Возвращение святыни

Кто теперь помнит штурмана прапорщичьего ранга Ивана Батурина? Да, наверное, почти никто? Неизвестно где и когда родился, неизвестно где и когда почил. Кому он был нужен, этот безвестный штурман? Мало ли таких было до и после него! Всех ведь и не упомнить. Да и сделал ли он в своей жизни он что-нибудь такое, чтобы его помнить потомкам? Но в том то и дело, что сделал! В нелегкой и серой жизни штурмана был все же звездный час, озаривший его имя.

Осенью 1783 года штурман прапорщичьего ранга Иван Батурин был назначен руководить «описной партией», посланной с дозорного корабля Азовской флотилии «Модон» в Ахтиарскую бухту. Батурин и его люди должны были положить на карту берег от Херсонесского мыса до Бельбека. Батурин избрал для съемок высотные холмы, с которых открывалась широкая перспектива рейда, с большим заливом, тянущемся до подножия Инкермана. От северных холмов Батурин двигался к югу, и его взгляду предстала неповторимая панорама берега.

Десять бухт причудливым узором очертили побережье. На берегу Большого залива сиротливо белела деревенька Ахтиар: десяток убогих домишек. За ними в глубине – поросшая дубняком и можжевельником долина. С юго-запада береговую линию замыкал прямоугольный кряж, с трех сторон омываемый морем. На Севере – изгибы реки Бельбек. В ее излучине – селение, еще одно – у подножия Инкермана, на реке Черной (Чурук-Су или Инкерманке). Каждое селение в несколько домов. Батурин подробнейше запечатлел на своей карте Большой залив (так тогда называли будущую Севастополськую бухту) и ее берега с развалинами древнего Херсонеса.

У истоков российской славы будущего Севастополя стоит и имя гения мирового военного искусства А.В. Суворова. Именно ему удалось одержать на берегах Ахтиарской бухты чрезвычайно важную победу над турецким флотом, причем победу бескровную, и оттого еще более значимую. Случилось это в 1778 году, когда турецкие корабли с десантом на борту вошли в Ахтиарскую бухту для поддержки татарской смуты. Подтянув войска и воздвигнув на берегах бухты батареи, Суворов фактически блокировал турок в бухте. Видя, что идея десанта полностью провалилась, а дальнейшее нахождение в Ахтиаре грозит голодом и истреблением, турки, не теряя времени, бежали в Константинополь. Бескровная и важная победа, закрепившая российское господство в Крыму, не осталась незамеченной в Петербурге. Наградой за нее Суворову от Екатерины II была украшенная бриллиантами золотая табакерка с портретом императрицы и надписью: «За вытеснение турецкого флота из Ахтиарской гавани и от крымских берегов». То была самая первая награда россиян за Севастополь …

А осенью 1782 года, а именно 17 (28) ноября, в Большой залив вошли фрегаты «Осторожный» и «Храбрый». Ими командовали бывалые капитан-лейтенанты Иван Берсенев и Степан Юрасов, участники знаменитой Средиземноморской экспедиции, герои Чесмы. Так определилась судьба Ахтиара. Сколь символичны были названия первых российских судов, пришедших в будущий Севастополь. Над древними херсонесскими бухтами затрепетал на ветру Андреевский флаг…

Рейд был признан лучшим на всем Черном море. Потемкин просил президента адмиралтейской коллегии графа Ивана Чернышева поторопиться с подробным изучением места для постройки нового города и гавани. Капитан 1 ранга Иван Максимович Одинцов, фрегаты которого стали на якорь в Ахтиаре, получил распоряжение проделать подробнейшие съемки и промеры на предмет устройства портовых сооружений. Это была первая зимовка, подробных сведений о ней ждали в адмиралтействе.

Команды фрегатов Одинцова разместилась на зиму в опустевшем селении Ахтиар. Кругом не было ни души, и моряки оказались в положении своеобразных «робинзонов» на тихих херсонесских берегах. Они ладили сети, ружья для охоты на диких коз, а главное, отстраивались и чинили жилье. Начальник эскадры Одинцов вместе с капитан-лейтенантом Юрасовым подготовили карту и донесение в Петербург. Одинцов писал в коллегию: «С начала пребывания моего в Ахтиарской бухте прошлого 1782 года с 17-го ноября по 7 марта 1783 года, порученной мне эскадры фрегаты стоят на одних якорях посредине самой бухты; при перемене якорей канаты всегда бывают целы, потому что грунт – ил мягкий; при всех бываемых крепких ветрах волнения никакого не бывает, кроме вестового, от которого при ветре не малое волнение; а по утешении – зыбь, но безвредная. В разных местах опущены с грузом доски, также и фрегаты осматриваемым при кренговании, однако червь нигде не присмотрен: сему причина – часто бываемая при остовом ветре, по поверхности губы из речки Аккерманки, пресная вода, в губе превеликое множество дельфинов, или касаток; но они безвредны».

Ныне почти забытый поэт Семен Бобров пришел на севастопольскую землю вместе с полками екатерининских гренадер. Именно он первым воспел ее возрождение:

Я в Херсониде многохолмной
Под благодатным небосклоном
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Найду Гельвецию с хребтами,
Найду Сатурнову страну…

Сатурнова страна… Каждый ищет ее для себя, и каждый находит что-то свое. Россия нашла ее в пределах древнего Херсонеса. Священный город возвращался к своей прародине, как высший дар, как чудо, дарованное Господом, как награда за подвиги русских воителей.

Вступил лишь в Херсонес, пошел лишь Долгоруков,
Единой славою его гремящих звуков.
Отверзся Перекоп, пришел в подданство Крым,
И веки что творят, то летом он одним…
Так откликнулся на обретение Тавриды еще молодой Гавриил Державин.

По желанию Потемкина, начальником всего южного флота был послан герой Чесмы вице-адмирал Федот Алексеевич Клокачев, дотоле командовавший Азовской флотилией. Готовясь к отъезду из столицы, он получил ордер главноначальствующего в Новороссийском крае генерал-аншефа Григория Потемкина о перебазировании морских сил в Ахтиарскую бухту.

«Собрав повсюду теперь находящиеся корабли и прочие суда, идти в море могущие, кроме тех, кои нужны для примечания в Керченском проливе, – призывал наместник, – войтить со всеми в гавань Ахтиарскую, где командующий войсками в Крыму генерал-поручик граф де Бальмен учинил отряд, как ради сражения, так и для работ в тамошних укреплениях». Этот документ свидетельствует о том, что вопрос о перебазировании был решен задолго до присоединения ханства.

Ранней весной Клокачев был уже на юге. Вступив в командование Черноморским флотом, Клокачев еще в Таганроге подписал распоряжение о формировании двух отрядов судов. Сперва под вице-адмиральским флагом переход морем предстояло совершить двум фрегатам, бомбарде и двум шхунам. После под контр-адмиральским флагом надлежало плыть фрегату, кораблю, шхуне и боту. Судя по всему, наличные морские силы были малы. К концу апреля удалось ввести в строй еще пару фрегатов, исключить из списка суда, служившие для грузовых перевозок. Эскадра под его флагом вошла в Большой залив и приняла салют фрегатов Одинцова. Переход из Керчи в Ахтиарскую бухту совершила легкая эскадра в составе 44-пушечных фрегатов «Крым», «Поспешный», «Стрела», «Победа», «Перун», старых 16-пушечных кораблей «Хотин» и «Азов» (переоборудованного в бомбардирское судно), слабо вооруженных шхун «Победитель», «Измаил» и «Вячеслав», палубного бота «Битюг». Общая численность судовых команд достигла 1300 человек.

Солнечным утром 2 (13) мая 1783 года колонна судов эскадры торжественно миновала устье бухты под грохот артиллерийских орудий и повернула в Южную гавань, где бросила якоря у будущей Корабельной стороны. На салют фрегатов отвечали полевые батареи. Расставленные по реям и вантам матросы «Осторожного» и «Храброго», перемещенные из глубины бухты к устью, построенные на берегах солдаты Капорского и Днепровского полков многократно кричали азовцам раскатистое «Ур-р-ра!».

Долго пустовавшая, грустившая в ожидании прибытия рачительных хозяев Ахтиарская бухта наполнилась и повеселела. Эскадра военных судов, на которых периодически раздавались звон склянок и трели дудок, приводивших в движение людей, деловито сновавшие между судами и берегом шлюпки убедительно говорили о том, что российские морские служители пришли сюда надолго, точнее сказать, навсегда. А Клокачев уже требовал к себе составленные планы и осмотрел берега до самого Херсонеса. Он нашел маленькую Ахтиарскую бухту неудобной для своих одиннадцати кораблей. Становиться на якорь в Большом заливе, открытом западным ветрам, было небезопасно. Кроме того, следовало подумать об укреплениях, начало которым положил Суворов. Клокачев избрал самую обширную из бухт, впадающих в заливе с юга. Отныне она называлась Южной, или Гаванью, и была облюбована для стоянки эскадры. Строения, к устройству которых предполагал приступить немедленно Клокачев, должны были расположиться не к востоку, а к западу – на пространстве между двумя бухтами. Здесь и быть порту.

«Без собственного обозрения нельзя поверить, чтоб так сия гавань была хороша!» – восклицал Клокачев, утверждая, что в Европе ничего подобного этому не видывал. Он писал в адмиралтейство, исчисляя все выгоды и достоинства учреждаемого порта: «Здесь сама природа такие устроила лиманы, что сами по себе отделены на разные гавани, то есть военную и купеческую».

ххх

Рождение Севастополя неотделимо от рождения российского Крыма. 2 февраля 1784 года было окончательно ратифицировано присоединение Крыма к России и учреждение Таврической губернии. А уже 10 февраля был издан высочайший указ об устройстве «крепости большой Севастополь, где ныне Ахтияр и где должны быть Адмиралтейство, верфь для первого ранга кораблей, порт и военное селение.

А еще через двенадцать дней Севастополь был открыт «для всех народов, в дружбе с Империею НАШЕЮ пребывающих, в пользу торговли их с верными НАШИМИ подданными».

Почему морской порт на Черном море получил имя Севастополь? В прессе часто пишут, что Севастополь переводится с греческого, как «город достойный поклонения», «город славы» и т.д. Но на самом деле это не так! Перевод слова Севастополь четок и однозначен – Священный (севастос) город (полис). Можно только поражаться прозорливости Екатерины Второй, которая, дав столь великое имя новому городу, предначертала его необычную судьбу. Будем же ей за это благодарны!

А уже в 1787 году состоялась знаменитая поездка императрицы Екатерины Второй в южные пределы Российской империи. Конечной точкой этой поездки стал только что основанный Севастополь.

В Севастополе гостям устроили демонстрацию флота с выходом кораблей в море. Иностранные наблюдатели передавали свои впечатления следующим образом: «Между тем как их величества сидели за столом, при звуках прекрасной музыки внезапно отворились двери балкона, и взорам нашим представилось величественное зрелище: между двумя рядами татарских всадников мы увидели залив верст на 12 вдаль и на 4 в ширину; посреди этого залива, в виду царской столовой, выстроился в боевом порядке грозный флот, построенный, вооруженный и совершенно снаряженный в два года. Государыню приветствовали залпом из пушек…

Линейные корабли, фрегаты и бомбардирские суда не только салютовали императрице, но и вели затем прицельную стрельбу по специально подготовленным целям, разрушая макеты крепостей меткими попаданиями ядер и поджигая их брандскугелями. Екатерина побывала на флагманском корабле, ради чего для нее была сшита адмиральская форма. В кают-компании государыня провозгласила тост за господ офицеров и за русский народ, способный на все, даже «выплескать моря и сдвинуть горы».

Каждый день приносил что-то новое: росли стены зданий, стропила покрывались крышей, из печных труб валил первый дымок. Уже явственны были очертания города. Величину его можно было видеть по охвату земли, от Южной бухты до той, которая ныне именовалась Карантинной. По всему этому пространству уже намечался рисунок будущих улиц, берущих начало от площади у самой гавани. Уже набережная кое-где одевалась камнем, и радовала глаз свежеструганным деревом маленькая пристань на западном мысу…

Это был Севастополь, и пусть у него еще не было официального названия, но в душах и сердцах своих первых новых обитателей он уже обретал свое извечное сокровенное имя, то, что когда-то было дадено ему свыше… Именно отсюда уходили в свои походы корабли эскадры адмирала Федора Федоровича Ушакова. Сюда они возвращались с победами: Фидониси и Тендра, Керчь и Калиакрия, Корфу… Все это слава севастопольских моряков и слава Севастополя…

ххх

Москва и Севастополь – эти два города навечно связал свя­той Георгий Победоносец, их связало и еще нечто, что нельзя порой передать простыми словами, но что существует незримое нам, однако реальное и вечное — некая особая связь между двумя духовными центрами России. Нет, совсем не случайно на гербе Москвы, как и на гербе России, изображен всепобеждающий Георгий!

Само провидение распорядилось так, что именно древнему Херсонесу, ставшему русским Севастополем суждено было стать главным связующим звеном между вторым Римом – Константинополем и третьим Римом – Москвой. Вспомним вековечное: «…а четвертому не бывать». Именно через севастопольские бухты пришли на русскую землю первые священники и первые иконы, принесены были мощи пер­вых православных святых и священные писания. Недаром и се­годня стоят на Москве церкви в честь свято Святого Климента и семи Херсонесских мучеников, принявших смерть за христианскую веру на севастопольской земле. Недаром и сегодня в Москве во всех цер­квах ежегодно отмечается день памяти преподобного Евстратия Постника, павшего за веру на земле нынешнего Севастополя. В самом центре российской столицы стоит памятник и отцам сло­весности преподобным Кириллу и Мефодию, создавшим именно на севастопольских берегах кириллицу.

Херсонес-Севастополь был, по существу, первым форпостом православной веры в славянских землях, но прошло время, и мно­гое переменилось. Некогда гордый Второй Рим – Константинополь – пал под напором османов, а затем, переименованный Стамбулом, сам стал источать угрозу православному миру. И если старый Херсонес распространял православие, то новый Севастополь взвалил на свои плечи не менее трудную ношу – его защиту. Именно ему была уготована честь стать великим воином и стражем южных рубежей России.

Более двух столетий длилось непрерывное противоборство двух городов – Стамбула и Севастополя. И если за первым стоял весь мусульманский мир, то за вторым всегда стояла Москва.

…Одна война сменяла другую: Первая и Вторая Екатерининская, Николаевская 1826 года и Крымская, Балканская и Первая мировая, но, как и прежде, все атаки Стамбулу отбивал стойкий защитник Московского царства Севастополь. А Москва никогда не забывала своего геройского собрата, несущего нелегкую службу на берегу Черного моря. Именно оттуда, из Москвы, шли в Севастополь свежие полки, везлись припасы, именно в Москву уезжали на покой изувеченные в битвах севастопольские ветераны. Именно от Москвы всегда черпал Севастополь самое главное – святую веру в победу их общего православного дела.

Особой страницей взаимоотношений двух городов стала Крымская война. Мало кто знает ныне, но ведь именно московское ополчение пришло под стены города, чтобы облегчить участь раненых и помочь с доставкой пороха и ядер. Город, бросивший вызов всей Европе, стал в те дни родным для тысяч москвичей.

Единую связь Москвы и Севастополя одним из первых понял герой Первой обороны Севастополя вице-адмирал В.А. Корнилов. В своем знаменитом приказе первых дней вражеской осады: «Москва горела, а Русь от этого не погибла. Напротив, стала сильнее. Бог милостив! Конечно, он и теперь готовит верному ему народу русскому такую же участь!»

А вот слова того же Корнилова, сказанные за день до гибели солдатам Московского пехотного полка, прибывшим на защиту города: «Московцы! Вы находитесь здесь, на рубеже России, Вы защищаете дорогой угол русского царства. На вас смотрит царь и вся Россия! Если только вы не исполните долга, то и Москва не примет вас как московцев!»

Свой долг перед Отечеством Московский пехотный полк выполнил полностью, почти полностью пав на севастопольских бастионах.

В годы Крымской войны Севастополь стал таким же камнем преткновения для захватчиков, как в 1812 году Москва. И Севастополь, захваченный врагом после целого года осады и штурмов объединенной европейской армии, и Москва, взятая француза­ми после ожесточенного Бородинского сражения, стали городами-символами этих войн за российскую независимость. Не менее славной была защита этих городов и в годы Великой Отечествен­ной, о чем свидетельствуют золотые звезды городов-героев на их знаменах. А как чествовали в Москве в 1856 году после заверше­ния Крымской войны севастопольских героев! Встреча черноморцев превратилась в Москве в национальный праздник, продолжавшийся без малого целый месяц. Когда отгремели последние залпы войны, оставшиеся в живых черноморцы были отправлены на Балтику, туда, где были необ­ходимы их закалка и боевое мастерство. Путь черноморцев пролегал через первопрестольную, и к при­бытию героев-севастопольцев там готовились загодя. Когда же первые колонны утомленных походом моряков 18 февраля показались у Серпуховских ворот, их уже встречали толпы горожан, оркестры и почетный караул. Навстречу морякам вышел московский генерал-губернатор граф Закревский, «достойный гражданин» Кокорев преподнес дорогим гостям хлеб-соль…

Газета «Московские ведомости» в те дни писала: «Лишь только увидели мы издали длинный их строй, спускающийся с горы, слезы прошибли всякого, и горько, и весело, и грустно. Обыватели густыми толпами валили к ним навстречу и кричали «Ура!». «Ура!» – отвечали гости…

Сравнявшись с гостями, Кокорев передал поднос с хлебом-солью старшему офицеру. «Служивые! Благодарим вас за ваши труды, за пролитую в защиту родной земли кровь! Примите наш земной поклон!» – и поклонился в землю. За ним поклонились и все следовавшие. Удивительная, умилительная минута! Все пла­кали…»

Прямо посреди Серпуховской площади были накрыты огромные столы, где стояла водка, лежали груды снеди. Один за другим следовали тосты… Купцы чуть не в драку зазывали к себе на постой моряков: кто «спрашивал» десять, кто двадцать, а кто и все сто!..

На следующий день, 19 февраля, старшие офицеры были приглашены на торжественный обед к генерал-губернатору (мичманам и лейтенантам накрыли столы в гостинице «Шевалье»). Матросы гуляли по улицам. Двери трактиров перед ними открывали, денег притом не брали, зато качали на руках. Офицеров тем временем приветствовали в дворянском собрании. Перед выходом из Москвы моряки Черноморского флота побывали в Троице-Сергиевой лавре, где покоились мощи Сергия Радонежского.

Духовная связь Севастополя и Москвы всеобъемлюща. Давно замечено, что в этих городах, несмотря на их, казалось бы, географическую отдаленность, схожа даже погода. Едва в Москве происходит хотя бы небольшое понижение температуры, как спустя несколько дней она понижается и в Севастополе. Улучшается погода в Москве – и обязательно через день-два улучшается она и в Севастополе. Объяснить этот климатический феномен с точки зрения перемещения циклонов и антициклонов довольно сложно, так как они попросту не могут перемещаться в одном и том же направлении на протяжении всего года. Ответа же, объясняющего взаимосвязь погодного феномена двух городов, увы, пока не смог дать никто…

Севастопольская земля связана мириадами духовных нитей с российской столицей. А поэтому вовсе не случайно, что вот уже столько лет именно в составе Черноморского флота постоянно имеется боевой корабль с именем Москвы на борту. Но и Севастополь всегда живет в сердцах москвичей. Севастопольским был в свое время назван целый район столицы. В честь города назва­ны улицы и проспекты: Севастопольские, Нахимовские и Балаклавские. Имя священного города живет даже в названиях станций столичного метрополитена.

ххх

Севастополь и Нахимов… Имя Нахимова давно стало олицетворением служения Отечеству для многих поколений россиян. С именем Нахимова связана целая эпоха нашего флота с победами при Наварине и Синопе, кавказскими десантами и великой Севастопольской эпопеей. Ни один из отечественных флотоводцев никогда не был столь обожаем и любим соратниками при жизни, как адмирал Нахимов. Ни один не удостоился такой общенародной любви после своей гибели, как он. Нахимова помнят, им восхищаются, его чтят. Что же такого совершил этот человек, что и сегодня в его честь называют военно-морские училища и улицы, боевые корабли и площади? Почему и сегодня молодые лейтенанты одевают свои фуражки с особым шиком «по-нахимовски», а седые адмиралы с гордостью носят на груди как высшую награду моряка ордена его.

С началом обороны Севастополя от англо-французской армии осенью 1854 года черноморцы, затопили на входе в Севастопольскую бухту свои корабли. На входе в бухту, преграждая путь возможному прорыву неприятельского флота, легли на дно семь судов. Обходя на катере обреченные суда, Вице-адмирал Корнилов говорил плачущим матросам:

– Грустно уничтожать свой труд!.. Но надобно покориться необходимости! Москва горела, а Русь от этого не погибла!

Экипажи затопленных кораблей с пушками и абордажным оружием были сразу направлены на создаваемые бастионы. Там уже во всю трудились солдаты гарнизона и местные жители. На бастионах неотлучно находились и Корнилов с Нахимовым. Они же назначили своего младшего товарища контр-адмирала Истомина командиром важнейшей оборонительной позиции города – Малахова кургана.

Душой обороны Севастополя стал Корнилов. Его, как и Нахимова, видели всюду. Скромный Нахимов, не раздумывая, признал старшинство своего младшего товарища и помогал ему во всем, не зная ни сна, ни отдыха.

В чем же главная заслуга вице-адмирала Корнилова? Да, прежде всего в том, что именно он вдохнул веру в защитников брошенного на произвол судьбы города, именно он сумел задать столь высокий дух патриотизма и мужества, что его с лихвой хватило до конца обороны. Сошедшие по его приказу на берег моряки, привнесли на бастионы то особое отношение к выполнению своего долга, каким во все времена славился наш флот. Бастион воспринимался ими не иначе, как корабль, ведь командовали там их же командиры кораблей, а служба правилась согласно, морского устава по боцманским свисткам. А потому дрались моряки за бастионы, как за свои корабли, на которых ни при каких обстоятельствах нельзя спускать Андреевского стяга. Впоследствии с каждым днем обороны количество матросов на бастионах из-за больших потерь уменьшалось, но их боевой дух и морские традиции оставались неизменными.

Подойдя к городу, союзники начали окапываться и устанавливать осадные батареи. И вот грянуло 5 октября – день первой генеральной бомбардировки Севастополя. Едва началась пальба Корнилов и Нахимов были уже на линии огня. Объезжая под выстрелами линию обороны, они встретились на 5-м бастионе. Затем Корнилов поспешил на Малахов курган. Мог ли кто тогда знать, что адмиралы видятся последний раз?

Буквально через час, только что прибывший на курган Корнилов будет смертельно ранен ядром в пах. Упав наземь, он успеет еще прошептать, подбежавшим к нему офицерами:

– Отстаивайте же Севастополь!

Буквально на следующий день матросы выложили из ядер на месте гибели адмирала памятный крест. Позднее же здесь будет поставлен памятник: умирающий Корнилов, показывающий рукой на раскинувшийся у подножья кургана город, а ниже его слова, обращенные потомкам: «Отстаивайте же Севастополь!» А сам Малахов курган матросы станут теперь называть не иначе, как Корниловским бастионом.

Из последнего приказа вице-адмирала В.А. Корнилова: «… Будем держаться до последнего. Отступать нам некуда – сзади нас море. Всем начальникам я запрещаю бить отбой; барабанщики должны забыть этот бой. Если кто из начальников прикажет бить отбой, заколите такого начальника, заколите барабанщика, который осмелится ударить позорный бой. Товарищи, если бы я приказал ударить отбой, не слушайте, и тот подлец будет из вас, кто не убьет меня…»

По распоряжению Нахимова останки Корнилова погребли во Владимирском соборе подле могилы Лазарева. Глядя, как опускают гроб, Нахимов сказал:

– Здесь хватит места еще на одного. Этим третьим буду я!

Как отмечают современники, вице-адмирал не желал пережить обороны Севастополя, твердо решив погибнуть здесь, но не отступить…

7 марта 1855 года защитников города постиг новый тяжелый удар, погиб от попадания ядра в голову бессменный комендант Малахова кургана контр-адмирал Владимир Иванович Истомин. Нахимов тяжело переживает смерть еще одного своего верного соратника. В письме к его брату Константину он пишет: «Общий наш друг Владимир Истомин убит неприятельским ядром… Оборона Севастополя потеряла в нем одного из своих главных деятелей, воодушевленного постоянно благородною энергиею и геройской решимостью… По единодушному желанию всех нас, бывших его сослуживцев, мы погребли тело его в почетной и священной могиле для черноморских моряков в том склепе, где лежит прах незабвенного адмирала Михаила Петровича и первая, вместе высокая жертва защиты Севастополя – покойный Владимир Алексеевич. Я берег это место для себя, но решил уступить ему…»

Из воспоминаний пехотного офицера: «На пятом бастионе мы нашли Павла Степановича Нахимова, который распоряжался на батареях, как на корабле, и ядра свистели около, обдавая нас землей и кровью убитых».

Из записей адмирала Нахимова: «В последние дни, после заката солнца, когда в Севастополе наступает совершенная тишина в воздухе, неприятель бросает к нам конгревовы ракеты; вчера выпустили шестьдесят. Ракеты, бросаемые неприятелем, разрывные и с сильным зажигательным составом».

Из воспоминаний артиллерийского офицера: «Каждый из защитников после жаркого дела осведомлялся, прежде всего: жив ли Нахимов, и многие из нижних чинов не забывали своего отца-начальника даже и в предсмертных муках. Так, во время одного из штурмов, рядовой полка графа Дибича-Забалканского лежал на земле близ Малахова кургана. «Ваше благородие! А, ваше благородие!» – кричал он офицеру, скакавшему в город. Офицер не остановился. «Постойте, ваше благородие!» – кричал тот же раненый в предсмертных муках: – «Я не помощи хочу просить, а важное дело есть!» Тогда офицер возвратился к раненому. «Скажите, ваше благородие, адмирал Нахимов не убит?» «Нет», – отвечал офицер. «Ну, слава Богу! Я могу теперь умереть спокойно…». Это были последние слова умирающего.

Оборона Севастополя продолжается: бомбардировки сменяются атаками, а атаки новыми бомбардировками. Огромна убыль в людях, в тылу процветает воровство и спекуляция, но бастионы по-прежнему держатся. Достается и союзникам. Болезни, холод и русские ядра наносят и им немалый урон.

Кровопролитные бои идут постоянно за передовой Камчатский люнет. В один из дней, когда судьба люнет был почти захвачен внезапной атакой французов, туда прибыл Нахимов. Присутствие любимого начальника, удесятеряло силы. Всюду кипела рукопашная. Нахимов каким-то чудом оставался еще жив. Французы тем временем обошли люнет с тыла. Теперь адмирал с горсткой матросов оказался в полном окружении. В этот критический момент на выручку Нахимову устремляется генерал Хрулев. С криком: «За мной благодетели!» он увлекает случайно оказавшихся рядом солдат. Камчатский люнет переходит несколько раз из рук в руки. Наконец французам удается его окончательно захватить. Но адмирал в окружении верных матросов все же пробивается на Малахов курган, где немедленно организует обстрел захваченного люнета. В бою за Камчатский люнет Нахимов был сильно контужен, но, зная, какое гнетущее впечатление произведет это известие на подчиненных, старательно скрывает свою контузию.

А 6 июня началась генеральная бомбардировка города. Главный удар союзники на этот раз решили нанести по Селенгинскому, Волынскому редутам и Камчатскому люнету, прикрывавших Малахов курган. По этим маленьким укреплениям била почти вся артиллерия союзников. А затем начался штурм. В атаку на бастионы бросилось более сорока тысяч человек. На редутах и люнете после жестокой бомбардировки оставалось не более шестисот защитников… Бой был отчаянный. Матросы дрались штыками и банниками. Французский командующий генерал Пелисье еще пять раз поднимает войска на приступ, но каждый раз они отбрасываются с огромными потерями. Союзников громят пушки с бастионов, их накрывают бомбические орудия с маневрирующих по бухте кораблей и пароходов. Штурм буквально захлебывается кровью. Первыми, не выдерживая, откатываются англичане, за ними французы. Севастополь одержал еще одну победу!

Жить Нахимову оставалось совсем немного. Смерть, которой он каждодневно бросал вызов за вызовом, уже стояла за его спиной…

И вот он наступил роковой день 28 июня 1855 года. Утром Нахимов с адъютантами верхом отправился осматривать бастионы. Давая указания, он доехал до Малахова кургана. Поговорив с матросами, взял подзорную трубу и поднялся на банкет. Его высокая фигура в адмиральских эполетах была прекрасной мишенью для стрелков неприятеля. Бывшие рядом офицеры попросили его поберечься. Нахимов им не ответил, продолжая молча рассматривать в трубу позиции неприятеля. Рядом с ним просвистела пуля.

– Они сегодня довольно метко стреляют! – заметил Нахимов.

В этот момент грянул новый выстрел, и адмирал без единого стона упал на землю. В сознание Нахимов уже не приходил. Утром 30 июня его не стало.

ххх

Великая Отечественная война пришла в Севастополь в 3 часа 15 минут 22 июня. Еще не прозвучал ни один залп на западной границе, еще не погиб ни один солдат, а Священный город уже встретил врага, и первые жертвы на алтаре Великой Отечественной были его…

Хроника того страшного утра такова. В 3 часа 7 минут посты воздушного наблюдения Черноморского флота обнаружили приближение большой группы неизвестных самолетов.

Вскоре в небе над Севастополем уже ревели моторы невидимых самолетов. Еще минута и ударили лучи прожекторов, громыхнули зенитки. Так началась Великая Отечественная.

История сохранила нам имена первых ее жертв. Фашистская донная мина упала на дом и разнесла его в клочья. В огне взрыва погибли: Александра Белова (бабушка), Варвара Соколова (дочка) и Леночка Соколова (внучка). За долгую и кровопролитную войну еще погибнут миллионы и миллионы, но именно этим трем выпала страшная участь открыть скорбный и бесконечный мартиролог. Запомним же и мы их имена!

А 30-го октября война докатилась и до стен самого города. И снова предначертание или совпадение? Ведь именно в октябре 1854 года началась Первая оборона Севастополя. Причем, если тогда она началась высадкой войск европейской коалиции на побережье восточной Евпатории, то в 1941 году именно в том же месте танковую колонну врага встретили матросы 54-й батареи береговой обороны Черноморского флота. На наручных часах командира батареи лейтенанта Ивана Заики было 16 часов 35 минут, когда он скомандовал:

– Пеленг 42… Дистанция 35 кабельтовых… По вражеским танкам… Залп!

Так началась Вторая великая оборона, оборона, вновь явившая миру феномен Севастополя. Чего только не испробовали захватчики под Севастополем, чтоб сломить дух его защитников! Лучшие гренадерские дивизии, укомплектованные двухметровыми саксонцами и лучший авиакорпус генерала Рихтгофена, уже превративший в развалины Ливерпуль, Варшаву и Крит, сотни танков и сотни тысяч бомб, десятки тяжелых и сверхтяжелых батарей, не имевших аналога в мировой истории, включая 420-миллиметровые гаубицы – «уничтожители крепостей» – «Гамма Мерзер» и «Гамма Гаубитце», 615-миллиметровые «Карлы» и 813-миллиметровую «Дору», один снаряд которой весил более семи тонн. Многим позже, вспоминая о битве за Севастополь, Манштейн писал: «В целом во Второй Мировой войне немцы никогда не достигали такого массированного применения артиллерии, как в наступлении на Севастополь…» Что ж, более чем исчерпывающее признание!

Многие ли из городов мира могут записать в свои анналы, что под их стенами полегли сразу несколько армий? Только два: Сталинград, где нашли свой конец 6-я немецкая и румынская армии, и Севастополь…

С декабря 1941 года по июль 1942-го Севастополь фактически полностью перемолол сильнейшую в вермахте 11-ю армию лучшего стратега Третьего рейха фельдмаршала Манштейна. Под стенами черноморской твердыни захватчики положили около 200 тысяч своих солдат, почти весь изначальный списочный состав этой армии. Но главное значение ВЕЛИКОЙ обороны священного города даже не в этом. Подставив свою грудь под удар сильнейшей фашистской армии, Севастополь тем самым спас всю страну!

Спустя годы после окончания войны историки дотошно просчитают возможные варианты развития событий летом страшного 1942 года в случае, если бы немцам удалось сходу овладеть Севастополем. Все при этом сходятся в одном – не было бы героической обороны Севастополя в 1941-1942 годах, не удалось бы остановить немцев у Сталинграда, не удалось бы отстоять Кавказ. И в этом величие подвига Севастополя.

В дни обороны города в нем был писатель Евгений Петров, тот самый – автор и создатель бессмертного Остапа Бендера. Потрясенный увиденным, он написал: «87 лет назад каждый месяц обороны был приравнен к году, то теперь к году должен быть приравнен каждый день. Сила и густота огня, который обрушивает на Севастополь неприятель, превосходит все, что знала до сих пор военная история… Города почти нет. Нет больше Севастополя с его акациями и каштанами, чистенькими тенистыми улицами, парками, небольшими светлыми домиками с железными балкончиками. Он разрушен. Но есть другой, главный Севастополь – город адмирала Нахимова и матроса Кошки, хирурга Пирогова и матросской дочери Даши. Сейчас этот город моряков и красноармейцев, из которых просто невозможно кого-либо выделить, поскольку все они герои…».

Мир застыл ошеломленный новым подвигом Священного города. Американская «Нью-Йорк Таймс»: «Оборона Севастополя… была великолепным событием в мировой истории. Теперь мы понимаем, что после Севастополя Москва и Сталинград не могли пасть и что сила русского народа, в конечном счете, добьется победы. Оборона Севастополя – это достижение духа советского народа, духа, проявившегося в горячей ненависти к врагу и в страстной любви к самому маленькому камню, лежавшему на русской земле…».

Английская «Таймс»: «Мы отдаем должное блестящему вкладу в общее дело, сделанному Севастополем. Севастополь стал синонимом безграничного мужества, его оборона безжалостно смешала германские планы. В течение длительного времени Севастополь возвышался как меч, острие которого было направлено против захватчиков».

Даже фашистская печать, вынуждена была, сквозь зубы, признать подвиг Священного города: «Германская армия натолкнулась под Севастополем на героический отпор. Город оказался неприступной крепостью, осада которой не предусматривалась».

Участник обороны Севастополя поэт-фронтовик Г. Поженян посвятил подвигу защитников города такие строки:

…А он горел, и отступала мгла
От Херсонеса и до равелина.
И тень его пожаров над Берлином
Уже тогда пророчеством легла.

ххх

Мужество наших воинов под стенами Севастополя, как и под стенами Сталинграда и Москвы, в горах Кавказа, на Курской дуге и под Ленинградом переломило ход войны. Россия расправила плечи, и началось изгнание захватчиков из родных пределов. А 18 апреля 1944 года части Советской армии вышли на подступы к Севастополю.

Немцы не желали отдавать Севастополь без боя, и вокруг города были возведены два мощнейших оборонительных рубежа, четыре укрепленные полосы, сотни дотов и минных полей. Тысяча восемьсот орудий, сто самолетов. В окопах сидела целая армия, да какая – 17-я, лучшая из лучших, почти полностью состоявшая из отборных гренадерских полков, укомплектованных ветеранами, видевшими Париж, Варшаву и Кавказ!

Весной 1944 года у стен русской святыни эта армия была разгромлена и полностью уничтожена в придачу с румынским корпусом. Остатки ее были сброшены под скалы Херсонесского мыса, а там добиты и пленены.

Наши войска взяли Севастополь в ходе непрерывного трехдневного штурма. Врагам понадобился почти год, нам – три дня! Чудо? Случайность? Нет! Закономерность! Священный город не желал терпеть фашистскую сволочь в своих стенах. Может, именно поэтому севастопольская земля горела у захватчиков в буквальном смысле? Город исторгнул от себя всю нечисть. Но штурм Севастополя не был легок, и священная земля еще не раз щедро омылась кровью российской.

5 мая Сталин дал приказ на штурм Севастополя. Главный удар наносила 51-я армия. Острие ее атаки было нацелено на Сапун-гору. Отвлекающий удар наносила 2-я гвардейская армия. Она атаковала Мекензиевы горы. Одновременно вдоль берега рвалась Приморская армия – ее задача: лишить немцев возможности эвакуироваться. Во главе всей операции – маршал Василевский.

И немцы попались в устроенную им западню! Приняв отвлекающий удар за главный, они перекинули все свои резервы к Мекензиевым горам. Так предопределился исход битвы за Севастополь.

Штурм знаменитой Сапун-горы длился девять часов и был страшно кровав. Сколько я не искал число погибших в этой небывалой по ярости схватке, нигде так и не нашел точных цифр. Да так ли уж это и важно сегодня? Севастопольская земля сама знает, сколько своих верных сынов накрыла она навсегда каменистым пологом.

Красные флаги победы взвились над Сапун-горой на исходе 7 мая. А 9 мая был освобожден и сам город.

Немцы бежали к мысу Херсонес. Отдельные пытались было держать оборону у Стрелецкой бухты, но были с ходу сбиты. Все попытки командующего немецкой армией генерала Альмандингера хоть как-то сгруппировать свои войска, ровным счетом ни к чему не привели. Солдаты вышли из подчинения и бежали в тщетной надежде спастись туда, где два года назад они добивали раненых и изможденных защитников Севастополя. Каждому воздала священная земля по делам его!

Ровно в полдень 12 мая 1944 года на мысе Херсонес смолк последний выстрел. 25-тысячная колонна пленных гитлеровских вояк потянулась по севастопольским дорогам, еще двадцать тысяч заплатили за свое посягательство на Святыню жизнями.

Двести пятьдесят суток понадобилось врагу, чтобы ворваться на улицы Севастополя. Три дней длился наш штурм. В чем причина столь большой разницы?

Ответ прост: в мужестве российского воина, которому помогала сама севастопольская земля! Ныне поколение фронтовиков уходит. С каждым годом редеют и редеют их ряды. Но остается память о тех, кто защитил Родину, закрыл грудью Севастополь.

Вскоре после освобождения Севастополя, его посетили Черчилль и Рузвельт, прибывшие в феврале 1945 года на Ялтинскую конференцию.

Осмотрев руины города, Черчилль выразил свое сомнение Сталину, удастся ли восстановить Севастополь, и не лучше и проще было бы вообще отстроить его на новом месте. Истории известен дословный ответ Сталина:

– Севастополь будет возрожден как русский город!

Послевоенный Севастополь – это город военных моряков и корабелов, рыбаков и науки, город ослепительно белых домов из инкерманского камня под голубым небом. Севастополь – это город двух цветов: белого и голубого. Флотская форма и облака, паруса яхт и поражающие изяществом линий лайнеры – это белый. Матросские воротники и бьющая о берег волна – голубой.

Тогда казалось, что все самое худшее уже позади, а впереди лишь радость и счастье. Тогда можно было ночи напролет гулять по улицам, не допуская даже мысли о том, что с тобой может что-либо случиться. Тогда наш военно-морской флот непрестанно пополнялся новейшими ракетоносцами, а рыболовецкий – самыми современными супертраулерами. Тогда дни военно-морского флота, равно как и дни цветов превращались в столь массовые народные гуляния, равных которым не было нигде и никогда. Весь город и весь флот выходили на улицы. Гремела музыка. Над головами танцующих в ночном небе с треском рассыпались искры салютов и никто не мог предположить, что до беды осталось уже совсем немного, что истоки ее уже затаились в строящемся ударными темпами секретном объекте «Заря» – даче последнего генсека в Фаросе.

ххх

Прошло всего лишь несколько лет, когда предательство и измена политиков раскололи великую державу. И если иные города и веси восприняли случившееся как нечто неизбежное, чему нельзя ни противиться, ни сопротивляться, то над Севастополем сразу же взметнулись ввысь флаги сопротивления и борьбы: красные революционные и бело-синие Андреевские, созывающие под свою сень всех тех, кому была дорога наша держава. А ночами на обагренных кровью севастопольских камнях стали появляться надписи, призывающие не склонять голов: «Севастополь-Москва! Крым-Россия! Наше дело правое! Мы победим!» В те смутные дни остался верен Отечеству и присяге доблестный Черноморский флот во главе со своим доблестным командующим адмиралом Игорем Касатоновым. На все щедрые посулы врагов города и флота адмирал отвечал неизменное: «Я русский моряк и своей честью не торгую! И флот, и Севастополь принадлежат России, и мы будем драться за каждую пядь нашей земли!».

Так чей же он все же сегодня, согласно всем международным и юридическим правилам, Священный город России? Ответ на этот вопрос однозначен: согласно всем существующим документам Севастополь всегда принадлежал и сегодня принадлежит только России.

Но, как же, все же могло случиться, что Севастополь попал в чужие руки чужого, пусть даже пока еще нам дружественного государства? Ответ на этот вопрос с одной стороны прост: пользуясь борьбой за власть тогдашних российских руководителей, город попросту… украли. Оказывается при желании в наше время можно воровать у соседнего государства даже целые города! С другой стороны свет на вопрос внезапного попадания Священного города под украинскую длань сокрыт покровом тайны, ибо мы до сих пор не знаем, и неизвестно узнаем ли когда-нибудь вообще все тайные пружины неведомого нам сговора…

Что же ждало Севастополь? Российская сторона свою позицию тогда определила в Постановлении Верховного Совета Российской Федерации от 9 июля 1993 года «О статусе города Севастополя», где однозначно сказано: Севастополь – российский город! Теперь слово за Украиной. Когда же, наконец, сосед вернет украденное! Двум братским народам и дальше жить вместе, невзирая на политические амбиции иных случайных властителей. Но справедливость должна быть, рано или поздно, восстановлена. Нельзя зваться братом и другом, его же обворовав.

Сегодня снова, как и множество раз, прежде, именно Севастополь стал камнем преткновения для многочисленных явных и скрытных врагов России, именно здесь претерпели снова крах их коварные замыслы. За ходом этой неравной борьбы с тревогой и надеждой следила вся Россия, поддерживая и ободряя севастопольцев.

Тогда в эпоху самого страшного нашествия Запада, в эпоху развала великой страны, утери духовных ценностей и великого национального духа именно Севастополь вновь становится символом нашей борьбы за Великую Россию, за завтрашний день русского народа. Севастопольцы так и не смирились с происшедшим, так и не склонили головы. Несмотря на все потуги оккупантов, Севастополь так и не был до конца покорен, он так и не сдался на милость победителей.

Священный город держался из последних сил, он сражается и верил, что восторжествует его правое дело, а победа будет за ним. Да иному просто и не могло быть! Ведь вместе со Священным городом в это верила и вся Россия. И настал день, и пришел час, когда Севастополь вышвырнул оккупантов со своей священной земли.

ххх

С началом антигосударственного переворота в Киеве в конце 2013 – начале 2014 года Севастополь оказался перед трудным выбором. С одной стороны, жители города не испытывали никакой симпатии к олигархической клике президента Януковича и не собираются выступать на защиту его интересов. С другой стороны, они не могли допустить прихода к власти в Киеве оголтелых националистов, несущих угрозу Священному Городу, который, более 20 лет подвергаясь насильственной украинизации и этнической ассимиляции, отстаивал свое право на русскую историю и русский язык.

Бесконечно долгая и невероятно многообразная жизнь Севастополя вместила в себя практически всю историю мира. Чего только не происходило здесь! Но неизменно из эпохи в эпоху, из века в век прослеживалась неразрывная связь этой земли с Россией. Здесь обитали пращуры наших предков, крестились наши князья и богатыри, отсюда шел свет православия, и здесь рождалась наша азбука, отсюда пришла к нам мудрость и понимание прекрасного, здесь сражались и погибали наши великие герои. Порой может показаться, что столько событий просто невероятно для одного города. Но на самом деле ничего удивительного здесь нет, ибо это не просто город – это Севастополь!

Трижды в течение только трех последних столетий именно Священный город являлся одним из основных форпостов России, в ее противоборстве с пытавшейся сокрушить нас Европой.

Так было в 1787-1791 годах, когда наше государство было вынуждено вести кровопролитную борьбу сразу на два фронта: на Балтике и на Черном море. Именно Севастополь стал в ту пору олицетворением выдающихся морских побед при Фидониси, Тендере и Керчи. Именно выйдя из Севастополя, флот предводительствуемый Святым Федором Ушаковым в победном сражении при Калиакрии поставил и победную точку во всей долгой борьбе с алчной Европой.

Так было спустя сто лет в Крымской войне, когда Россия вновь подверглась яростной атаке объединенной против нее Европы. На этот раз Севастополь становится центральным пунктом этого нападения. Именно под его стенами, истекая кровью, вражеские полчища, были вынуждены отказаться от своих планов расчленения и уничтожения нашего Отечества. Россия вновь выстояла благодаря своей священной земле!

Очередное нашествие Европы, на этот раз уже фашистской… И опять Севастополь в эпицентре грандиозного сражения за независимость Отечества. Опять ценой своей крови он обеспечивает разгром врага на Волге и Кавказе. Именно с отчаянных рукопашных схваток на Херсонесском мысу начинается трудный, но неотвратимый поворот той Великой Отечественной войны.

В 2014 году именно Севастополь после почти четверти века оккупации первым поднял знамя борьбы с украинским национализмом и первым сбросил с себя вражеские оковы.

…Жизнь не стоит на месте, события вокруг Священного Города развиваются стремительно, а потому, когда ты, читатель, будешь читать эти строки, в судьбе Севастополя произойдет немало новых значимых событий. Но уже сегодня ясно, что Севастополь возвращается домой. Он возвращается в Россию! Это возвращение не будет легким, впереди севастопольцев ждет еще немало трудностей. Но главное уже сделано. Севастопольцы твердо знают, что как бы ни был тернист этот путь, они обязательно вернуться к матери России. И с этого пути их не свернуть никогда и никому.

Сегодня история пишет очередную главу жизни Священного города, главу его сегодняшней борьбы за право быть русским. Глава эта еще не дописана, но концовку ее я знаю твердо – Севастополь вскоре снова вернется в объятия своей матери России, порукой тому все его великое прошлое.

И как знать, может быть, провидение вновь остановило свой выбор на Священном городе, чтобы именно с него начать собирание российских земель, чтобы именно с него началось возрождение нашего Отечества, возрождение нашего самосознания и нашего духа, а потому счастлив народ, имеющий свою священную землю. Счастлив потому, что, обладая этим божественным талисманом, он не может не возродиться. Каждое поколение, уходя, оставляет детям самое сокровенное и дорогое, а потому и мы должны и обязаны сохранить нашим потомкам то, что в свое время было завещано нам – великую святыню России – Севастополь.

Шигин Владимир Виленович

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *