Гибридизация НАТО как угроза национальной безопасности России

В истории развития НАТО используется достаточно устоявшаяся периодизация процесса происходящих изменений: период холодной войны, период партнерства и сотрудничества (или период глобализации), период новых условий безопасности после 11 сентября 2001 года.

Начало процессу адаптации политики и стратегии НАТО к реалиям постбиполярного мира было положено лондонской сессией Совета НАТО на высшем уровне (июль 1990 г.). В дальнейшем адаптация развивалась по следующим основным направлениям:

1. Сокращение военной активности НАТО, уменьшение на 25% численности вооруженных сил (часть их переведена на пониженный уровень боеготовности), снижение роли ядерного компонента в военной стратегии.
2. Усиление акцента на невоенные функции альянса. «Новая стратегическая концепция» (1991 г.) особо выделила значение политических аспектов обеспечения безопасности через развитие диалога и сотрудничества.
3. Определение и обоснование миссий альянса, выходящих за пределы функций, определенных Североатлантическим договором. Главное внимание было уделено переориентации на решение новых задач: урегулирование кризисных ситуаций, миротворчество и расширение диалога со странами, не входящими в НАТО, что предусматривало изменение военных приготовлений, обеспечение гибкости и мобильности вооруженных сил. Именно в это время принята концепция глобальной ответственности НАТО, допускающая глобальное использование военной силы вне зоны ответственности блока согласно «Стратегической концепции блока» (1999 г.).

После террористических актов в США (11 сентября 2001 г.) руководители НАТО одобрили на саммите в Праге (2002 г.) всеобъемлющий пакет мер по повышению способности блока противодействовать новым вызовам безопасности.

Казалось бы, подобная систематизация позволяет охватить весьма внушительную часть современной истории альянса после окончания холодной войны и до наших дней. Однако она недостаточно полно отражает качественную сторону трансформации блока, суть которой альянс пытается тщательно скрывать.

Дело в том, что с начала нынешнего века НАТО целенаправленно превращается в мощный глобальный центр силы, который при теневом доминировании в нем США все более решительно подключается к решению вопросов, ранее не входивших в компетенции военно-политического блока.

Рассмотренная выше систематизация истории НАТО позволяет синтезировать процесс трансформации в рамках более крупной единицы исторического времени, обозначающей длительный период истории военно-политического блока, отличающийся определенной внутренней связностью и только ему присущим уровнем развития стратегических, военных и военно-технических изменений альянса после холодной войны.

Подобной крупной единицей исторического времени следует считать эпоху гибридизации НАТО, в свою очередь определяющейся всеобъемлющими мощными процессами гибридизации мировой политики .

В общем случае инструментами гибридизации мировой политики выступают относительно новые факторы и явления, такие как гибридные войны, цветные революции, основанные на технологиях управляемого хаоса, а также негосударственные субъекты (международный терроризм, частные военные компании и др.) .

В этих условиях импульсы процессам гибридизации придают не организации обеспечения международной безопасности, которым по определению следует заниматься выработкой новых правил мировой политики, построенных на инструментах сдерживания и ограничения, а международные конфликты .

Международные гибридные конфликты, важным субъектом которых является НАТО,  придают новую, доселе невиданную динамику и содержание процессам, происходящим сегодня на Украине, в Сирии, Ливии, Ираке и некоторых других странах, расположенных, главным образом, на «дуге нестабильности», в которую на саммите в Варшаве лидеры блока включили Россию и Ближний Восток.

Обострение военно-политической обстановки в указанных странах и регионах с одной стороны инициируется сложными внутриполитическими и глобальными процессами. С другой стороны, страны Запада на систематической основе провоцируют хаотизацию международной обстановки  для укрепления мифа о российской угрозе и как предлог для наращивания военных приготовлений. Обеим этим факторам принадлежит ключевая роль в процессе гибридизации альянса.

Временные рамки эпохи гибридизации охватывают период со времен окончания холодной войны и до наших дней, когда процессы присвоения альянсом все новых функций с опорой на растущую мощь приобретают характер и направленность, угрожающие мировой стабильности и безопасности.

Именно в таком контексте следует понимать заявление Генерального секретаря НАТО Й.Столтенберга в феврале 2018 г.:  «сегодня альянс осуществляет самую масштабную адаптацию со времен холодной войны с участием США, Канады и европейских союзников». Приняты решения о развертывании Объединенного командования в Атлантической зоне для защиты коммуникаций между Северной Америкой и Европой, а также Командования поддержки операций по логистике, усилению и военной мобильности. Планируется учредить дополнительно Компонентное командование сухопутных войск, а также Центр киберопераций при штабе ОВС НАТО в Европе .

В процессе гибридизации в период с конца XX – начала XXI века НАТО пересмотрела комплекс функций и задач с целью обосновать  необходимость сохранения и расширения альянса в условиях исчезновения так называемой «советской угрозы». В результате НАТО осуществила комплексное наращивание функций и задач блока, смыслы и содержание которых находятся далеко за пределами предусмотренных Договором о создании альянса от 1949 г.

Процесс трансформации функций НАТО отражён в таблице 1.

Таблица 1. Трансформация функций НАТО

Традиционные функции НАТО	Трансформированные и новые функции
Главная функция – служить  инструментом внешней политики государств-членов в сфере обеспечения коллективной безопасности в зоне ответственности блока	В конце XX – начале XXIвека зона ответственности блока последовательно расширялась и сегодня включает Балканы, страны Ближнего и Среднего Востока. Расширяются военно-политические связи НАТО с Японией, Южной Кореей, Австралией, Новой Зеландией
Осуществлять планирование, контроль и оперативное руководство операциями, которые проводятся под эгидой альянса.	Без изменений
Выполнять функцию площадки для дискуссий членов альянса и выработки согласованных решений в сфере обеспечения коллективной безопасности	Помимо функции обеспечения коллективной безопасности альянс реализует функции миротворчества, информационные, гуманитарные, экологические и некоторые другие
Участвовать в рамках своей компетенции в создании нормативно-правовых положений, регулирующих деятельность альянса	Без изменений
	Новая функция. Служить информационно-идеологическим каналом для международной социализации государств, стремящихся вступить в альянс, для общения с государствами-партнерами, другими международными организациями

На процесс трансформации функций и задач НАТО, наращивания их геополитического размаха  в ходе начавшейся гибридизации НАТО оказывают влияние факторы международной обстановки, связанные с появлением новых видов конфликтов и новыми субъектами, воздействующими на международную политику из негосударственной сферы, такими как, например, международный терроризм.  Импульсы процессам трансформации и гибридизации альянса придаёт фактор расширения НАТО, стратегии национальной безопасности и военные доктрины США, приобретающие все более антироссийскую и антикитайскую направленность, вызовы и угрозы безопасности союзников, ряд внутренних и институциональных факторов.

Под гибридизацией НАТО как военно-политической структуры следует понимать процесс заимствования у других организаций обеспечения международной безопасности (прежде всего у ООН и ОБСЕ) широкого спектра разнородных функций, задач, понятий и методов. Незаконное с точки зрения международного права заимствование осуществляется при поддержке США и некоторых других государств — членов НАТО в условиях крайне незначительного противодействия со стороны руководства этих организаций и значительной части международного сообщества в целом. Отдельные попытки противодействия процессу гибридизации НАТО со стороны России, Китая и некоторых других государств лишь подчеркивают самодовлеющий характер происходящего. В результате альянс в конце XX – начале XXI в. превратился в крупную структуру, деятельность которой зачастую не подчиняется существующим международным нормам и правилам, осуществляется на основе внутренних процедур и направлена на реализацию интересов и ценностей консолидированного Запада.

Если во время существования СССР и Организации Варшавского договора функции альянса были ограничены военными вопросами, а географически — зоной его ответственности, то с начала 1990-х гг. были запущены механизмы расширения и гибридизации военно-политического блока. Таким образом, весь мир превращается в зону ответственности НАТО, а кроме военных задач альянсу предписано заниматься широким спектром силовых и несиловых вмешательств в дела суверенных государств и целых регионов с опорой на технологии гибридных войн и цветных революций.

Важным фактором гибридизации является расширение НАТО и связанная с этим процессом трансформация зоны географического охвата Организации Североатлантического договора. В широком смысле расширение НАТО ограничивается не только приемом новых членов блока, но и предусматривает поэтапное формирование партнерских геополитических инициатив альянса, что связано с появлением у блока новых  функций и повышением уровня его гибридизации.   Модель гибридизации НАТО представлена на таблице 2.

Таблица 2. Модель гибридизации НАТО

Этапы формирования геополитических инициатив НАТО	Эволюция геополитических проектов альянса	Факторы гибридизации НАТО
1 этап. 1989-1999 гг.	Глобальный тренд – расширение НАТО. Переход к практике прямого использования силы в обход существующих международных норм и правил	1. Расширение НАТО  на Восток. 2. Создание СЕАП-ПРМ, развертывание Средиземноморского  диалога, создание отдельного формата партнерства с Россией и  Украиной
2 этап 1999-2010 гг.	Глобальный тренд – расширение присутствия НАТО в стратегически важных регионах, начало процесса гибридизации альянса	1.Проведение операций под эгидой НАТО за пределами зоны ответственности блока. 2. Развитие стратегического партнерства НАТО-ЕС, соглашение о взаимодействии и сотрудничестве между секретариатами НАТО и ООН. 3.  Стамбульская инициатива о сотрудничестве, Инициатива для Юго-Восточной Европы, партнерство с «контактными странами» в Юго-Восточной Азии. 4. Создание в 2008 г. Комиссии НАТО-Грузия, призванной руководить процессом подготовки вступления страны в альянс.
3 этап 2010-н\в	Формирование глобальной натоцентристской модели при теневом доминировании США, углубление процесса гибридизации НАТО .	1. Преобразование НАТО в глобальную гибридную военно-политическую структуру. 2.Системное развитие трех субстратегических векторов трансформации НАТО: – коллективная оборона; -урегулирование кризисов; – обеспечение  безопасности посредством партнерства.

Анализ процесса гибридизации НАТО как преобладающего направления в сфере трансформации альянса, позволяет выделить несколько способов, с помощью которых формы международного взаимодействия альянса отделяются от сложившейся международной практики и служат основой для формирования новой модели военно-политического блока, отражающей набор новых функций, целей и задач.

Во-первых, это обеспечение существенного укрепления стратегических позиций НАТО в евро-атлантическом регионе за счет расширения блока на восток. Сохраняется возможность дальнейшего развития этого вектора за счет возможного приема в Организацию Североатлантического договора Украины и Грузии, которые на саммите в Бухаресте в 2008 г. получили обещание быть принятыми в альянс. Нельзя полностью исключить возможность приема в НАТО и некоторых других бывших советских республик, а также нейтральных европейских государств.

Маневры НАТО вокруг нейтральных европейских государств с целью втягивания их военно-политический блок имеют давнюю историю и заслуживают отдельного рассмотрения. Сегодня в этих целях используется известная инициатива ЕС об учреждении Постоянного структурированного сотрудничества в сфере обороны, в котором наряду с государствами-членами НАТО участвуют и нейтральные члены ЕС- Финляндия  и Швеция.  В связи с этим высокие представители этих государств автоматически становятся участниками форумов альянса, где обсуждаются вопросы военного сотрудничества НАТО и ЕС, что представляет собой одно из важных направлений гибридизации блока.

Процесс гибридизации, связанный с расширением НАТО, не способствует укреплению безопасности в Европе, подрывает коллективный подход к борьбе с новыми рисками и угрозами и разрушает единое пространство безопасности в Европе. Прием в НАТО новых членов девальвирует ключевой принцип, лежащий в основе концепции неделимости безопасности – не укреплять собственную безопасность в ущерб безопасности других. В условиях отсутствия внешней военной угрозы и незавершенности процесса трансформации альянса решение о расширении не является адекватной реакцией на современные вызовы, не укрепляет безопасность ни новых членов, ни НАТО, ни Европы в целом.

Во-вторых, это проведение операций под эгидой НАТО в Югославии, Афганистане, Ливии, антитеррористической операции в Средиземном море. Такой способ гибридизации позиционируется как некая практическая составляющая деятельности альянса по урегулированию кризисов. В своей совокупности участие в операциях и посткризисном урегулировании способствует формированию зоны расширенного географического охвата альянса с применением в ее пределах военной силы, что, как правило, делается на незаконных основаниях. При этом США и другие государства НАТО стремятся учредить свое долговременное присутствие на территориях государств, где проходят операции, с целью получения экономических и военных преимуществ.

Агрессия в Югославии в 1999 году создала прецедент массированного использования военной силы против суверенного государства без санкции СБ ООН (с последующим созданием американской военной базы в Косово), операция в Ливии осуществлялась на основе произвольного толкования мандата ООН. Участие НАТО по мандату ООН во главе международной коалиции по поддержанию мира в Афганистане положило начало новому этапу деятельности альянса, связанному с прямым использованием силы за пределами Евроатлантического региона. Сегодня в рамках операции «Решительная поддержка» в Афганистане НАТО готовится увеличить свой  воинский контингент с 13 до 16 тыс. военнослужащих, включая контингенты из 39 партнерских государств.

Привлечению партнеров к операциям НАТО уделяется повышенное внимание.  В  рамках Программы повышения квалификации в области обороны (DEEP) альянс намерен продолжить финансирование подготовки афганских сил безопасности по крайней мере до 2020 г. Инструкторы из НАТО расскажут слушателям как правильно строить, развивать и реформировать учреждения, работающие  в сферах обеспечения безопасности, обороны и собственно военной.       Заметим, что в программе участвуют 12 государств, среди которых Армения, Казахстан, Киргизия, а также Азербайджан, Грузия, Сербия, Македония, Молдавия, Украина, Тунис и Мавритания.

Развернул полномасштабную деятельность учебный центр НАТО в Ираке, в котором специалисты из Испании, Канады и Словакии занимаются подготовкой военных.

Формально программа и учебный центр действуют под лозунгами борьбы с терроризмом, обеспечения суверенного развития и стабильности партнерских государств. Однако фактически развертывание подобных программ и проектов НАТО позволяет целенаправленно влиять на национальные элиты в нужном для Запада направлении, готовить условия для цветных революций и свержения неугодных правительств.  К существенному ухудшению стабильности и к превращению обширных территорий Центральной Азии, Закавказья, Украины, Ближнего Востока, Северной и Центральной Африки в зоны хаоса, в питательную среду для терроризма приводит ставшее традиционным вмешательство США и отдельных стран НАТО во внутренние дела суверенных государств, попытки перекроить границы, разжигание этноконфессиональных столкновений, а также навязывание западных ценностей без учета национальных аспектов.  Купленные национальные элиты – залог успеха такой стратегии.

В этих условиях задача выработки на предстоящем в июле 2018 г. саммите НАТО  эффективных мер борьбе с международным терроризмом как одной из ключевых проблем современности представляется нереальной.  Без реального партнерства с Россией альянсу не справиться.

Необходимы масштабные шаги по объединению под эгидой ООН усилий крупных международных игроков для противодействия   общей угрозе, в частности, использование возможностей Совета Россия-НАТО, привлечение Китая, Индии, Ирана.

В-третьих, развертывание на территориях стран НАТО элементов системы американской стратегической ПРО, осуществляемое в русле мер по коллективной обороне, придает новые масштабы и содержание процессам гибридизации альянса. При этом формируется прямая угроза национальной безопасности России за счет возможного применения ракет-перехватчиков не только против СЯС Российской Федерации, но и объектов на ее территории.

Технологический рывок России в создании качественно новых стратегических систем оружия в существенной мере обесценил попытки США добиться односторонних преимуществ в сфере стратегических вооружений [7].

Для Запада наступил момент истины. Стало ясно, что сдержать и испугать Россию не удалось. Не получилось, как планировали в Вашингтоне, добиться абсолютного превосходства над Россией к 2018-2020 гг. и  «порвать в клочья» российскую экономику. Четыре американских сенатора-демократа  отправили госсекретарю США Рексу Тиллерсону письмо, в котором говорится: «Стратегический диалог между США и Россией стал более актуальным после публичного послания президента Владимира Путина 1 марта, во время которого он сообщил о нескольких новых видах ядерного оружия, которые разрабатывает Россия».

Диалог действительно необходим, поскольку не принесли желаемых результатов ни выход США из договора по ПРО, ни разработка стратегии Быстрого глобального удара, ни провокационное наращивание военной активности у российских границ.

На этом фоне новым этапом гибридизации НАТО является решение о создании командований по переброскам военных сил и средств через Атлантику и внутри Европы, что придает альянсу новые регулирующие функции, носящие наднациональный характер. Практически европейские члены военно-политического блока вынуждены передать альянсу значительную часть своих суверенных прав по контролю внутренних коммуникаций и государственных границ. Одновременно они становятся заложниками антироссийской политики военного продвижения блока на Восток.

В-четвертых, действенными способами гибридизации НАТО выступают программа СЕАП-ПРМ, Средиземноморский диалог, Стамбульская инициатива о сотрудничестве, а также  Инициатива для Юго-Восточной Европы, осуществляемые под ширмой реализации концепции обеспечения безопасности посредством партнерства. В результате под предлогом  формирования  партнерских связей  осуществляется расширение географического охвата альянса с выходом далеко за пределы традиционной зоны ответственности НАТО. Одновременно создаются условия для использования потенциала программ и проектов в интересах возможного создания региональных квази-военных блоков с участием США и стран НАТО, подготовки стран-кандидатов к вступлению в НАТО, а также для всестороннего углубленного изучения всех государств-участников с целью получения экономических и военных преимуществ.

Как следствие настойчивых попыток США укрепиться в стратегически важном ближневосточном регионе, существенно возрастает роль Средиземноморского диалога и Стамбульской инициативы о сотрудничестве, которые  формируют  два тесно связанных между собой проекта, определяющих партнерство между НАТО, странами Средиземноморского региона  и Большого Ближнего Востока. Оба проекта связаны со сдвигом в приоритетах альянса в направлении стратегически важных регионов, где сосредоточены существенные для безопасности Запада энергетические ресурсы и проходят важные коммуникации.

Инструментами гибридизации НАТО являются гибридные войны и цветные революции, плацдармом для развертывания которых является Россия, её союзники и партнеры, а также государства Большого Ближнего Востока. Этот регион  рассматривается альянсом как поле этнических и пограничных конфликтов, способных поставить под угрозу жизненно важные интересы Запада и создать угрозу безопасности стран НАТО.

В-пятых, мощные импульсы гибридизации альянса придают шаги по развитию стратегического партнерства НАТО-ЕС, целью которого является дальнейшая интеграция потенциалов двух союзов.

В-шестых, эффективным способом гибридизации является активизация сотрудничества с так называемыми «контактными странами» – Австралией, Новой Зеландией, Республикой Корея, Пакистаном и Японией. Особые партнерские отношения установлены между НАТО, Афганистаном и Ираком. Зондируются возможности военного сотрудничества с Китаем.

НАТО идет навстречу пожеланиям Японии и Южной Кореи создать партнерские ячейки при штабах альянса, предоставляет им возможность участвовать на постоянной основе в работе центров передового опыта по проблемам гибридных угроз.

В числе других способов гибридизации следует упомянуть деятельность, направленную на институционализацию альянса и получение международной поддержки шагам военно-политического блока по присвоению им новых функций в сфере использования силы в международных отношениях за счет соглашений о взаимодействии и сотрудничестве между секретариатами НАТО и ООН, развития отношений с ОБСЕ .

Гибридизация НАТО с одной стороны отражает объективные процессы, происходящие в мировой политике. С другой стороны,  гибридизация альянса является следствием целенаправленных усилий США и ведущих стран НАТО по адаптации возможностей Организации Североатлантического договора к военно-политическим реалиям современности, в числе которых переформатирование мира во многополярную структуру, появление новых центров силы, снижение возможностей США по глобальному доминированию, падение эффективности организаций обеспечения международной безопасности. Совокупное действие указанных факторов приводит к растущей  неопределенности и хаотизации международных отношений, усилению фактора силы.

Изучение процессов гибридизации НАТО позволяет выделить несколько важных факторов, несущих угрозу национальной безопасности России.

Во-первых, альянс под различными предлогами наращивает военное присутствие как непосредственно у российских границ, так и в других стратегически важных для нашей страны регионах. Одновременно НАТО присваивает себе формально не свойственные ей функции, прежде всего  связанные с миротворчеством и применением силы  в сфере международных отношений, что было использовано в конфликтах на Балканах и в Ливии. Подобные действия создают прецеденты, угрожающие России,  ее союзникам и  партнерам.

Во-вторых, альянс является одним из ведущих субъектов ведущейся против России гибридной войны, использует технологии управляемого хаоса для провоцирования цветных революций. С этой целью НАТО применяет гибкие комбинации технологий «жесткой» и «мягкой» силы для расшатывания отношений между Россией, её союзниками и партнерами, готовит почву для решающего удара по нашей экономике и системе обеспечения национальной безопасности.

В-третьих, Североатлантический альянс продолжает мероприятия по институционализации своих связей с авторитетными организациями обеспечения международной безопасности – ООН, ОБСЕ, ЕС. Усиление влияния НАТО в этих и некоторых других международных институтах несет в себе угрозу манипулирования ими с целью использования их возможностей в ущерб национальным интересам России.

И, наконец, альянс предпринимает масштабные шаги по адаптации системы командных органов с целью повышения наступательных возможностей ОВС блока за счет переброски сил усиления из США и Канады в Европу, обеспечения оперативного наращивания группировок ВС у границ России, координации использования Сил быстрого развертывания. В дополнение  к существующим Центрам передового опыта по противодействию гибридным угрозам,  при штабе ОВС НАТО в Европе создается Центр киберопераций.

Перечисленные и некоторые другие факторы превращают феномен гибридизации НАТО в объект углубленного изучения и учета при разработке мер обеспечения национальной безопасности России и поиске путей оптимизации отношений между Россией и НАТО. Критерием оптимальности должно служить соответствие полученных результатов взаимодействия национальным интересам и ценностям нашего государства.

Актуальность задачи обновления и оптимизации вопросов взаимодействия между Россией и НАТО обусловлена следующими важными факторами:

• появление у России новых стратегических систем оружия служит катализатором изменений всей системы взаимоотношений государств и приведет к установлению новых мировых реалий. Миф о непобедимости и всесильности США дал трещину. Вашингтон и его союзники вынуждены будут считаться не только с мнением России, но и искать возможности установления с ней диалога. Однако процесс осознания неизбежности кардинального пересмотра отношений с Россией займет некоторое время. Постичь все в одночасье никому не дано;
• в среднесрочной перспективе НАТО останется главной военной силой Запада в Европе с одновременным наращиванием других составляющих (в первую очередь, политической и информационной) в деятельности альянса в рамках процесса его гибридизации. Продолжится расширение географического охвата НАТО  с ориентацией значительных ресурсов на Украину, Закавказье и Центральную Азию. Однако процесс расширения приобретает самодовлеющий и трудно управляемый характер, что в конечном итоге приведет к неминуемой фрагментации и расколу НАТО;
• на настоящем этапе Россия не заинтересована в исчезновении НАТО. Стабильность развития Европы во многом зависит от наличия на континенте военно-политической организации обеспечения коллективной безопасности, поскольку с организацией строить взаимоотношения всегда легче, чем с отдельными государствами, зачастую преследующими свои эгоистические интересы, что особенно опасно в условиях нарастающей хаотизации международных отношений;
• политика расширения альянса на Восток, усиления военных приготовлений блока выступает мощным катализатором недоверия и подозрений со стороны России в отношении истинных целей НАТО. Альянс, в свою очередь, заявляет об обеспокоенности действиями России. В условиях недостаточной прозрачности существенно возрастает вероятность конфликтов, связанных с неправильной оценкой действий сторон или случайными факторами. Это обусловливает необходимость восстановления диалога с целью снизить градус недоверия и подозрений;
• Совет Россия-НАТО, формально созданный для новых равноправных, тесных и дружественных отношений НАТО и России не отвечает своему назначению и пока не стал тем действенным механизмом, работа которого была бы направлена на поиск путей взаимодействия в области укрепления системы европейской безопасности.  Озабоченности России откровенно игнорируются, в стадии стагнации находится обсуждение ключевых вопросов, оказывающих прямое влияние на состояние национальной безопасности России;
• несмотря на негативные тенденции развития альянса, политическая важность НАТО сохраняется. России надо взаимодействовать с НАТО в том объеме и по тем вопросам, которые потребны и выгодны с точки зрения наших национальных интересов, и одновременно противодействовать всем попыткам навязывать решения, которые не соответствуют ее целям. Ни эйфории, которая была свойственна российской политике 90-х годов прошлого века, ни слепого отторжения в отношении взаимодействия с НАТО быть не должно. При всех обстоятельствах нам нежелательно обособляться от Запада. В отношениях с НАТО нужна политика, учитывающая весь спектр возможностей и функций   военно-политического блока и определяемая исключительно национальными интересами России. Альянс со своей стороны должен осознать преимущества и выгоды от по-настоящему партнерских отношений с Россией для глобальной и региональной стабильности.

В течение многих лет руководители НАТО твердят о непрерывной трансформации союза. Однако в свете сегодняшних реалий альянсу нужна не трансформация, а кардинальное очистительное перерождение из реликта холодной войны в качественно новую организацию, способную под эгидой ООН адекватно реагировать на вызовы современности в рамках многополярного мира. Решение этой задачи невозможно без пересмотра смыслов существования и места НАТО в системе международной безопасности.

Бартош Александр Александрович,
член-корреспондент Академии военных наук РФ