Смыслы гибридной войны

Современная война охватывает все сферы управления общественной жизни людей: административно-политическую, социально-экономическую и культурно-мировоззренческую, что придает войне универсальный, многоплановый характер. Войны являются не просто неотъемлемым элементом всех этапов развития человеческого общества, а давно и прочно интегрировались в жизнь общества и превратились в своеобразный детерминант его изменений и развития. С другой стороны, сущность и содержание войны, её причины, смысл и цели, способы решения военных задач детерминируются изменениями самой социальной действительности, определяются её эволюцией. Постоянно обновляется военно-технические средства войны.

Сегодня в области понимания и осмысления войны преобладает фактор, обусловливающий вторичность задач оккупации территории противника и захвата ресурсов по сравнению с задачей установления стратегического, всеохватывающего контроля над сознанием населения страны-мишени и получения полной власти над будущим завоеванного государства. Арсенал оружия физического поражения противника дополняется технологиями его символического уничтожения, направленными на духовные, ценностно-мотивационные сферы деятельности людей. Таким образом, по мнению начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии В.В. Герасимова, проявляются новые черты борьбы: «Это изменение соотношения вклада того или иного вида борьбы в общий политический успех войны». По данным российского Генштаба соотношение военных\невоенных видов борьбы сегодня составляет пропорцию 1:4, что обусловливает заметную качественную трансформацию войны.

Формулировка сущности войны принадлежит К. фон Клаузевицу, который утверждал, что сущность классической войны составляют два основных элемента: политика и вооруженное насилие. Наряду с признанием насильственной сущности войны он подчеркивал наличие в войне фактора политической рациональности, который создавал возможности не только заключения мира на определенных условиях, но и диктовал правила ведения самой войны. В течение многих лет наличие правил при всей их размытости и допущении различных трактовок, тем не менее имело принципиальное значение для «симметричной» войны. Одно из важных правил войны до последнего времени заключалось в признании «равнозначности» противников, которыми выступали только национальные государства, использующие средства вооруженного насилия для достижения собственных политических целей. При этом подлинные причины большинства войн в ХХ веке и ранее были связаны со стремлением к захвату чужих территорий, материальных и людских ресурсов, сфер экономического и политического влияния, борьбой за мировое господство.

Развитие глобализации и информационно-технологической революции наряду с совершенствованием средств вооруженной борьбы в начале третьего тысячелетия способствовало появлению субъектов войны, которые могут быть легитимными и нелегитимными, равнозначными и неравнозначными друг другу и наряду с военно-силовыми способами борьбы использовать непрямые невоенные действия. По мнению генерала армии М.А. Гареева: «В современных условиях, когда ядерное оружие ограничивает пределы стратегических целей, роль непрямых действий значительно возрастает, требует большей гибкости военного искусства, более полного использования всего разнообразия средств и способов борьбы».

Осуществляется переход современных конфликтов от классической линейной парадигмы к нелинейным войнам нового типа, а высшей формой современной войны по мнению В.Владимирова становится «война цивилизаций, то есть война смыслов их существования». Победитель в войне смыслов выигрывает не пространство и даже не право распоряжаться ресурсами побежденного государства, а завоёвывает себе право определять его будущее. Уникальными инструментами для ведения войны цивилизаций являются гибридная война и цветная революция.

Сочетание традиционных и гибридных методов является детерминантом, важным определяющим фактором для всех вооруженных конфликтов. Если применение гибридных методов в конфликтах нового вида позволяет достигать поставленной цели без открытого военно-силового вмешательства (например, в цветной революции), то традиционные конфликты в обязательном порядке включают гибридные технологии.

В условиях, когда гибридная война против России превратилась в повседневный фактор существования нашей страны, успешное противостояние угрозам нового вида в решающей степени будет зависеть от способности своевременно сформировать новое знание о войне и на основе этого знания определить стратегию государства в целом и стратегию строительства национальных вооруженных сил, в частности.

Концептуальная модель гибридной войны США и НАТО

США и их союзники по НАТО в течение ряда лет учитывают в своих стратегиях трансформацию современных конфликтов, однако признают, что феномен гибридной войны пока не достаточно обоснован теоретически и нуждается в дальнейшем изучении.

Вместе с тем понятие «гибридные угрозы» использовалось в последних четырехлетних американских обзорах по обороне, вышедших в 2006, 2010 и 2014 гг. В документах говорится о широком спектре стратегий противостояния и вооруженных силах, приспособленных для противодействия традиционным, нетрадиционным, катастрофическим и разрушительным вызовам.

Таким образом, на Западе фактически разработана концептуальная модель гибридной войны, которая внедрена в военную доктрину США и их союзников по НАТО. Уже сегодня политики и военные используют ее на практике, в первую очередь против России и в других местах, где это необходимо.

На саммите НАТО в Варшаве в июле 2016 года принята «Стратегия гибридной войны», которая должна ускорить процесс принятия решений по противодействию в случае начала гибридной войны против членов блока. Меры, которые альянс должен предпринять, чтобы оказать помощь партнерам, оказавшимся под давлением недружественной страны, включают, например, направление компьютерных экспертов для борьбы с хакерами, специалистов по связям с общественностью — для борьбы с пропагандой и размещение Сил быстрого реагирования. Важное место отводится усилению сотрудничества между ЕС и НАТО по борьбе с гибридными угрозами. Эти и некоторые другие меры отражены в отчетном докладе Генерального секретаря НАТО за 2016 г.

Формально стратегия носит якобы чисто оборонительный характер, однако реальные действия НАТО говорят об агрессивной направленности всех концепций и стратегий военно-политического блока. Да и насколько корректным является сегодня само название «Североатлантический оборонительный союз» на фоне «подвигов» НАТО на Балканах, наращивания военного присутствия в Европе и развертывания стратегической ПРО? Исчез и СССР для борьбы с которым требовалось мобилизовать всю мощь западного мира.

Стремясь завуалировать агрессивный характер собственных приготовлений, в Брюсселе утверждают, что использование противником методов гибридной войны направлено прежде всего на то, чтобы создать альянсу препятствия при решении применить пункт V Договора о коллективной защите. Такая формула создает поле для политических маневров и ссылок на мифические гибридные угрозы со стороны России, которые якобы вынуждают альянс наращивать военное присутствие на востоке, вырабатывать новые подходы и совершенствовать способность быстро принимать решения.

Важное место в стратегии гибридной войны Запада против России отводится информационной кампании по обвинению Москвы в ведении гибридной войны против Украины и стран Балтии. Однако в последнее время акценты несколько сместились. Если раньше союзники НАТО в Восточной Европе усиленно раздували миф о российской угрозе и требовали наращивания военного содействия со стороны Вашингтона, то теперь они столкнулись с весьма прагматично настроенной новой американской администрацией, которая не устаёт напоминать им известную формулу о спасении утопающих и необходимости самим «раскошеливаться» на оборону.

Показательным в этом контексте является выполненное в начале 2017 года исследование американского исследовательского центра RAND Corporation “Гибридная война в странах Балтии. Опасности и потенциальные ответы”. В документе нагнетаются страхи вокруг мифической агрессии со стороны РФ, которая объявляется вполне вероятной.

Исследователи РЕНД считают, что наиболее существенная угроза странам Балтии со стороны России исходит от обычных вооруженных сил, а не от способности вести нетрадиционную войну или прибегать к политическим переворотам.

В числе реальных угроз странам Балтии называются сценарий ненасильственного переворота, сценарий скрытых насильственных действий, к которым страны Балтии обладают достаточным иммунитетом, а также сценарий обычной войны в сочетании с политическими подрывными акциями. Подчеркивается, что опасность третьего сценария связана с недостаточностью обычных военных возможностей НАТО в регионе, которые следует усилить в интересах обычного сдерживания.

Представляется справедливым высказанное автором документа опасения, что конфликт может быть развязан в результате ошибочных оценок. Вполне вероятен и непреднамеренный конфликт в результате инцидента, как это было, например, в случае с российским бомбардировщиком в ноябре 2015 года. Наращивание военного присутствия альянса, полёты боевых самолетов НАТО вдоль границ с Россией создают вполне реальную почву для подобных оценок.

Кроме того, считается, что Россия может быть втянута в войну из-за действий пророссийских групп на территории стран Балтии, которые не контролируются российской стороной. Стремление не допустить поражения этих сил может привести к эскалации военных действий вплоть до широкомасштабного обычного конфликта или ядерной войны.

Цель подобных исследований коррелирована с общей стратегией информационной войны Запада против России.

Вместе с тем, стоит обратить внимание на угрожающую актуальность, которую гибридные технологии приобрели относительно недавно, в конце XX – начале XXI века. Именно в этот период на фоне глобализации и информационно-технологической революции стратегия гибридной войны превратилась в своеобразный интегратор военных и невоенных форм, средств, методов и технологий, используемых в современных многомерных конфликтах.

Радикальную трансформацию современной войны обусловливают следующие факторы:

1. Сохранение роли ядерного оружия как средства обеспечения стратегической и политической стабильности.
2. Склонность стран, обладающих ядерным оружием, к применению военной силы и другим нарушениям норм международного права за счет использования различных гибридных технологий в том числе и в районах, географически удаленных от их национальной территории.
3. Появление международных террористических организаций, использующих для реализации своих политических целей «неклассические» способы насилия.
4. Порожденная глобализацией зависимость национальных экономик от складывающейся мировой экономики.
5. Появление новых форм войны – информационной войны и кибервойны.
6. Формирование новых сред противостояния в космосе и киберпространстве.
7. Воздействие постоянных и переменных факторов:
   • В группу постоянных (или относительно медленно меняющихся) факторов следует включить: стержень геополитики- принцип географической предопределенности – «географических детерминант», а также состав участников конфликта, установившиеся между ними связи, сложившиеся организационные механизмы взаимодействия, иерархию отношений. Факторы способствуют формированию относительно устойчивых системных структур, взаимодействие между которыми определяет стратегию конфликта в условиях резко повысившейся взаимозависимости мира.
   • Переменные факторы связаны с воздействием на конфликт вызовов, рисков, опасностей и угроз часть из которых носят трудно предсказуемый характер и могут возникать внезапно.

Влияние перечисленных геополитических, экономических и информационно-технологических факторов обусловливает трансформацию современных конфликтов и появление новых форм геополитического противостояния.

Определение гибридной войны

Стратегия гибридной войны, построенная на сочетании широкого спектра самых различных форм и способов борьбы, вмещает в себя большое количество смыслов. Насыщенность стратегии различными формами и способами вооруженной борьбы породила самые разные определения современной войны: трехмерная, сетевая, асимметричная, бесконтактная, информационная и т.д. Каждое из определений отражают одну преимущественную черту военного противоборства, но ни одно из них в отдельности не характеризует войну в целом.

Попытка объединить разнородные определения в одном привела к появлению понятия «гибридная война», которое в настоящее время довольно часто используется различными авторами, зачастую вкладывающими в него различные смыслы. Такая «пестрота» определений с одной стороны придает понятию «гибридная война» высокую степень неустойчивости и не позволяют включить его в существующую классификацию войн и конфликтов, а с другой стороны делает его теоретически притягательным именно в силу того, что может вместить в себя большое количество смыслов. При этом принципиально нового в понятии гибридной войны нет. Гибридность есть свойство любой войны, которая вследствие обязательных попыток применения воюющими сторонами всех имеющихся в их распоряжении сил, средств и способов ведения боевых действий, обязательно является гибридной.

Основываясь на результатах многолетней дискуссии Лондонский Международный институт стратегических исследований в 2015 году предложил обладающее определёнными интегративными качествами определение термина «гибридная война»: «Использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, используемых в дипломатических действиях; масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации; прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий; в сочетании с экономическим давлением».

Именно этот беспрецедентный синтез авторы назвали «гибридной войной». Определение довольно точно отражает ключевое отличие гибридных войн от традиционных конфликтов.

Измерения гибридной войны

Ныне формируется феномен гибридной войны как скрытого и не имеющего определенного статуса конфликта, обладающего сложной внутренней структурой, протекающего в виде интегрированного военно-политического, экономического информационно-психологического противостояния.

Появляются новые измерения конфликта:

• основное измерение гибридной войны – это скрытная подрывная деятельность, которая используется против объекта агрессии в качестве главного средства сокрушения противника. Это измерение войны обладает по отношению к предшествующим статусом и энергией отрицания и формирует качественную основу трансформации конфликта, что во многом обусловливает переход от линейной к нелинейной парадигме войны.;
• национализм и этническая самоидентификация, которые используются в качестве ведущих мотивов подрывной деятельности и представляют собой важные современные факторы трансформации войны. Гипертрофированное «раздувание» жалоб этнических меньшинств на притеснения со стороны правительства большинства представляет собой мощный катализатор, который используется атакующей стороной для привлечения сторонников в ряды повстанцев. Таким образом, стратегия современной гибридной войны объединяет тактику повстанцев и обычное военное сдерживание Как ведущие факторы мотивации национализм и этническая самоидентификация ранее находили достаточно ограниченное применение;
• всеобъемлющий характер конфликта, который ведется с использованием военных и невоенных форм воздействия с упором на идеологические средства и современные модели «управляемого хаоса».
• война построена на стратегии измора, что придает конфликту затяжной перманентный характер;
• к гибридной войне неприменимы нормы международного права, определяющие понятия «агрессия», в такой войне не существуют понятия «фронт» и «тыл».

Вместе с тем, обоснованность понятия «гибридная война» как не содержащего указания на область, силы, средства, стратегию и тактику противостояния, до сих пор подвергается сомнению. Считается, что применение такого понятия как устоявшегося в операционном планировании пока является преждевременным, а само понятие во многом имеет идеологическую подоплёку и используется для обвинений России в особом коварстве.

Применительно к операционному планированию это верно лишь отчасти и не может служить доводом в пользу попыток «задвинуть» гибридную войну на периферию военной науки. Мы можем отстать в изучении этого нового феномена, как это было, например, с кибернетикой и генетикой.

Как представляется, перехват Западом инициативы в идеологическом использовании термина является одним из следствий недостаточного оперативного реагирования нашей стороны на изменения политических реалий современности, связанных с традиционными и новыми вызовами международной и национальной безопасности.

Следует признать, что довольно осторожной точки зрения на оперативное использование термина придерживаются и американские военные, которые в целом учитывают смешанный или размытый характер будущих конфликтов, представляющих для интересов США значительную угрозу. Однако они отмечают, что феномен гибридной войны пока не достаточно обоснован теоретически и нуждается в дальнейшем изучении. В связи с этим в органах военного планирования США ограниченно используют понятие «гибридная война» и считают, что современной доктрины традиционной и нетрадиционной (иррегулярной) войны пока вполне достаточно, для описания уже существующей и будущей оперативной обстановки. Вместо понятия «гибридная война» или параллельно с ним часто используется термин «военные операции полного спектра» (full spectrum operations). Такой подход позволяет отодвинуть на второй план разногласия по многочисленным определениям феномена и сосредоточиться на практической стороне вопроса.

Цветная революции также представляет собой явление, для которого характерно целеустремленное массированное использование информационных технологий с целью формирования манипулируемой толпы и последующих таранных ударов по власти.

Феномены гибридной войны и цветной революции в решающей степени обусловливают трансформацию линейной парадигмы войны в нелинейную, классической войны в неклассическую при неизменном политическом смысле войны. Важная роль в формировании нового знания о трансформации конфликтов принадлежит детерминантам, обусловливающим процесс изменений.

Детерминанты трансформации войны

Влияние глобализации и информационно-технологической революции на трансформацию конфликтов в общем виде описывается триадой детерминант «политика-экономика-идеология», которые находятся между собой в тесной взаимосвязи. При этом детерминант (от англ. determinant – решающий) понимается как ключевой, системообразующий фактор, обуславливающий то или иное явление и способный оказывать влияние на политические, экономические, идеологические и другие процессы и отношения в рамках конфликта, который может иметь различные временные и пространственные масштабы, а также различные стратегии, смысл и цели.

Основной смысл обращения к категории детерминант состоит в изучении влияния факторов, определяющих трансформацию войны и появление понятий гибридной войны и цветной революции.

Детерминантами, позволяющими определить государство- потенциальный объект для цветной революции и гибридной войны, являются:

• проведение государством независимой внешней политики, направленной на безусловную защиту суверенитета и национальных интересов;
• наличие на территории государства ценных природных ресурсов;
• расположение государства на маршрутах поставки энергетических ресурсов и важных транспортных коммуникаций;
• стратегическое положение страны как удобного плацдарма для агрессии против её соседей;
• нестабильная внутриполитическая ситуация, связанная с противостоянием властных элит, коррупцией, социально-экономическими, этническими, религиозными противоречиями, демографическими проблемами.

Перечисленные детерминанты имеют общий характер и при анализе конфликта используются как системообразующие факторы, которые позволяют определить важнейшие характеристики любого конфликта – его смысл и цели.

Карл фон Клаузевиц в своём труде «О войне» отмечает «Война не начинается, – или, во всяком случае, не следует, действуя разумно, начинать войну, – пока не будет установлено, чего мы хотим достигнуть посредством войны и в течение ее. В первом заключается смысл войны, второе является ее целью».

Определение смысла и целей военной, экономической и информационной составляющих гибридной войны против России должно основываться на детерминантах среднесрочного характера, действующих в пределах страны или региона и связанных с политическими, военными, военно-техническими, социально – экономическими и цивилизационными особенностями развития глобализационных и информационно-технологических процессов, появлением новых сред военного противостояния в космосе и киберпространстве.

Для составляющих гибридной войны наряду с общими следует выделить и частные детерминанты.

Детерминанты военной составляющей гибридной войны

Стратегиям конфликтов в прошлом и настоящем присущи некоторые общие черты и закономерности, которые, на наш взгляд, рельефно проявляются при сопоставлении стратегий холодной войны (1945-1991 гг.) и современных конфликтов.

К числу важнейших детерминантов, определивших изменение стратегий, относятся глобализация и информационно-технологическая революция, которым присущи долговременный характер и глобальное измерение. Негативную направленность воздействию этой пары детерминантов придали развал СССР и расширение НАТО, военно-силовое вмешательство альянса на Балканах, непрекращающиеся попытки США установить глобальный контроль над миром. Существенная роль принадлежит военным и военно-техническим факторам, связанным с появлением высокоточных систем оружия, развитием стратегической ПРО, распространением ОМУ, агрессивным наращиванием сил США в Европе. Заметно снизилась способность организаций обеспечения международной безопасности влиять на обстановку в мире, предотвратить процессы её хаотизации.

Стратегия гибридной войны Запада против России определяется группой детерминант, которые во многом были присущи «холодной войне» в период 1945 – 1991 гг. Это глобальный размах и непрерывный характер обоих конфликтов, содержание которых обусловлено объективными составляющими развития общества. Для холодной войны это была идеологическая составляющая, для глобальной гибридной войны – цивилизационная. Обе составляющие детерминируются угрозами и вызовами планетарного масштаба.

Определение современной войны как «войны цивилизаций» довольно полно отражает главный вектор стратегии гибридной войны и придаёт самой стратегии завершенность, поскольку именно в идеях закодированы высшие цели войны, смыслы национального бытия и, тем более, бытия цивилизационного.

Война смыслов составляет сердцевину стратегии гибридной войны, цель которой состоит в обеспечении последовательного планомерного установления контроля над всеми сторонами жизни государства-объекта гибридной агрессии и, прежде всего, контроля над менталитетом его населения.

Смысл гибридной войны в социально-экономической сфере

Смысл проведения подрывных операций в экономической сфере состоит в ослаблении экономики и подчинении национальных интересов страны-мишени интересам глобальных финансово-экономических конкурентов.

Важнейшими детерминантами, определяющими стратегию конфликта в экономической сфере, является факторы уязвимости финансового и производственного секторов, а также сферы потребления объекта гибридной агрессии к интегрированному воздействию противника с целью провоцирования дисбаланса и деградации каждой из сфер. Историческим примером эффективности экономической войны является ситуация «системного кризиса», сложившаяся в 90-е годы XX века в России. Последствия действий США и их союзников в экономической сфере привели нашу страну к разрухе, аналогичной той, которую в предшествующие периоды порождали только «классические» войны.

Противодействие гибридной войне как интегрированной кампании требует от России организации интегрированного ответа.

В экономической сфере в условиях глобализации и информационно-технологической революции такая задача должна быть возложена на возрожденные на новом качественном уровне государственные экономические институты, обеспечивающие координацию связей производителей во времени и пространстве, их увязку со стратегией развития страны. Меры подобного содержания и масштаба, направленные на интеграцию возможностей централизованного управления экономикой, обеспечат выход России на траекторию устойчивого развития, создадут дополнительный запас прочности и стабильности другим национальным институтам.

Смысл гибридной войны в информационной сфере

Смысл информационной войны заключается в получении полного контроля над сознанием народа государства – жертвы агрессии и, таким образом, возможности влиять на его будущее. Главным объектом информационной войны являются общественное и индивидуальное сознание и подсознание населения и личного состава вооруженных сил, в основе которого лежат национальные ценности и национальные интересы государства. Цель информационной войны заключается в подмене истинных национальных ценностей и национальных интересов ложными.

Важнейшими детерминантами, определяющими особенности конфликта в информационной сфере, являются его асимметричность, позволяющая вскрывать незащищенные места в информационной системе противника и атаковать их; скрытность применения и способность «подстраивать» подрывной информационный контент под существующие информационные системы противника; гибкость и адаптивность при решении задач трансформации информационной среды.

При этом стратегическая цель подрывных действий в экономической и информационной сферах является общей и предусматривает использование невоенных инструментов для завоевания полного контроля над страной и возможности неограниченного влияния на её будущее.

Российская модель противодействия конфликтам нового вида

Успешная адаптация системы обеспечения национальной безопасности России к вызовам и угрозам, порождаемым конфликтам нового вида, в решающей степени будет зависеть от способности своевременно сформировать новое знание о гибридных угрозах и на этой основе определить стратегию государства в целом, приоритеты строительства вооруженных сил, развития экономики и культурно-мировоззренческой сферы. Требуется синтезировать имеющиеся и полученные в ходе исследований новые знания с целью формирования концепции современных конфликтов и модели противодействия.

Российская модель противодействия гибридной войне и цветной революции должна строиться с учетом нелинейной конфигурации атакующих сил и средств и отражать следующие ключевые задачи защиты государства:

• способность быстро и решительно реагировать на конфликты, нелинейный характер которых позволяет достигать значительных результатов при относительно небольших возмущающих воздействиях. В этом контексте умелое использование Украины в гибридной войне коллективного Запада против России свидетельствует о крайне разрушительном потенциале и опасности нелинейных конфликтов, противодействие которым требует решительной и быстрой реакции. С другой стороны, блестяще проведенная операция по присоединению Крыма и успешные действия ВКС России в Сирии показывают эффективность российских нелинейных стратегий противодействия гибридной войне;
• переход от формы прикрытия пространства политической, социально-экономической и культурно-мировоззренческой сфер государства к функциональному контролю над наиболее важными стратегически элементами каждой сферы. Во внешнеполитической сфере необходимо сосредоточить главные усилия на Украине, которая используется противниками России в качестве мощного антироссийского тарана в гибридной войне. Украина в среднесрочной перспективе должна стать главным детерминантом российской внешней политики, перекрывая наши отношения с США и ЕС;
• обеспечение возможности оперативного сосредоточения критически важных усилий и ресурсов в наиболее угрожаемом месте. Сегодня это – фронты информационной и экономической войны и обеспечение кибербезопасности критической инфраструктуры. В информационной и экономической войне главные усилия должны быть сосредоточены опять же на комплексном противодействии нынешнему режиму в Киеве и поддерживающим его силам;
• ведение непрерывной разведки и её тесное взаимодействие со структурами политического и военного управления государством и вооруженными силами с целью реализации стратегии, позволяющей оперативно обеспечивать создание и использования преимущества на угрожаемом направлении;
• и, наконец, наличие качественного кадрового ресурса, способного обеспечить разработку и реализацию стратегии противодействия гибридной войне.

Из вышесказанного следует, что учет смыслов и детерминантов позволяет обеспечить адекватное отражение их влияния в стратегии противодействия современным конфликтам, выделить совокупность свойств, присущих конфликту конкретного вида, определить новые характеристики и новое качество конфликта. Такой подход будет способствовать появлению нового знания о конфликте и адекватному отражению особенностей противодействия в доктринальных документах по обеспечению национальной безопасности России.

Бартош А.А.

Источник: “Вестник Академии военных наук – №2  2017 г.”.