Искусство побеждать не перебарщивая

Китай в отличие от США считает, что время работает на него

Заметное усиление китайского фактора – особенность нынешней обстановки в мире, которой также присущи высокая динамика изменений, критическая нестабильность в экономике и финансах, хаотизация отношений и высокий риск возникновения региональных конфликтов, в том числе в зоне Южно-Китайского (КНР – Филиппины, Вьетнам) и Восточно-Китайского (КНР – Япония) морей, где Пекин впервые оказывается в уязвимом положении.

Он нацелен на возрождение идентичности великой державы, характерные признаки которого – рост среднего класса как основы нового постиндустриального общества, попытка формировать свое геополитическое пространство (ШОС, БРИКС, проект «Великий шелковый путь») и зоны свободной торговли, переход от сухопутной к морской геостратегии «на юг, через моря, в глобальный мир». В этих условиях существенно возрастает необходимость прогнозирования решений и действий Китая, которые весомо влияют на развитие военно-политической ситуации в мире. Важный инструмент такого анализа – изучение стратегической культуры (СК) страны.

Культура с прищуром

Специфику развития СК КНР обусловливают особенности мышления и сложившиеся стереотипы. Профессор Тамканского университета (Тайвань) Владимир Малявин отмечает: «В Китае все: и власть, и мораль, и философия, вообще жизнь – носят стратегический характер. Все, что китаец ни делает, работает на определенную стратегию».

Это пример модели стратегического поведения, представляющей особую важность для политиков и военных, обязанных просчитывать последствия действий на перспективу, соотносить их с возможными изменениями внутри и вне государства. Любая китайская стратегия – результат тщательного анализа нескольких факторов, где важное место следует отвести времени и восприятию проблем в международных отношениях вкупе со способами их разрешения.

Генри Киссинджер, анализируя американскую и китайскую СК, отмечает разницу восприятия бытия: «Пульс времени Китай и Америка ощущают по-разному. Если спросить американца о каком-нибудь историческом событии, он назовет вам конкретную дату, а китаец – династию, в правление которой оно произошло. Из 14 императорских династий по меньшей мере восемь правили дольше, чем вся история Соединенных Штатов». Узость восприятия исторических процессов во многом объясняет недостаток терпения и стремление американцев быстро решить проблемы при радикально отличающемся подходе Пекина, не торопящего события и считающего, что время работает на Поднебесную.

Американцы ищут конкретные решения конкретных задач и считают, что в основе международных разногласий лежит либо недопонимание, либо чья-то злая воля. В первом случае можно действовать убеждением (иногда достаточно настойчиво), во втором – одолеть злодея или его уничтожить. Китайцы видят в истории процесс, у которого нет видимой кульминации, им чужд личный подход, они сдержанны и терпеливы. По мнению выдающегося американского дипломата, они всегда были хитрыми проводниками «реалполитик» и адептами стратегических доктрин, четко отличавшихся от доктрин тех, которые предпочитали на Западе. В конфликте интересов китайские госдеятели очень редко шли на риск и действовали по принципу – все или ничего. Их стилю ближе подходила разработка долговременных ходов. Там, где в западных традициях предпочли бы решительное столкновение и сделали упор на героические подвиги, для китайцев идеальной тактикой являлись подчеркивание дипломатических тонкостей, использование окольных путей и терпеливое накопление относительных преимуществ. Именно в этом, по мнению Киссинджера, и кроется различие в целях китайских и западных стратегов: первые стремятся к достижению относительного преимущества, вторые – к полной победе.

Таким образом, китайской СК присущи развитое чувство стратегии, хитрость и непрямые действия, а также иные методы ведения политических дел по сравнению с другими странами.

Стратегия удава

Сегодня стратегические усилия Китая сосредоточены на решении нескольких взаимосвязанных задач: не позволить соперничающим государствам – США и Японии – блокировать судоходство КНР и стратегические морские пути, укрепить ядерное сдерживание Индии и задействовать геополитические и экономические рычаги влияния против конкурентов. Пристальное внимание уделяется положению в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях.

С начала XXI века включение КНР в мировое сообщество происходит на основе собственной системы коммуникативных стратегий, где нашли отражение традиционные культурные ценности китайской цивилизации. Это позволяет Пекину в условиях глобализации и информационно-коммуникационной революции сохранять базовые факторы единства, такие как национальная идентичность, историческая память, культурное наследие и язык.

В практике реализации СК КНР находят выражение ключевые категории стратегической мысли Китая (путь, стратегическая мощь, мягкость, победа), сформировавшиеся под влиянием различных философских школ, прежде всего конфуцианства.

Важное место в СК Китая отводится концепции «мягкой силы» как одной из главных составляющих совокупной государственной мощи КНР. В основе лежит комплекс культурных стратегий, включающих правила: передача из поколения в поколение, ставить древнее на службу современности, использовать зарубежное в интересах Китая, строить взаимовыгодный разговор многих участников на основе принципов гармоничного мира, в пространстве международного взаимодействия добиваться единения без унификации.

В контексте глобального военно-политического соперничества изучение СК Китая должно дать ответы на ряд важных вопросов: как государство воспринимает внешние угрозы, каково его отношение к применению военной силы в международных отношениях, каков уровень толерантности китайского общества к возможным жертвам во время войны, каково отношение государства к новым технологиям, в том числе к использованию атомного оружия?

Американский исследователь Альфред Джонстон в книге «Размышления о стратегической культуре Китая» относит к важным ее особенностям стремление использовать военную силу не перебарщивая. Каждое вооруженное выступление контролируется и никогда не делается понапрасну. Корни подобной политики безопасности проистекают из прозорливости древних китайских стратегов, призывавших не стремиться к пустой демонстрации мощи, а также из сложившегося устойчивого мировоззрения относительного превосходства Поднебесной над иными странами.

Не тронь меня, и я не трону

В СК Китая учитываются результаты прогрессирующей революции в области искусственного интеллекта, робототехники, использования киберпространства и военного проникновения в космос, что отражено в «Военной стратегии Китая», представленной в 2015 году в первой «Белой книге».

Из документа следует, что для современной СК страны характерно стремление неуклонно придерживаться пути мирного развития, проводить независимую внешнюю политику, носящую оборонительный характер, противостоять гегемонизму и не прибегать к экспансии.

Важнейшей задачей НОАК считается стратегическое сдерживание и проведение ядерной контратаки. Исходя из концепции активной обороны, КНР сохраняет приверженность позиции, суть которой «не атаковать, если не будешь атакован, но решительно контратаковать в случае нападения».

Важной составляющей СК Китая является глубокий подход к анализу угроз, в котором содержится предположение, что в обозримом будущем мировая война маловероятна, а международная ситуация останется в целом стабильной.

Однако китайцы обращают внимание на растущий гегемонизм. Усиливается международная конкуренция за перераспределение власти, прав и интересов. Террористическая деятельность становится все активнее. Вопросы горячих точек, где решаются этнические, религиозные, пограничные и территориальные споры, сложны. В некоторых регионах периодически происходят «мелкие» войны, конфликты и кризисы, в том числе и между ядерными державами (например между Индией и Пакистаном в феврале-марте 2019 года). Поэтому мир по-прежнему сталкивается с непосредственными и потенциальными угрозами локальных войн.

США наращивают военное присутствие в АТР, продолжают стратегию восстановления баланса и укрепляют военные альянсы. Япония не жалеет усилий, чтобы уклониться от механизма послевоенных ограничений и пересмотреть политику в области безопасности. Тайваньский вопрос влияет на воссоединение Китая и долгосрочное развитие. Корейский полуостров и Северо-Восточная Азия погружены в нестабильность и неопределенность. Процветают региональный терроризм, сепаратизм и экстремизм.

Перед американскими вооруженными силами поставлена задача: сдерживать агрессию в трех ключевых крупных зонах: в Индо-Тихоокеанском регионе, в Европе и на Ближнем Востоке. Налицо явное расширение географического охвата новой стратегии, поскольку в аналогичной стратегии 2015 года говорилось о «перебалансировании» армии США только в АТР.

Под предлогом необходимости парирования угрозы Китая разработана концепция воздушно-морского сражения (Air-Sea Battle), отражающая возможный ход противостояния в западной части Тихого океана. В 2015 году документ дополнили разделами о роли сухопутных войск (армии) и корпуса морской пехоты.

По оценкам Пекина, эти и некоторые другие факторы негативно сказываются на безопасности и стабильности на периферии Китая.

Подчеркивается, что революционные изменения в военных технологиях и форме войны не только оказали значительное влияние на международный политический и военный ландшафт, но и создали новые и серьезные проблемы для военной безопасности КНР.

Обстановка в морях и океанах оказывает влияние на прочный мир, стабильность и устойчивое развитие Китая. Считается необходимым отказаться от традиционного убеждения, при котором суша «перевешивает» море, и придавать большое значение контролю над акваторией и защите прав и интересов в акваториях.

В связи с этим осуществляется комплексная программа развития ВС Китая. Создана трехступенчатая твердотопливная МБР DF-41 с максимальной дальностью до 14 тысяч километров, оснащенная разделяющейся головной частью с 10 ЯБ индивидуального наведения. Проводятся испытания баллистической ракеты DF-17 c гиперзвуковым планирующим блоком. Китайский самолет-невидимка пятого поколения J-20 («Черный орел») официально принят на вооружение ВВС НОАК. К 2035 году планируется принять на снабжение самолет шестого поколения, способный с помощью искусственного интеллекта управлять беспилотными ЛА.

ВМФ Китая стал крупнейшим в мире и располагает большим количеством надводных кораблей и субмарин, чем США. Флот НОАК развивается путем создания критических асимметричных возможностей, в том числе с помощью ПКР, включая сверхзвуковую КР HD-10 и подводных лодок.

По признанию нового командующего силами флота США на Тихом океане адмирала Филиппа Дэвидсона, Китай теперь способен контролировать Южно-Китайское море во всех сценариях, кроме войны с Соединенными Штатами.

Служить государству до последнего вздоха

Важное место в СК Китая отводится развитию обменов и сотрудничества с российскими военными по программам всеобъемлющего стратегического партнерства и координации между КНР и РФ. Одновременно совершенствуется новая модель военных отношений с ВС США и европейских государств, развиваются традиционные дружественные связи с африканскими, латиноамериканскими и южно-тихоокеанскими коллегами.

Допустимый уровень потерь среди китайских военнослужащих и населения в СК Китая кардинально отличается от американского подхода, что обусловлено рядом факторов.

В отличие от США КНР – коллективистское общество, построенное на национальном единении и обязанности служить государству.

Социальные потрясения 60–70-х годов – великий голод (1958–1962) и культурная революция (1966–1976) – способствовали формированию в Поднебесной иного по сравнению с высокоразвитыми западными государствами типа общества. Его основу составляет население с относительно невысоким уровнем жизни, характерной большей готовностью нести жертвы, чем в обществе с высоким уровнем благосостояния. По данным МВФ, китайский подушевой ВВП населения, несмотря на динамический рост, все еще намного ниже американского (в 2018 году ВВП США составил 61 053,67 доллара, 6-е место в мире; Китая – 9559,92 доллара, 70-е место; России – 9254,27 доллара, 73-е место).

Рассматривая зависимость типа общества и готовности идти на жертвы от уровня благосостояния, американский исследователь Эдвард Люттвак отмечает, что в высокоразвитых западных странах растущий уровень жизни, потребительство, индивидуализм повлияли на формирование постгероического общества, лишенного чувства самоотверженности в отношении к государству и общему благу. Характерная особенность таких обществ – отказ от всеобщей воинской службы и ожидание, что обеспечением безопасности займутся профессионалы.

На этом фоне в СК Китая закрепились коллективизм, беззаветное служение родине, способность стойко переносить лишения, готовность к самопожертвованию. В этой и некоторых других особенностях СК КНР просматриваются общие черты с СК России.

Китайское общество достаточно толерантно к уровню военных потерь. По оценкам Пентагона, в войне в Корее китайцы потеряли свыше 400 тысяч убитыми, 486 тысяч ранеными, более 21 тысячи пленными. Терпимость к потерям была продемонстрирована и в ходе быстротечной войны 1979 года с Вьетнамом, в которой были многочисленные жертвы с обеих сторон. Институт исследования проблем мира (SIPRI) оценивает общее количество жертв в 30 тысяч человек.

В Китае сформировали собственную, мало подверженную изменениям стратегическую культуру, которая выделяется на фоне СК других стран за счет сохранившихся глубинных связей с тысячелетней историей и уникальной культурой. СК Китая сложилась в особых географических условиях, в многовековой изоляции страны и строилась с использованием специфических исторического опыта, особенностей национального менталитета и культуры, политико-идеологических устоев.

Сегодня, учитывая опыт войн и военных конфликтов второй половины XX – начала XXI века, китайцы сумели придать своей СК современный облик, сохранив историческую преемственность многих важных положений. На протяжении тысячелетий Китай разработал уникальные типы СК, многие в настоящее время считаются классикой стратегической мысли.

Подводя итоги, отмечу, что сопоставительный анализ СК позволяет получить новое знание и научно обоснованные ответы на многие фундаментальные вопросы, относящиеся к сфере обеспечения национальной безопасности, внешней и внутренней политики государства. В их числе: почему государство принимает определенные решения в области безопасности, как строить национальную оборонную политику в сфере высоких технологий, как обеспечить самоидентификацию и строить работу по патриотическому воспитанию населения, как определять текущие цели на международной арене, разрабатывать стратегии и доктрины, как добиваться смягчения противоречивых сценариев в действиях государства. При этом СК носит стабильный характер и в силу достаточной жесткости не подвержена резким изменениям политической конъюнктуры в политике государства.

Это выдвигает СК в важные объекты изучения политиками, военными и дипломатами с целью практического использования нового знания в полной неопределенностей и рисков атмосфере современного миропорядка.

Особенно важным представляется проведение исследований стратегической культуры России, США и Китая – государств, принадлежащих к разным цивилизациям и конкурирующих, что может закончиться военным столкновением. Противоборство это, по прогнозам, с течением времени будет усиливаться, работает в пользу Китая.

Александр Бартош,
член-корреспондент Академии военных наук РФ,
эксперт Лиги военных дипломатов

Источник: “ВПК”.

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *