТО в течение 50-ти лет своего существования в разветвленную и влиятельную бюрократическую структуру с собственными корпоративными интересами, дающую престижную и высокооплачиваемую работу большому количеству гражданских и военных служащих (в штаб-квартире НАТО в Брюсселе около 4200 чел., около 5200 чел. в других структурах альянса). [4]

Кроме того, на Балканах началась война, в которой США, Германия и другие влиятельные страны Запада намеревались достичь собственных геополитических целей за счет подключения НАТО к миротворческим усилиям. Ослабевшая Россия не могла быть центром притяжения для бывших союзников по ОВД и СЭВ, которые провозгласили курс на возвращение в Европу, что подразумевало их вступление в НАТО и ЕС.

ИССЛЕДОВАНИЕ О РАСШИРЕНИИ НАТО

Стратегия расширения НАТО и геополитические цели этапов этого процесса в концентрированном виде впервые были представлены в «Исследовании о расширении НАТО», подготовленном в сентябре 1995 г. американской корпорацией РЕНД. [5] В документе на системной основе обосновывалась необходимость расширения функций и полномочий блока за счет оккупации геополитического пространства, оставляемого ослабевшей Россией. Авторы исследования, с изрядной долей лукавства прикрывая истинные цели и задачи стратегии создания подконтрольной Вашингтону новой архитектуры глобальной безопасности, изложили видение перспектив расширения альянса и задачи по подготовке и реализации этой масштабной операции. (Лукавить – хитрить, притворяться с каким-нибудь умыслом, вести себя неискренне). [6]

Лукавить в вопросе о расширении наши западные «друзья и партнеры» начали еще до появления исследования. Бывший президент СССР М.С. Горбачев недавно напомнил, «что ФРГ, США и другие западные страны после воссоединения Германии в 1990 году обещали ему, что “НАТО не продвинется на Восток ни на один сантиметр”. Но американцы, по его словам, не выполнили этого обещания, а немцы проявили к этому безразличие. “Возможно даже, они потирали руки, радуясь, как удачно им удалось надуть русских”, – заметил бывший советский президент. [7] По-видимому, все русские здесь не причем, а «надуть» удалось тогдашнее некомпетентное и безвольное руководство, которое фактически выступило в роли предателей и могильщиков собственной страны.

Однако именно в Исследовании заложены основы стратегии американского проекта глобального доминирования, частью которого должен был стать переход НАТО от классического союза, противостоявшего ОВД в рамках исторического противоборства двух социально-политических систем, к организации с более широким набором военно-политических функций и с расширенной зоной влияния.

Исследование ориентировано на достижение нескольких групп целей.

Первая группа целей предусматривает создание своеобразной информационно-пропагандистской оболочки, призванной скрыть истинные намерения Запада по формированию на основе НАТО модели глобального доминирования. Для этого в документ включены рассуждения о новой роли альянса и необходимости расширения организации, которая в период после окончания «холодной войны» превратилась в одну из несущих опор новой архитектуры евроатлантической безопасности. Подчеркивалась решимость альянса способствовать сохранению территориальной целостности европейских государств, не допускать внутренних конфликтов и создания в Европе разграничительных линий и сфер влияния.

В начальной стадии стратегия расширения ориентировала участников этого процесса, прежде всего, на обеспечение совместимости объектов инфраструктуры в странах ЦВЕ с целью возможного существенного наращивания военных возможностей блока на западных границах России. Ставилась задача не допустить своеобразного «дрейфа» альянса от военно-политической к большей степени политической структуре, в пользу чего после окончания «холодной» войны выступали некоторые влиятельные европейские государства. Соединенные Штаты видели в этом опасность утраты Североатлантическим союзом своей дееспособности и ставили задачу превращения НАТО в организацию, отвечающую за безопасность не только в Европе, но и в мире в целом.

Одновременно создавался механизм партнерства с Россией, который был призван завуалировать антироссийскую направленность расширения НАТО. Учитывалось также, что присутствие российских представителей в партнерских структурах альянса должно было способствовать формированию у недавних союзников по ОВД и стран-участниц СНГ впечатления о якобы достаточно спокойном отношении России к перспективе расширения и подталкивать их к дальнейшим шагам по сближению с альянсом. Как показало будущее, с далеко идущими целями в число привилегированных партнеров НАТО была включена Украина.

В документе закладывались основы для последующего расширения функциональной сферы НАТО по нескольким направлениям. Во-первых, в странах-партнерах ускоренными темпами стала создаваться сеть информационных миссий альянса, которые в тесном контакте с другими неправительственными организациями под эгидой США занимались изучением внутренней обстановки и поиском путей воздействия на нее в нужном для Запада направлении, включая подготовку «цветных революций», феномен которых «продолжает развиваться и сегодня приобретает глобальный характер». [8] Во-вторых, укрепляя свои позиции в ключевых зонах коммуникаций, альянс обеспечивал себе контроль над глобальной транспортной инфраструктурой и мировыми сырьевыми ресурсами. Эта функция стала особенно заметной на фоне проникновения НАТО на Кавказ, в Центральную Азию, на Балканы, на Ближний Восток, а впоследствии и в АТР. Кроме того, налаживались контакты по взаимодействию в информационной сфере и киберпространстве.

Вторая группа целей была посвящена созданию широкой институциональной основы сотрудничества альянса с ООН, СБСЕ (затем ОБСЕ), ЗЕС-ЕС в деле обеспечения глобальной и региональной безопасности. Здесь всячески подчеркивалась настроенность НАТО действовать строго в рамках Устава ООН (что неоднократно нарушалось альянсом, например, в Косово), развивать сотрудничество с ОБСЕ и ЕС при урегулировании конфликтов, проведении миротворческих операций, противостоянии новым ВРОУ.

Достижению этих целей должно было способствовать увеличение числа членов НАТО и расширение зоны партнерских отношений альянса на страны Кавказа, Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока и Средиземноморья, развитие консультаций и сотрудничества с другими международными, непарламентскими и неправительственными организациями (Совет Европы, Ассамблея ЗЕС, Международный Комитет Красного Креста и др.)

Третья группа целей имела сугубо практическую направленность и была призвана обеспечить подготовку государств-кандидатов на вступление в альянс за счет глубокой трансформации государственных структур, в первую очередь, вооруженных сил и инфраструктуры для обеспечения необходимого соответствия стандартам НАТО. Важная роль в достижении этих целей отводилась Совету Евроатлантического сотрудничества (вскоре переименованному в Совет евроатлантического партнерства, СЕАП) и программе Партнерства ради мира (СЕАП/ПРМ). По замыслу авторов документа: «ПРМ призвана сыграть важную роль для подготовки возможных новых членов к вступлению в НАТО», а СЕАП/ПРМ обеспечить непрерывность воздействия со стороны НАТО на всех партнеров в процессе расширения блока [9]. По свидетельству Е.М.Примакова, НАТО и здесь оказалась верной своей лукавой политике: «нам тогда «подкидывали» идею о том, что «Партнерство ради мира» связано со стремлением найти выход из сложнейшей ситуации с целью «спустить на тормозах» идею о расширении НАТО». [10]

Таким образом, был заложен фундамент для поэтапной глобализации НАТО за счет координированных действий членов расширенного союза по укреплению потенциала коллективной обороны, совершенствования системы командно-штабных органов и структуры ОВС альянса, развития обычных и ядерных сил, разведки, финансирования и обеспечения оперативной совместимости. Вклад членов альянса в коллективную оборону был возможен в рамках одного из трех вариантов: «полномасштабное участие в интегрированной военной структуре и коллективном оборонном планировании; не участие в интегрированной военной структуре, но полномасштабное участие в коллективном оборонном планировании; не участие в интегрированной военной структуре и коллективном оборонном планировании при ограниченном взаимодействии в военной сфере». [11] После возвращения Франции в марте 2009 г. в интегрированную военную структуру блока (исключая участие в Группе ядерного планирования), в полной мере реализуется первый из названных вариантов, что превращает альянс в мощный консолидированный инструмент реализации планов глобального доминирования Запада, а сам процесс военно-политической и экономической интеграции Европы ставит под жесткий контроль США.

Одновременно серьезное внимание в документе уделяется взаимодействию между НАТО и ЗЕС, функции которого в военной сфере в 2011 г. перешли к ЕС. При этом НАТО, на словах признавая институциональный плюрализм в Европе, целенаправленно реализовывала собственную концепцию «подкрепляющих друг друга институтов». В результате ОБСЕ и ЗЭС (впоследствии ЕС) оказались встроенными на второстепенных ролях в новую натоцентричную архитектуру европейской безопасности, призванную обеспечивать глобальные амбиции США.

РОССИЯ И РАСШИРЕНИЕ НАТО

Реализация стратегии расширения НАТО на фоне ослабления России и известных внутренних неурядиц в нашей стране в конечном итоге привела к оттеснению России на периферию процесса формирования новой системы обеспечения региональной безопасности в Европе. Этому способствовала выбранная российским руководством в период 1991-1993 гг. стратегия поддержки «пакетного» расширения НАТО за счет вступления в альянс всех стран Восточной Европы, включая Россию, которая себя не оправдала. [12]

С осени 1993 года Россия начинает последовательно выступать против расширения НАТО на Восток. В ноябре 1993 года был подготовлен открытый доклад Службы внешней разведки РФ, где в развернутом виде отмечалась нежелательность вступления в альянс стран ЦВЕ и Балтии. Вместе с тем, в докладе признавалось, что «Россия не вправе диктовать суверенным государствам Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), вступать ли им в НАТО либо другие международные объединения». [13]

В принятой в том же году военной доктрине РФ расширение военных альянсов причислялось к главным источникам военной опасности для России. Категорично заявил о позиции России Е.М. Примаков в июле 1996 г. (в то время – министр иностранных дел России) в беседе с министром иностранных дел Великобритании: «В отношении расширения НАТО есть две «красные линии», которые мы не перейдем. Вертикальная – для нас неприемлемо положение, при котором военная инфраструктура за счет новых членов НАТО угрожающе приблизится к нашей территории. Горизонтальная – для нас неприемлемо участие в НАТО балтийских государств и других бывших республик Советского Союза». [14] Однако реальных возможностей не допустить расширения у России не было.

В результате российское руководство решило «не сходить с негативной позиции в отношении расширения НАТО и одновременно вести переговоры с целью минимизировать последствия, в наибольшей степени угрожающие нашей безопасности и не отвечающие нашим интересам. Иными словами, сделать упор на воздействие на процесс расширения». [15]

Первоначальная невнятность российской позиции по вопросу о расширении в 1991-1993 гг. не могла не сказаться и на оценках экспертного сообщества. Так, в 90-х годах прошлого века и в последующее десятилетие о негативных для России последствиях расширения НАТО предупреждали многие исследователи. [16] В то же время, некоторые политологи призывали не драматизировать последствия расширения и искать пути взаимопонимания и партнерства с набирающим новые геополитические пропорции альянсом. [17]

Западные, прежде всего, американские исследователи рассматривают процесс расширения НАТО как шаг в направлении обеспечения стабильной обстановки и безопасности в евроатлантическом регионе. Определенные сложности при этом они увязывают с негативной позицией России на расширение и проблемами, которые возникнут, например, в контексте адаптации ДОВСЕ. [18]

Общая концепция американской внешней политики в вопросах расширения впервые была изложена в принятой в 1996 г. «Стратегии национальной безопасности США». [19] Этот документ рассматривал расширение альянса через призму обеспечения национальных интересов и национальной безопасности США. В этом контексте подчеркивалась важная объединяющая и стабилизирующая роль альянса в Европе, где под эгидой США с опорой на НАТО осуществляется миротворческая операция на Балканах, в рамках программы ПРМ ведется подготовка первого этапа расширения НАТО, достигнут существенный прогресс в переговорах по сокращению ядерных вооружений с Россией, созданы зоны, свободные от ядерного оружия на Украине, в Казахстане и Белоруссии с подключением этих государств к Договору о нераспространении ядерного оружия.

Серьезное внимание уделялось расширению НАТО в официальных документах Конгресса США, в докладах государственного департамента и министерства обороны Соединенных Штатов, где рассматривались вопросы состава первой группы кандидатов на вступление в альянс, сроков и расходов, связанных с их приемом. [20]

В целом, расширение НАТО и программы партнерства в прагматичном ключе рассматривалось США и большинством государств-членов блока как объективно необходимый и оправданный процесс с точки зрения удержания под контролем и использования в интересах Запада экономического, военного потенциала и инфраструктуры государств – бывших союзников СССР в Центральной и Восточной Европе.

Возражения России против расширения фактически игнорировались. С формальной точки зрения с целью повлиять на нарастающую негативную реакцию России на шаги по расширению, наши западные партнеры предприняли некоторые дипломатические маневры. Россия в 1994 г. вступила в ПРМ, хотя в дальнейшем принимала крайне ограниченное участие в мероприятиях программы. В 1997 года в Париже был подписан «Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора», в соответствии с которым был создан Совместный постоянный совет Россия–НАТО (СПС). На замену СПС в 2002 году на саммите России и НАТО в Риме было решено создать Совет Россия–НАТО. [21] Однако на этих форумах не удалось выйти на уровень принятия совместных решений, все ограничилось только консультациями.

В Основополагающий акт были включены заверения, что страны НАТО «не имеют намерений, планов или причин для развертывания ядерного оружия на территориях новых членов», и далее, что «в нынешних и обозримых условиях безопасности альянс будет осуществлять свою коллективную оборону и другие задачи через обеспечение необходимых совместимости, интеграции и потенциала усиления, а не путем дополнительного постоянного размещения существенных боевых сил» [22].

Подобные заявления, пусть и расплывчатые, действовали, конечно, в русле обеспечения национальной безопасности России, однако добиться реальных уступок от НАТО не удалось. Основополагающий акт является, по сути, политической декларацией о намерениях, а не юридически обязывающим стороны документом. В то же время подпись российского президента под этим документом фактически свидетельствует, что Россия смирилась с расширением НАТО.

РАСШИРЕНИЕ ГЛОБАЛЬНОГО ОХВАТА НАТО

Таким образом, к числу наиболее существенных шагов по расширению глобального охвата НАТО в период до конца 90-х годов можно отнести вступление в НАТО новых членов и расширение партнерских отношений, включая отношения с Россией и республиками бывшего СССР, укрепление взаимодействия с другими международными организациями.

Руководство деятельностью в этих масштабных программах требовало кардинальной перестройки системы управления альянса в условиях расширения глобального охвата, создания механизмов взаимодействия и руководства широкой сетью партнеров. Дальнейшие шаги в этом направлении предпринимаются в рамках программ альянса – Партнерство ради мира в сочетании с возможностями созданного Совета евроатлантического партнерства (СЕАП/ПРМ), Средиземноморского диалога, Стамбульской инициативы о сотрудничестве и Инициативы для Юго-Восточной Европы. Каждая из этих программ способствует дальнейшему расширению зоны географического охвата НАТО и его способности влиять на события в удаленных от Европы районах. [23]

Под предлогом обеспечения региональной безопасности ключевое значение отводится углублению отношений между НАТО и Украиной. В результате, по мнению некоторых украинских политологов: «создан надежный и цельный механизм консультаций, призванный координировать сотрудничество в целом и при возникновении кризисных ситуаций и конфликтов в частности. Ключевым элементом этого механизма является Комиссия Украина — НАТО. Введены Целевые планы для Украины, выполнение которых должно постепенно приблизить Украину к стандартам, которые позволяют претендовать на полноправное членство в Альянсе. НАТО оказывает техническую и методическую помощь по реформированию вооруженных сил Украины, перевооружение, развитие материально-технической базы и сферы безопасности в целом. Осуществляются программы обмена опытом и обучения военного персонала». [24] Решение нынешнего руководства Украины отказаться от внеблокового статуса и присоединиться к НАТО способно кардинально изменить соотношение сил. В соответствии с функцией коллективной обороны военное планирование НАТО предполагает размещение сил и средств передового базирования и развертывания вблизи российских границ, что делает Украину одним из ключевых элементом стратегии сдерживания России. При этом вопрос о членстве Украины в НАТО зависит не от технической готовности, достичь которой вряд ли удастся в обозримом будущем, а находится в политической плоскости и будет определяться как урегулированием конфликта на юго-востоке, так и общей направленностью отношений между Россией и Западом. В этих условиях формулировка Бухарестского саммита НАТО 2008 года с обещанием «когда-нибудь» вернуться к вопросу о членстве Украины в НАТО приобретает качественно новое звучание и должна рассматриваться «как фундаментальное основание для продвижения к членству». [25] Только вместо «когда-нибудь» актуальным становится вопрос «как и когда?».

В последние годы новым важным вектором расширения географического охвата НАТО стало ускоренное развитие связей альянса со странами азиатско-тихоокеанского региона (АТР). [26] Эта тенденция реализуется с учетом действий Вашингтона по переносу центра тяжести интересов США из Европы в АТР и предусматривает активизацию сотрудничества с так называемыми «контактными странами» – Австралией, Новой Зеландией, Республикой Корея, Пакистаном и Японией. Эти шаги осуществляются в русле стратегии США, направленной на создание в будущем в АТР «региональных квази-военных блоков с участием Соединенных Штатов». [27] Особые партнерские отношения установлены между НАТО, Афганистаном и Ираком. Зондируются возможности военного сотрудничества с Китаем.

В центральноазиатском регионе «деятельность НАТО сконцентрирована на укреплении военно-политического взаимодействия со странами Центральной Азии, которое нацелено на повышение их способности проводить совместные с силами НАТО миротворческие, гуманитарные, поисково-спасательные и иные, связанные с противодействием новым вызовам безопасности, операции. Стратегия НАТО в регионе выстраивалась с учетом задачи использования транзитных возможностей и территорий центральноазиатских стран с целью снабжения войск НАТО и коалиционных сил в Афганистане. При этом данная задача постепенно трансформировалась в долгосрочную цель поиска возможностей сохранить свое присутствие в регионе после вывода войск из Афганистана в 2014 году». [28]

Весьма сходными представляются задачи НАТО на Кавказе. Так, по мнению некоторых политологов: «Главным внешним фактором, стимулирующим интерес альянса к региону, служит усиливающаяся борьба основных акторов мировой политики за энергетические ресурсы, а также за контроль над маршрутами их транспортировки из Средней Азии в Европу через страны Закавказья. Определенное значение на политику НАТО оказывают и процессы глобализации, но они не играют определяющей роли» [29].

Подобные действия осуществляются в русле реализации стратегической линии США на использование партнерских связей НАТО для распространения своего влияния в АТР, в Центральной Азии и на Кавказе одновременно с попытками ослабить там позиции Китая и России. Наряду с этим Вашингтон намерен упрочить влияние на ключевые государства региона – Афганистан, Пакистан, Иран, и в определенной степени на Индию.

Осуществляется курс на дальнейшее развитие всестороннего стратегического взаимодействия НАТО с ЕС. Приоритетными направлениями отношений считаются практическое сотрудничество в операциях, совершенствование механизмов консультаций, наращивание координированных взаимных усилий в области развития потенциалов и исключение дублирования в целях достижения максимальной эффективности сотрудничества.

Особое внимание в партнерской политике НАТО отводится развитию отношений с европейскими нейтральными странами – членами СЕАП/ПРМ. Это Финляндия, Швеция, Швейцария и Австрия, которые самым активным образом подключились к партнерским инициативам альянса в начале 90-х годов. В результате достигнут высокий уровень совместимости вооруженных сил, систем государственного и военного планирования этих государств со стандартами НАТО, что в определенной ситуации может способствовать их быстрой интеграции в альянс.

В целом, современная партнерская политика Организации Североатлантического договора направлена на упрощение процесса оформления партнерских отношений и расширение географического охвата альянса. Целевая установка при этом предполагает создание оперативных механизмов для гибкого использования в интересах альянса возможностей партнеров без расширения их доступа к принятию политических решений и планированию операций в начальной стадии.

Важным трендом в развитии Организации Североатлантического договора можно считать наращивание усилий по использованию НАТО в качестве глобальной объединяющей структуры для региональных организаций обеспечения международной безопасности, а также прямые связи НАТО–Китай, Япония, Индия, Австралия. В этих же целях предусматривается дальнейшее развитие стратегического партнерства НАТО–ЕС, совершенствование легитимной правовой базы отношений НАТО–ООН и НАТО–ОБСЕ.

Анализ географического охвата Организации Североатлантического договора в постбиполярный период позволяет выделить несколько этапов формирования геополитических инициатив альянса. В систематизированном виде они сведены в единую матрицу, представленную на таблице 1.

Таблица 1. Географический охват Организации Североатлантического договора.

Этапы формирования геополитических инициатив НАТО Эволюция геополитических проектов альянса Геополитические векторы развития НАТО
1 этап.
1989-1999 гг.
Глобальный тренд – расширение НАТО.
Переход к практике прямого использования силы в обход существующих международных норм и правил.
1. Расширение НАТО на восток.
2. Создание СЕАП-ПРМ, развертывание Средиземноморского диалога, создание отдельного формата партнерства с Россией и Украиной
2 этап
1999-2010 гг.
Глобальный тренд – расширение присутствия НАТО в стратегически важных регионах. 1.Проведение операций под эгидой НАТО за пределами зоны ответственности блока.
2. Развитие стратегического партнерства НАТО-ЕС, соглашение о взаимодействии и сотрудничестве между секретариатами НАТО и ООН.
3. Стамбульская инициатива о сотрудничестве, Инициатива для Юго-Восточной Европы, партнерство с «контактными странами».
3 этап
2010-н\в
Формирование глобальной натоцентристской модели при теневом доминировании в ней США. 1. Преобразование НАТО в глобальную военно-политическую структуру.
2.Системное развитие трех субстратегических векторов трансформации НАТО:
– коллективная оборона;
– урегулирование кризисов;
– обеспечение безопасности посредством партнерства.

Анализ географического охвата НАТО как важной системной характеристики модели обеспечения международной безопасности позволяет выделить несколько направлений развития геополитического измерения альянса, каждое из которых сохраняет свою значимость до настоящего времени:

– направление, обеспечившее наиболее существеннее укрепление стратегических позиций НАТО в евро-атлантическом регионе, связано с расширением блока на восток. Сохраняется возможность дальнейшего развития этого вектора за счет возможного приема в Организацию Североатлантического договора Украины и Грузии, которые получили обещание быть принятыми в альянс. Нельзя полностью исключить возможность приема в НАТО и некоторых других бывших советских республик, а также нейтральных европейских государств.

Вместе с тем, по мнению автора, расширение НАТО не способствует укреплению безопасности в Европе, подрывает коллективный подход к борьбе с новыми рисками и угрозами и разрушает единое пространство безопасности в Европе. Прием в НАТО новых членов девальвирует ключевой принцип, лежащий в основе концепции неделимости безопасности, – не укреплять собственную безопасность в ущерб безопасности других. В условиях отсутствия внешней военной угрозы и незавершенности процесса трансформации альянса решение о расширении не является адекватной реакцией на современные вызовы, не укрепляет безопасность ни новых членов, ни НАТО, ни Европы в целом.

– направление, связанное с проведением операций под эгидой НАТО в Югославии, Афганистане, Ливии, антитеррористической операции в Средиземном море, представляет собой практическую составляющую деятельности альянса по урегулированию кризисов. В своей совокупности участие в операциях и посткризисном урегулировании способствует формированию зоны расширенного географического охвата альянса с возможным применением в ее пределах военной силы. При этом США и другие государства НАТО стремятся учредить свое долговременное присутствие на территориях государств, где проходили операции, с целью получения экономических и военных преимуществ.

Агрессия в Югославии в 1999 году создала прецедент массированного использования военной силы против суверенного государства без санкции СБ ООН (с последующим созданием американской военной базы в Косово), операция в Ливии осуществлялась на основе произвольного толкования мандата ООН. Участие НАТО по мандату ООН во главе международной коалиции по поддержанию мира в Афганистане положило начало новому этапу деятельности альянса, связанному с прямым использованием силы за пределами Евроатлантического региона

Наряду с этим, операции США и НАТО в Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии, гражданская война на Украине показывают, что Запад не в состоянии обеспечить военное присутствие во всех интересующих его регионах. В результате делается ставка на поддержку в странах-мишенях «цветных революций» и ведение «гибридных» войн, что позволяет решать многие задачи путем «стравливания» между собой внутренних противоборствующих сил при информационной, экономической, ограниченной военной и других видах поддержки со стороны США и НАТО. [30]

– развертывание на территориях стран НАТО элементов системы американской стратегической ПРО, осуществляемое в русле мер по коллективной обороне, придает новые масштабы и содержание географическому охвату альянса. При этом формируется прямая угроза национальной безопасности России за счет возможного применения ракет-перехватчиков против СЯС Российской Федерации и объектов на ее территории.

– создание СЕАП-ПРМ осуществлено в русле реализации концепции обеспечения безопасности посредством партнерства. Наряду с другими шагами по формированию партнерских связей это способствует расширению географического охвата модели с выходом далеко за пределы традиционной зоны ответственности НАТО. Одновременно создаются условия для использования потенциала проекта в интересах возможного создания региональных квази-военных блоков с участием США и стран НАТО, подготовки стран-кандидатов к вступлению в НАТО, а также для всестороннего углубленного изучения всех государств-участников с целью получения экономических и военных преимуществ.

– в таком же русле используются Средиземноморской диалог и Стамбульская инициатива о сотрудничестве, которые формируют два тесно связанных между собой проекта, определяющих партнерство между НАТО, странами Средиземноморского региона и Большого Ближнего Востока. Оба проекта связаны со сдвигом в приоритетах альянса в направлении стратегически важных регионов, где сосредоточены существенные для безопасности Запада энергетические ресурсы и проходят важные коммуникации.

Большой Ближний Восток рассматривается альянсом как поле этнических и пограничных конфликтов, способных поставить под угрозу жизненно важные интересы Запада. Масштабные трансформации в рамках так называемой «арабской весны», происходящие на пространстве Большого Ближнего Востока, формируют высокий потенциал нестабильности, что по оценкам альянса может привести к конфликтам, перекройке существующих государственных границ и создать угрозу безопасности стран НАТО.

В рамках Стамбульской инициативы о сотрудничестве альянс учредил представительства на Кавказе и в Центральной Азии, деятельность которых напрямую затрагивает интересы России.

– Инициатива для Юго-Восточной Европы формирует еще одно направление географического охвата альянса. Инициатива была принята под предлогом содействия со стороны НАТО региональному сотрудничеству, долговременной безопасности и стабильности в регионе.

– важное направление развития географического измерения альянса связано с реализацией концепции обеспечения безопасности посредством партнерства и предусматривает активизацию сотрудничества с так называемыми «контактными странами» – Австралией, Новой Зеландией, Республикой Корея, Пакистаном и Японией. Особые партнерские отношения установлены между НАТО, Афганистаном и Ираком. Зондируются возможности военного сотрудничества с Китаем.

– стратегическое партнерство НАТО-ЕС содействует дальнейшей интеграции потенциалов двух мощных союзов. Институционализации альянса призвано способствовать Соглашение о взаимодействии и сотрудничестве между секретариатами НАТО и ООН, развитие отношений с ОБСЕ.

– перспективным направлением в деятельности альянса в сфере обеспечения международной безопасности могли бы стать партнерские отношения между Россией и НАТО, которые, к сожалению, были и остаются заложником политики глобального доминирования США и сдерживания России.

ИТОГИ РАСШИРЕНИЯ НАТО В ПРОЕКЦИИ НА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ

В полном соответствии со стратегией глобализации НАТО в настоящее время осуществляется наращивание оперативных возможностей коалиционных вооруженных сил альянса, предусмотренное утвержденным в сентябре 2014 года на сентябрьском саммите в Великобритании «Планом действий НАТО по повышению готовности к реагированию». [31]

В соответствии с документом в 2016 году планируется увеличить численность дежурных сил первоочередного задействования альянса до 30 тыс. человек и создать в их структуре межвидовое формирование экстренного реагирования численностью 5 тыс. военнослужащих с готовностью к развертыванию от двух до семи суток.

Для обеспечения развертывания этих группировок у российских границ принято решение о создании шести передовых командных центров НАТО на территории стран Балтии, Польши, Болгарии и Румынии.

Таким образом, усилиями Вашингтона НАТО превращается в инструмент, призванный обеспечить сдерживание Российской Федерации и сохранение глобального доминирования США. Планомерно осуществляемое «приближение инфраструктуры НАТО к российским границам имеет целью значительно продвинуть рубежи досягаемости средств воздушного нападения вглубь нашей территории, сократит их подлетное время, а перспективе позволит оказывать активное противодействие силам сдерживания России». [32]

Вопросы эволюции стратегии НАТО и угрозы национальной безопасности России, связанные с расширением блока рассмотрены автором в ряде научных работ. (См. например, Бартош А.А. Эволюция стратегии НАТО: от времен холодной войны до эпохи глобализации. Россия и НАТО – прогноз и планирование отношений: Монография. – М.: МГЛУ, изд. «РЭМА», 2012. – 298 с.)

Результаты анализа состояния и перспектив развития НАТО как модели обеспечения региональной безопасности с четко определившимися намерениями придать военно-политическому блоку глобальный охват на фоне реализации стратегии США по сдерживанию России требуют принятия широкого комплекса мер по обеспечению национальных интересов и национальной безопасности нашей страны.

В условиях перехода отношений между Россией, США и НАТО от острого соперничества к конфронтации важно не допустить ее перерастания в прямое военное столкновение, что может быть достигнуто за счет разумных компромиссов, включая поиск приемлемого формата отношений с США и НАТО.

Запад пойдет на компромиссы, только убедившись в наличии у России мощных Вооруженных сил, современной экономики и производства. Еще одним важным условием является обеспечение российского военно-политического, экономического и культурного влияния, прежде всего, на постсоветском пространстве, что может быть достигнуто как за счет развития взаимовыгодных отношений на двусторонней основе, так и за счет укрепления ЕАЭС, ОДКБ, СНГ и ШОС. Основой для наращивания указанных двух ключевых составляющих, обеспечивающих надежные позиции страны в современной архитектуре международной безопасности, является выход России из кризиса на траекторию развития, с подключением инновационного, высокотехнологичного сектора экономики, наращиванию усилий по новому освоению Сибири. Для укрепления влияния крайне важна также активная внешняя политика, в том числе — в информационной сфере, что предполагает координацию и объединение усилий партнеров и союзников России. Одним из важных приоритетов является противодействие угрозам «цветных революций», с учетом того, что феномен «цветных революций» продолжает развиваться и приобретает глобальный характер.

В целом, для России важность отношений с Западом сохраняется. Одновременно необходим перенос существенной части внешнеполитических и экономических усилий на другие перспективные регионы, расположенные к югу от границ страны, в АТР и Латинской Америке. Такая диверсификация связей расширит географические рамки, в пределах которых могут реализовываться различные инициативы в интересах укрепления национальной безопасности России, обеспечению безопасности ее союзников и партнеров, проводиться целенаправленная работа по формированию новой архитектуры европейской и глобальной безопасности.

«Проблемы национальной стратегии», Российский институт стратегических исследований, № 5, С. 168-184 – 2015 год.

Бартош Александр Александрович,
член-корреспондент Академии военных наук


[1] Карякин В.В. Козин В.П. Военная политика и стратегия США в геополитической динамике XXI века: монография. – М.: Граница , 2014. – С.73.

[2] Штоль В.В. Эволюция НАТО в реалиях глобализации: Автореф. дис. на соискание ученой степени д-ра полит. наук. – М.: 2004, С.5

[3] См. Шульгин М.В. Первая волна расширения НАТО на Восток (1990 – 1999 гг.): Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. ист. наук – Ростов-на-Дону, 2009;

[4] Справочник НАТО: Управление публичной дипломатии НАТО, Брюссель – 2006 – С.85

[5] Study on NATO Enlargement.URL: http://www.nato.int/cps/po/natohq/official_texts_24733.htm? (дата обращения 14.04.2015)

[6] Ожегов С.И. Словарь русского языка: около 53 000 слов/под ред.проф. Л.И. Скворцова. – 24 изд. испр. – М.: ООО «Изд.Оникс»: ООО « Изд. «Мир и образование»., 2008, С.231.

[7] URL: http://censor.net.ua/n88348 (дата обращения 27.04.2015)

[8] Шойгу С.К. Выступление на IV Московской конференции по международной безопасности, 16-17 апреля, 2015 URL: http://mil.ru/mcis/appearance.htm (дата обращения 24.04.2015)

[9] Study on NATO Enlargement. С. 8 URL: http://www.nato.int/cps/po/natohq/official_texts_24733.htm? (дата обращения 14.04.2015)

[10] Примаков Е.М. Годы в большой политике. – М.: Коллекция «Совершенно секретно», 1999 – С.228

[11] Study on NATO Enlargement. С. 13 URL: http://www.nato.int/cps/po/natohq/official_texts_24733.htm? (дата обращения 14.04.2015)

[12] См. Шульгин М.В. Первая волна расширения НАТО на Восток (1990 – 1999 гг.): Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. ист. наук – Ростов-на-Дону, 2009;

[13]Примаков Е.М. Годы в большой политике. – М.: Коллекция «Совершенно секретно», 1999 – С.228

[14] Там же С.250

[15] Там же. С.244

[16] См., например, об этом Шмелев Б. А. Расширение НАТО и интересы России // Россия и современный мир. 1997. № 2

[17] См., например. Пархалина Т. Г. О новой архитектуре безопасности в Европе // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 12; Она же. О мифах и иллюзиях: российское понимание расширения НАТО // Вестник НАТО. 1997. № 3

[18] Carpenter T., Logan J. NATO Insists on Poking Russian Bear // The Cato Institute. 2006. 25 Jan. URL:http://www.cato.org/pub_display.php?pub_id=5421(дата обращения 12.03.2015); Garnett S. Russia’s Illusory Ambitions // Foreign Affairs. 1997. № 2;

[19] A National Security Strategy of Engagement and Enlargement. The White House. 1996. February // Federation of American Scientists. URL:http://www.fas.org/spp/military/docops/national/1996stra.htm (дата обращения 12.03.2015)

[20] См., например, Report to the Congress on the Enlargement of the North Atlantic Treaty Organization: Rationale, Benefits, Costs and Implications. 1997. 24 Feb. // Federation of American Scientists. URL:http://www.fas.org/man/nato/offdocs/us_97/wh970224.htm; (дата обращения 12.03.2015);

[21] «Отношения Россия-НАТО: новое качество». Декларация глав государств и правительств Российской Федерации и государств-членов НАТО, Рим, 28 мая 2002

[22] «Основополагающий Акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Организацией Североатлантического договора и Российской Федерацией», Париж, 27 мая 1997 года, изд. Бюро информации и печати НАТО, Брюссель,1997, С.8-9

[23] Справочник НАТО, Управление публичной дипломатии НАТО, Брюссель – 2006 – 440 c.

[24]См.Панасюк В.В. Военно-политические аспекты интеграции Украины в НАТО: Автореф.дис. на соискание учёной степени канд. полит. наук – Львов – 2010.

[25] Данилов Д. А. Кризис европейской системы безопасности. Украина на пути в НАТО – Международная жизнь – март 2015, С. 95,

[26] См. Гулевич А.В. Национальные интересы России в Азиатско-Тихоокеанском регионе в условиях формирования нового миропорядка: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. полит. наук. – М.: 2010.

[27] Военная политика США и угрозы России: доклад Российского института стратегических исследований – Проблемы национальной стратегии – № 6, 2014, С.20

[28] См. Акказиева Г.И. Политика европейских региональных и трансатлантических организаций (ОБСЕ, ЕС, НАТО) в Центральной Азии: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. полит. наук – Москва – 2013

[29] См. Усубов Ф.Д. Политика НАТО в Южнокавказском регионе в условиях глобализирующегося мира: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. полит.наук – Санкт-Петербург – 2011

[30] См., например: Круглый стол «Гибридные войны XXI века», Военный университет МО РФ, 29.01.2015 – М.: Безопасность Евразии, № 1 (49), январь-июль 2015

[31] Wales Summit Declaration. Issued by the Heads of State and Government participating in the meeting of the North Atlantic Council in Wales. URL:http://www.nato.int/cps/en/natohq/official_texts_112964.htm (дата обращения 20.12.2014)

[32] Картаполов А.В. Выступление на IV Московской конференции по международной безопасности, 16-17 апреля 2015 URL:http://mil.ru/mcis/appearance.htm (дата обращения 22.04.2015)

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *