Геополитика транзитных переделов: выйдет ли нефть Северного Ирака на Кавказ и в Россию?
Референдум 25 сентября в Иракском Курдистане подчеркнул всё более активное влияние данного региона на ситуацию на Ближнем и Среднем Востоке, включая трансграничные экономические связи. Особое значение имеет энергетическая сфера – следует отметить увеличение самостоятельного экспорта нефти с территории Курдского автономного района Ирака по трубопроводам через южнотурецкие терминалы в страны Европы и частично даже в США. Напомним, в канун июльского раунда Астанинских переговоров по Сирии в порт Юмурталык на юге Турции поступила партия в 650 тысяч баррелей североиракской нефти из Киркука, направленная в США. Данная поставка состоялась после трехлетнего перерыва в связи с эмбарго Вашингтона и Багдада на нефть и нефтепродукты из Северного Ирака, не оформленные как иракские. Тогда некоторые эксперты сделали предположение об активизации политики Вашингтона по отделению Иракского Курдистана из состава Ирака, однако развитие событий после 25 сентября показывает, что американская стратегия в данном вопросе менее очевидна. Несмотря на их мощь и влияние, США вовсе не являются эксклюзивным партнёром для Эрбиля.
К настоящему времени в нефтегазовой сфере Иракского Курдистана работают свыше 10 профильных иностранных фирм, включая российскую «Газпромнефть». Но в то же время, власти Ирака в конце сентября решили направить войска в спорные районы, призвав мировое сообщество развивать нефтегазоторговые и, в целом, политико-экономические связи с Эрбилем только через Багдад. Такие меры поддержаны Ираном, проведшим даже совместные учения с иракской армией. По информации агентства Тасним, 29 сентября иранские власти ввели временный запрет на поставку нефтепродуктов в курдскую автономию Ирака и из неё, о чём были уведомлены транспортные компании. Эмбарго, связанное с последними событиями в регионе, будет действовать до дальнейшего уведомления.
Последовательное противодействие Ирана идее независимости иракских курдов обусловлено многими факторами, и не в последнюю очередь – поддержкой этой идеи со стороны Израиля, восходящей ещё к 1960-м годам. По мнению некоторых иранских экспертов, немедленное провозглашение независимости Курдского автономного региона может привести к возникновению в регионе большого политического конфликта. Более предпочтительным выглядит начало переговоров между Эрбилем и Багдадом с целью выработки договорённостей, прокладывающих путь к взаимовыгодному сосуществованию. Представляется, что экономическое сотрудничество может в перспективе способствовать снятию военно-политической напряжённости в регионе, развитию районов традиционного расселения иранских курдов и т.д. Напомним, ещё в советский период (точнее – незадолго до свержения в Иране шахского режима) существовал проект примерно 550-километрового трубопроводного «выхода» нефти северного Ирака через северо-западный Иран в СССР. И вовсе не исключено, что данный маршрут может быть включён в повестку дня в ближней и в среднесрочной перспективе…
На протяжении новейшей истории этой страны, территориальная и экономическая целостность Ирака неоднократно становилась «полигоном соперничества» между рядом держав и их энергетических компаний. К примеру, так было в 1920-х годах, когда державы Антанты делили южные регионы бывшей Османской империи. Сама «новая» кемалистская Турция уже в те годы и позже претендовала на нефтегазоносный Иракский Курдистан (ссылаясь в том числе на значительный тюркский элемент в его населении), а в 1941 году планировала на севере Ирака кондоминиум с Германией и / или Италией. Занимавший (с перерывами) в 1930-1958 гг. пост премьер-министра Ирака Нури Саид не раз отмечал, что планы Берлина, Рима и Анкары по отделению Иракского Курдистана сорвали не только Великобритания, но также и СССР с Ираном. Более того: даже в годы ирано-иракской войны Тегеран отказывал иракским курдам в их просьбах о военной поддержке. Но и сегодня очевидно: политическая «судьба№ Иракского Курдистана зависит не только от Ирана. Нынешняя ситуация в Ираке и двойственная позиция Анкары относительно суверенитета Курдского автономного региона во многом подтверждают преемственность турецких планов (разумеется, применительно к новым условиям). А в более широком контексте, на Ближнем и Среднем Востоке ускоряется передел традиционных, казалось бы, маршрутов газового и особенно нефтяного экспорта, в чём Иракскому Курдистану отводится, похоже, отнюдь не последнее место.
В ходе краткого визита турецкого президента Р. Эрдогана в Тегеран 4 октября лидерами двух стран ещё раз было подтверждено негативное отношение к возможному провозглашению независимости Иракского Курдистана. Позиция Ирана и Турции в этом вопросе мотивирована, прежде всего, негативными последствиями возможного влияния «курдского фактора» на внутриполитическую стабильность в этих странах. В то же время (и это весьма интересно), нефть и нефтепродукты из северного Ирака перекачиваются в южнотурецкие терминалы не только для последующего экспорта, но и для турецкого реэкспорта. По имеющимся оценкам, североиракская нефть фактически достигает 15% во внутреннем потреблении Турции. Кстати, Курдская автономия и Анкара еще в 2013-м согласовали экспорт в Турцию двух миллионов баррелей нефти в сутки и не менее 10 млрд кубометров газа ежегодно. Иракское же правительство, хотя и заявило о своей фиксации этого соглашения, его не ратифицировало до сих пор. С учетом этого, вовсе не случайно основные экспортные нефтепроводы из Иракского Курдистана западными компаниями в 1950-х годах были проложены не к иракским портам (Басра, Фао, Умм-Каср), а именно к средиземноморским терминалам Турции, Сирии и Ливана…
Активное же сотрудничество Курдского автономного региона с российским нефтегазовым бизнесом вполне может привести, при должном рассмотрении вопроса, к реализации проектов выхода нефти из этого района на Кавказ и далее в Россию и далее в Европу. Это важно также в контексте активного продвижения экономико-геополитических проектов подключения газа из северного Ирака к проектируемым и действующим газопроводам из Ирана в обход российской территории.
Реализация проектов на территории Иракского Курдистана перспективна для «Газпромнефти», о чём в начале октября заявил генеральный директор дочерней компании Gazprom Neft Middle East Сергей Петров. Он пояснил: «Я верю, что у нас хорошие перспективы в Курдском регионе Республики Ирак, и мы можем на этих проектах получить хороший результат». Заметим, что, хотя господин Петров уточняет статус региона, такое сотрудничество власти Эрбиля отказываются поставить под контроль Багдада.
«Газпромнефть» – пока единственная российская компания, добывающая нефть в Иракском Курдистане с 2015 года. В настоящее время добыча осуществляется на блоке Гармиан из скважины Саркала-1. И еще в конце февраля 2016 г. года «Газпром нефть» стала оператором этого блока от своего партнера – канадской WesternZagros.
При этом планы в регионе «Роснефти», действующей в связке с Анкарой, мы бы оценили как более амбициозные и имеющие стратегический характер. Правление «Роснефти» в сентябре сообщило, что компания может финансировать строительство газопровода пропускной способностью до 30 млрд. кубометров в год из автономного Иракского Курдистана через Турцию в Европу. Конкретные суммы инвестиций пока не называются, но возвращать вложенные деньги «Роснефть» будет из тарифных сборов за перекачку и за счет согласованной нормы прибыли. Построить и запустить газопровод до 2019 г., к 2020 г. планируется начать по нему экспортные поставки (впрочем, сроки могут несколько сдвигаться по времени).
Представители Эрбиля и «Роснефти» уже подписали соответствующий меморандум по строительству в этом районе газовой инфраструктуры, повышению мощности нефтепровода Киркук – Эрбиль, участию российской компании в разведке и добыче нефти на пяти блоках Иракского Курдистана и покупке местного нефтегазового сырья в 2017–2019 годах. Премьер Курдского автономного района Нечирван Барзани в начале июня заявил, что вложения «Роснефти» в ИК составят около 3 млрд. долл. А представитель правящей Демократической партии Курдистана в Москве Хошави Бабакр пояснил «РИА Новости», что экспортный газопровод «может пойти от Киркука и соединиться с «Южным газовым коридором»». По его словам, первые поставки «голубого топлива» в Турцию из Киркукского сектора должны начаться в 2018, а в ЕС – в 2019 году. Более того: г-н Бабакр уточнил, что часть газоэкспортной инфраструктуры по данному проекту уже построена турецкими компаниями.
Судя по этим факторам, российская сторона рассматривает углеводородные ресурсы северного Ирака во-первых, как фактор усиления политико-экономического присутствия на Ближнем и Среднем Востоке, а также в качестве рычага влияния как на трубопроводные «обходники» России, так и на мировую нефтегазовую конъюнктуру.
Как упоминалось выше, Иран последовательно выступает против независимости иракских курдов – в том числе потому, что «независимый» экспорт энергетических ресурсов оттуда едва ли повысит конкурентоспособность аналогичной отрасли Ирана. За последние годы Иран неуклонно увеличивал добычу газа, однако его экспорт сталкивается со значительными вызовами внутреннего и внешнего характера. В этой связи примечательно, что Тегеран, заинтересованный в диверсификации газовых поставок, отнюдь не выступает против интеграции с иракской трубопроводной системой. Ещё в середине апреля 2015 г. гендиректор Иранской национальной газовой компании Хамид Реза Араки заявил: «приложенные усилия дают возможность начать экспорт иранского газа в Ирак уже в середине мая текущего года». Эти поставки стартовали с начала июня того же года; частично через Ирак иранский газ с 2016 года получает Кувейт. Кроме того, локальные нефтепроводы в ирано-иракском приграничье – южнее курдских территорий – с 2016 года снова действуют после 37-летнего перерыва.
На сегодняшний день Исламская Республика Иран экспортирует газ также в Турцию и Армению; прорабатываются экспортные поставки в Султанат Оман. «Если в Иране решат подключаться к новым трубопроводным проектам между Каспием и Восточным Средиземноморьем, «переплетение» трубопроводов Ирана и всего Ирака уже географически неизбежно, – пояснил автору британский эксперт по вопросам энергетической политики и экономической истории Ближнего и Среднего Востока Файзул Брайтон. – Тем более что создание новых трубопроводов из Ирана через Турцию или Закавказье весьма капиталоёмкое. А ввиду ситуации в Сирии маловероятна реализация известного газоэкспортного коридора Иран – Сирия – Южная Европа, а он предусматривает включение в эту артерию газа и из Иракского Курдистана. Политическая же ситуация складывается таким образом, что сопредельные с Ираном североиракские нефте- или газопроводы, в том числе транзит нефти ли газа Северного Ирака, могут стать сферой стратегических интересов Тегерана независимо от статуса Северного Ирака». Возможен ли при таком раскладе энерготранзит из северного Ирака через Иран в страны бывшего СССР?
Упомянутый ранее проект нефтепровода из северного Ирака в Иран был разработан в конце 1970-х годов, вскоре после нормализации ирано-иракских отношений и подписания в 1975 году двухстороннего договора «О дружбе и добрососедстве». «Исламская революция» в Ираке и начавшаяся изнурительная война между двумя соседними странами сделали его реализацию невозможной, однако сближение двух стран в последние годы может открыть новые перспективы. Во всяком случае, посол Ирана в России (1995-2001 гг.) Мехди Сафари в 1999-м говорил автору, что «категорических возражений со стороны Ирана не было, вопрос обсуждается, но многое будет зависеть от позиции иракской стороны».
Эксперт по вопросам моделирования военно-политических конфликтов Александр Величенков уточнил, что «идею нефтяного коридора Ирак – Иран – Каспий, выдвинутую ещё британским нефтяным бизнесом вскоре после распада Российской империи, «переформатировал» в 1982 году Джордж Сорос. Речь шла, прежде всего, об использовании схемы маневрирования размещённым в Ираке так называемым «буферным запасом» добытой нефти, в рамках трубопроводного коридора Ирак – Иран – Каспий. В зависимости от задач проекта, его реализация обойдется, как минимум, в 2 миллиарда долларов, включая нефтетранзитный терминал на иранском берегу Каспия или вблизи границ Ирана с Арменией или Азербайджаном». Как полагает эксперт, «проект вполне могли бы «вытянуть» наши нефтекомпании, если они составят дееспособный пул».
Таким образом, расширяется фактический передел маршрутов транзита углеводородов на Ближнем и Среднем Востоке, косвенно уже затрагивая аналогичную карту южной части бывшего Советского Союза. И роль Иракского Курдистана в этом геоэкономическом тренде может стать более заметной.
Алексей Балиев
Заглавное фото: theoilandgasyear.com
Источник: «Военно-политическая аналитика».
