Геополитические аспекты эволюции российско-турецких отношений

Отношения России с Турцией формировались на протяжении более чем 500-летнего периода. При этом процессы становления и Российского централизованного государства, и турецкой государственности, после взятия турками-османами Константинополя происходили практически синхронно и взаимосвязано. Симптоматично в этом плане то, что племянница свергнутого турками последнего императора Византии Константина XI Палеолога Софья стала супругой Великого князя Московского Ивана III и внесла свой вклад в реализацию на практике концепции российского нациестроительства «Москва – Третий Рим». Великое княжество Московское стало преемником павшей Византии и продолжателем ее имперской политики собирания земель и народов.

После того, как Россия и Турция с ее вассалами в виде остатков Золотой Орды обрели общую границу, история развития отношений двух стран была наполнена событиями как конфронтационного, так и конструктивного характера. Причем конфронтации и войн в истории отношений двух стран был значительно больше.

Наиболее напряженным для России был XVI век, ставший периодом наивысшего развития Османской империи. Для России основную угрозу в этот период несли набеги и грабежи со стороны вассальных Турции различного рода ханств и иных образований, принявших систематический характер. Наиболее опасным для Русского государства являлось именно черноморское северокавказское направление, которое в тот период представляло собой сеть опорных пунктов Турции, превратившихся в крепости: Сухум, Гагры, Темрюк и др., а также крымское операционное направление, непосредственно используемое для набегов на Русь вассальным Турции Крымским ханством.

Именно на этот период (XV – XVI века) приходится всплеск работорговли, основные центры которой находились на крымском и кавказском побережье Черного моря, причем основную массу продаваемых в рабство людей составляли жители степных районов России, Украины, Польши, а также представители кавказских народов и христиан Армении и Грузии. По свидетельству Н.А. Смирнова, «начиная с XVI века, турки и крымский хан ежегодно вывозили с Кавказского побережья более 12 тыс. рабов»[12, 21]. Цифра более чем значительная для малозаселенных степных районов России.

В то же время похищаемые на территории России и других стран люди и продаваемые на территории Турции в рабство оказали большое влияние на формирование не только ее государственности, но и на турецкий этногенез. Матерями многих турецких государственных и военных деятелей, в том числе султанов (таких как Магомет II и Сулейман Великолепный) были славянки. Янычары, составлявшие основу турецких войск, преимущественно набирались из числа славян. Славянами, принявшими ислам, были и многие высшие чиновники Османской империи (такие как визирь Соколу-паша). На турецкой службе можно было встретить и поляков, и русских, более того, среди дипломатов ранней Османской империи славян было так много, что языком дипломатии там стал сербский диалект церковнославянского языка. Браки со славянками были нередкими и у простых горожан Османской империи[9].

Таким образом, по сути, речь шла о мощном цивилизационном воздействии представителей славянских народов, в том числе России на становление и развитие турецкой государственности. Это, впрочем, никак не отразилось на снижении уровня конфронтационности между самими странами.

Становление и развитие Российского государства объективно предполагало не только обеспечение его безопасности со стороны Турции и подвластных ей феодальных образований, но и проведение более активной внешней политики, главной целью которой в тот период являлся прорыв политической и экономической блокады России. Это стало возможно лишь в царствование Петра I с укреплением военно-политического могущества России и, прежде всего, с созданием регулярной армии, военно-промышленного комплекса, в целом, военно-политического потенциала государства.

С началом эпохи Петра I заканчивается период преимущественно оборонительных войн России. С обретением Россией статуса империи (в 1721 году) ее интересы обретают экспансионистскую направленность. Характер экспансии определялся потребностями, как экономического развития страны, так и необходимостью прорыва морской блокады и обеспечения прямого выхода к морям, в том числе Черному и Каспийскому.

Начало этому процессу положили Азовские походы (1694 – 1696 годы) Петра I, по итогам которых Россия получила выход к незамерзающему Азовскому морю. Однако дальнейшее продвижение к Черному морю требовало полноценной войны с тогда еще мощной Османской империей, к которой Россия тогда еще не была готова. Свидетельством тому стал крайне неудачный для России Прутский поход (1711 год) Петра против Турции. Победив самое мощное государство Европы того времени Швецию, Россия в тот период не смогла одолеть Турцию. Безуспешными были и последующие военные кампании России против Турции.

Только в период правления Екатерины IIпроизошел коренной перелом в русско-турецком соперничестве и вооруженном противоборстве. Россия одержала победу в войне 1768 – 1774 годов, начатой по инициативе Турции. По ее итогам 10 июля 1774 года в лагере, вблизи деревни Кючук-Кайнарджи был подписан мирный договор, по которому в состав России вошли Еникале, Кинбурн, земли между Бугом и Днепром, Азов, Кабарда, долины Кубани и Терека. Россия получила право свободного плавания по Черному морю и строительства крепостей на переданных ей территориях. Крымское ханство стало независимым от Турции. Кроме того, Петербург обрел право защищать интересы христианских народов Оттоманской Порты [4, 278].

В этот же период к России был присоединен обширный причерноморский регион, ставший в последующем Новороссией – одним из наиболее развитых в экономическом и социально-политическом отношении регионов России, по недоразумению или умыслу, переданному под юрисдикцию Украины.

В последующем на протяжении почти ста лет Россия постепенно отвоевывала территории Причерноморья, Юго-Восточной Европы и Кавказа. Вхождение Крыма в 1783 году в состав Российской империи по просьбе последнего Крымского хана Шахин-Гирея стало кульминационным моментом в развитии отношений двух стран и одной из основных причин очередной русско-турецкой войны (1789 – 1792 гг.). Ясский договор 1791 года, завершивший эту войну, закрепил за Россией всё Северное Причерноморье, включая Крым, усилил её политические позиции на Кавказе и Балканах.

Таким образом, именно России Турция обязана утратой своего доминирующего положения на Балканском полуострове и в Черноморско-Кавказском регионе. Перечисляя основные этапы и события российско-турецких отношений, следует также помнить и «греческий проект» князя Г.А. Потемкина и Екатерины II, согласно которому планировалось восстановить Греческую империю под протекторатом России, обеспечив таким образом контроль над проливами Босфор и Дарданеллы. Черное море предполагалось сделать ее внутренним морем. Сам же греческий престол в Константинополе предназначался внуку Екатерины ‒ Константину. Реализации этого проекта помешала смерть сначала князя Г.А. Потемкина в 1791 году, а затем и Екатерины II в 1796 году.

Последовавшее за тем четырехлетнее правление Павла I знаменовало кардинальное изменение российской внешней политики, цели которой стали прямо противоположными всему тому, что делалось при Екатерине, в том числе и на турецком направлении.

Русско-турецкое соперничество и противоборство возобновилось уже в первом десятилетии XIX столетия. В 1806 году Турция в очередной раз объявила России войну с целью реванша за поражение в войнах XVIII века. Большие надежды при этом возлагались на союзную Францию. Но этим надеждам не суждено была сбыться. Турция потерпела поражения и буквально за месяц до вторжения Наполеона в Россию (16 мая 1812 г.) подписала Бухарестский мирный договор. По его условиям она не только уступала России территории в Северном Причерноморье (Бессарабию с крепостями Хотин, Бендеры, Аккерман и Измаил)и предоставляла автономию Сербии, но и выходила из союза с Францией. Это обеспечило нейтралитет Османской империи во время войны 1812 года России с Францией.

Очередное обострение русско-турецких отношений произошло в 1828 году после отказа Турции исполнять условия Аккерманской конвенции 1826 года, определившей свободный проход русских судов через Черноморские проливы. Война завершилась поражением Турции и подписанием Андрианопольского (1829) договора, по условиям которого она уступала России Черноморское побережье Кавказа от устья Кубани до форта Св. Николая, Ахалцихский пашалык и острова в дельте Дуная. Помимо этого, по условиям договора Турция предоставляла автономию Молдавии, Валахии и Сербии, признавала независимость Греции, проливы Босфор и Дарданеллы открывались для судов всех стран, Россия получала право свободной торговли на всей территории Османской империи.

В последующем на протяжении практически десятилетия русско-турецкие отношения были достаточно стабильными и неконфликтными. Более того, разразившийся в 1832 ‒ 1833 годах египетский кризис, поставивший под вопрос существование самой Османской империи, вынудил султанское правительство обратиться за помощью к другим странам. В то время как большинство европейских государств безучастно наблюдали за агонией Турции, Россия приняла непосредственное участие в разрешении кризиса, выступив посредником между султанским правительством и восставшим египетским пашой Мегмет-Али, войска которого непосредственно угрожали Стамбулу. В целях предотвращения краха Османской империи Николай I направил в Босфорский пролив эскадру кораблей. Русскую миссию в Турции возглавлял кавказский генерал Н.Н. Муравьев [8]. Именно благодаря его усилиям были достигнуты договоренности между противоборствующими сторонами. Россия, таким образом, фактически предотвратила крушение Оманской империи. В ответ на это в 1833 году был подписан Ункиар-Искелесский договор, секретная статья которого предполагала обязательства Турции запирать проливы Босфор и Дарданеллы по требованию России[15, 78]. Для Российского государства это означало реализацию на практике ее стратегических интересов ‒ обеспечение свободного прохода кораблей через Черноморские проливы.

Мирные и добрососедские отношения России с Турцией продолжались вплоть до начала 40-х годов XIX столетия, когда турецкому правительству под влиянием европейских держав удалось добиться отмены важнейших положений Ункиар-Искелесского договора. Это не могло не отразиться на состоянии русско-турецких отношений. Другой проблемой, закономерно осложнявшей русско-турецкие отношения, являлся балканский вопрос, в котором Россия, объявившая себя защитницей подвластных Турции христианских народов Балкан, всемерно поддерживала их антитурецкую борьбу. Ответной реакцией Турции стала соответствующая деятельность на другом уязвимом уже для России направлении ‒ кавказском. На практике это проявилось в оказании идеологической и материальной помощи антироссийскому повстанческому движению на Северном Кавказе. Османская империя была единственной военно-политической силой в регионе, близкой восставшим горцам по этническим, конфессиональным и другим признакам, способной организованно выступить против России и поддержать их борьбу.

Между тем, сама Турция все более оказывалась зависимой от внешнего влияния, оказавшись уже к 40-м годам XIX столетия фактически под внешним управлением со стороны британского правительства. Именно в результате деятельности британских официальных лиц в Стамбуле произошло очередное обострение русско-турецких отношений. Так, в частности в ходе второго египетского кризиса (1839 год) турецкий султан обратился за помощью уже не к России, как обязывал его Ункиар-Искелесский договор, а к представителям в Стамбуле всех великих держав и, прежде всего, Великобритании. Николай I был вынужден согласиться на «коллективную защиту Турции» и отказаться, таким образом, от преимуществ, достигнутых в Ункиар-Искелесси.

Подписанной в 1841 году Лондонской конвенцией права всех черноморских держав были ограничены, но направлено это было, прежде всего, против России. Ее флот оказался вновь заперт в Черном море. Турция же попала в полную зависимость от Великобритании. Позднее к ней был применен принцип вооруженного протектората Великобританией и Австрией, предполагавший, по сути, их вооруженное вмешательство на стороне Турции в случае войны с какой-либо державой (вновь имелась в виду, конечно же, Россия). Это и было реализовано в ходе Крымской (Восточной ‒ в зарубежных источниках) войны, в которой России пришлось иметь дело не со слабой в военно-политическом отношении Османской империей, а с коалицией промышленно развитых европейских держав, к тому времени осуществивших также и перевооружение своих армий.

Турция оказалась инструментом реализации антироссийской стратегии ведущих европейских государств того времени: Великобритании и Франции, а также примкнувшей к ним Австрии. Меньше всего очередная война с Россией была нужна Турции, но ее руководство об этом уже никто не спрашивал. Ему уже предписывалось осуществлять антироссийский курс и провоцировать Россию на войну. В ходе же начавшейся войны при штабе главнокомандующего турецкой армии Омер-паши[1] для координации и контроля за деятельностью турецкого командования действовала британская военная миссия. Британский полковник В. Вильямс, произведенный с началом Крымской войны в бригадиры и одновременно в чин ферика (генерал-майора) турецкой армии, непосредственно руководил обороной турецкой крепости Карс, взятие которой русскими войсками стало одним из ключевых событий войны на кавказском направлении.

В целом же поражение турецких войск на Кавказском театре военных действий значительно смягчило для России условия Парижского договора 18 марта 1856 года, завершившего Крымскую войну. Тем не менее, даже эти «смягченные» условия для России были неприемлемы. Россия не могла мириться с положением, при котором ее черноморская граница оставалась незащищенной и открытой для нападения.

В связи с этим была разработана внешнеполитическая программа русского правительства, сформулированная A.M. Горчаковым в циркулярной депеше русским послам за границей от 21 августа 1856 года. В ней содержалось облетевшее весь мир выражение: «Россия не сердится, она сосредоточивается»[13]. Это означало, что Россия собирается с силами, сосредоточивает внимание на экономических и политических вопросах, связанных с внутренним развитием государства. Главное направление внешней политики России после Крымской войны определялось борьбой за отмену ограничительных статей Парижского мира.

В 1870 году правительство Александра II приняло решение выйти из Парижского договора, ограничивающего права России на обеспечение своей безопасности в черноморском регионе, поскольку этот Договор не соблюдался ни Турцией, ни Великобританией и Францией[11].

Фактическая же отмена Парижского договора произошла по условиям Сан-Стефанского договора, скорректированного Берлинским конгрессом. По условиям нового Договора Турция не только не претендовала на ограничение прав России в Черном море, но и уступила ей Аджарию, Карский и Эрзерумский пашалыки.

Таким образом, все попытки Турции восстановить доминирующее положение на Кавказе и в Черноморском регионе потерпели фиаско. В ходе вооруженного противоборства с Россией Турция все более утрачивала не только свой военно-политический потенциал, но и суверенитет, оказавшись в конечном итоге к концу XIX столетия под вооруженным протекторатом Британии. К этому времени за Турцией с подачи Николая I прочно закрепился термин «больной человек Европы», характеризующий упадок турецкой государственности.

Важнейшими событиями начала XX века в Турции стала революция 1908 года, приведшая к власти правительство младотюрков – членов партии «Единство и прогресс», а также переориентацию во внешнеполитической стратегии Турции с Британии на Германию. Это предопределило ее участие в Первой мировой войне на стороне Германии и стран «Четвертного союза».

Решение о вступлении Турции в войну против России оказалось для нее судьбоносным. Примечательно, что против этой войны выступал и сам султан Порты Махмуд V. Но поскольку власть султана в Турции после революции 1908 года была лишь номинальной, то решение о войне с Россией принималось лидерами правящей партии младотурков «Единство и прогресс», в частности Энвер-пашой, убежденным сторонником германской ориентации [7, 124]. Тем не менее, номинальный глава государства оказался прав. На кавказском театре военных действий ударами Кавказской армии уже к началу 1915 года Турция была практически выведена из войны. А поскольку необходимость участия России в военных действиях была очень высокой, западные правительства во время первой мировой войны шли ей на все уступки. Таким образом, успехи России на Кавказском ТВД позволили более чем через 100 лет вновь в российской политике поставить вопрос о реализации «греческого проекта» Екатерины II. В сентябре 1914 года в беседе с английским и французским послами министр иностранных дел России С.Д. Сазонов заявил, что при заключении мира русские должны обеспечить себе раз и навсегда свободный проход через проливы. Официальные требования России, связанные с османским «наследством», были изложены в меморандуме от 4 марта 1915 года. Согласно этому документу в состав Российской империи должны были войти «Константинополь, европейские владения Турции до линии Энос – Мидия, часть азиатского побережья в переделах между Босфором, р.Сакарьей и подлежащим определению пунктом на берегу Исминдского залива, острова Мраморного моря и острова Имброс и Тенедос»[3, 48].

Таким образом, стратегические интересы России в регионе – обладание ею Черноморскими проливами – находились в стадии практического их разрешения. И только лишь Октябрьская революция 1917 года и выход из войны Советской России кардинально изменили и военно-политическую обстановку в регионе, и позиции сторон по вопросу о проливах.

Для Советской России в условиях Гражданской войны и интервенции вопрос стоял уже не о Черноморских проливах, а об удержании собственно Закавказья, ставшего объектом притязаний всех воюющих сторон – от Турции и Германии, до Великобритании и Соединенных Штатов. Новое правительство – правительство Советской России, подписывая Брест-Литовский договор, используя противоречия между странами Антанты и пойдя на максимальные уступки коалиции «Четвертного Союза» в целом, сумело выработать оптимальный вариант послевоенного устройства на южном, кавказском направлении. При этом Советское правительство пожертвовало лишь завоеванными в ходе войны 1877 – 1878 годов территориями, в прошлом Карского и Эрзерумского пашалыков, сохранив за Россией собственно Закавказье. Уступки объяснялись расчетом на то, что революционные процессы в Восточной Анатолии приведут к власти в этом регионе просоветское правительство. В последующем данные территории так или иначе должны были либо вновь быть присоединены к России, либо оставаться нейтральными.

На характер и содержание двусторонних отношений послезавершения Первой мировой войны и капитуляции Османской империи[2] в значительной мере оказали процессы в самой Турции. В ряде ее восточных провинций под руководством генерала Мустафы Кемаля началось формирование органов власти, не признавших условия капитуляции Антанты.

28 января 1920 года в Стамбуле вновь избранная палата депутатов, большинство в которой составили сторонники М. Кемаля, приняла «Декларацию независимости Турции» (Национальный обет), а в марте к власти пришло новое правительство, также ориентированное на обретение независимости. В ответ на это16 марта 1920 года в Стамбуле высадился английский десант, и город был официально объявлен оккупированным. 18 марта турецкий парламент выразил протест против этих действий и был разогнан.

19 марта в связи с разгоном парламента и оккупацией Стамбула британскими войсками М. Кемаль обратился с призывом о созыве национальной ассамблеи для определения перспектив развития турецкой государственности. В апреле 1920 в Анкаре было сформировано Великое национальное собрание Турции (ВНСТ). Его первое заседание открылось 23 апреля 1920 года. М. Кемаль[3] был избран председателем президиума парламента и главой правительства Великого национального собрания. Ни одно из государств мира и, в частности Антанты, не признало новое правительство в качестве легитимного. В этих условиях новое турецкое правительство вынуждено было обратить взор к Советской России, также не признаваемой Антантой.

26 апреля 1920 года (через три дня после избрания главой турецкого правительства) М. Кемаль обратился к В.И. Ленину с предложением об установлении дипломатических отношений между Турцией и Советской Россией и просьбой оказать Турции всестороннюю помощь в борьбе за национальную независимость.

В.И. Ленин и соратники надеялись, что в лице М. Кемаля они найдут идейного союзника в борьбе за утверждение идеалов социализма и освобождение угнетенных народов. Вследствие этого Советским правительством было не только инициировано признание Турецкой Республики, но и принято решение об оказании ей масштабной финансовой, экономической, военной и иной помощи. Так, уже в 1920 году, когда в России еще шла Гражданская война Турции, была оказана денежная помощь в объёме более 10 млн золотых рублей, что соответствовало 7,74 тоннам золота. Помимо этого турецкой армии было поставлено значительное количество вооружения и боеприпасов: винтовок – 37 812 штук, пулемётов – 324, патронов – 44 587 ящиков; орудий – 66 штук, снарядов – 141 173 штук[10]. 

Немаловажной была и внешнеполитическая поддержка Советской России новообразованному государству. Московский договор (1921 года) был первым международным документом Турецкой республики, которая была официально провозглашена лишь 29 октября 1923 года. При посредничестве Советской России был и заключён Карсский мирный договор, установивший границы Турции с закавказскими советскими республиками.

Таким образом, вклад Советской России в становление турецкой государственности весьма значителен.

Иллюзии советского руководства о турецкой солидарности развеялись уже в 30-х годах XX столетия. Состоявшись благодаря помощи Советской России, молодая Турецкая Республика оказалась сначала под протекторатом Великобритании, а затем и Германии. В предвоенные годы руководство Турции продемонстрировало виртуозное лавирование с тем, чтобы исключить втягивание страны в проигрышную войну и в то же не оказаться в стороне от итогов войны.

18 июня 1941 года между Германией и Турцией был заключен договор о дружбе и ненападении. С началом же нацистской агрессии против Советского Союза Турция объявила о нейтралитете, но вместе с тем активно снабжала Германию стратегическим сырьем и была готова принять участие в военных действиях на Кавказе на ее стороне. Так, в частности, по заявлению премьер-министра Турции Ш. Сараджоглу в беседе с германским послом фон Папеном: «Уничтожение России является подвигом фюрера, равный которому может быть совершен раз в столетие, оно также является извечной мечтой турецкого народа». В мае 1942 года фон Папен доносил в Берлин, что начальник Генерального штаба Турции маршал Чакмак обещал передать в распоряжение германской разведки значительное число состоявших на службе в турецкой армии «бывших кавказских и особенно азербайджанских офицеров, которые прекрасно знают страну». В конце 1941 года турки подтянули 26 дивизий к границе с СССР. А всего после мобилизации в Восточной Турции находилось свыше 750 тыс. солдат[14].

Тогда только лишь поражение немцев под Сталинградом удержало турецкое руководство от вооруженного вторжения в Советское Закавказье. В феврале же 1945 года турецкое руководство объявило Германии войну, войдя, таким образом, в Антигитлеровскую коалицию.

После Второй мировой войны в рамках реализации доктрины Трумэна Турции была отведена роль важнейшего звена антисоветского кордона, а с образованием блока НАТО – его юго-восточного форпоста. Таковым Турция являлась на протяжении всего послевоенного периода вплоть до распада СССР. Все это время, находясь в орбите влияния США, Турция была фактически лишена возможности проводить сколь-нибудь значимую суверенную политику. Ее роль заключалась лишь в так называемом «сдерживании» СССР (России).

Только лишь в 90-ых годах XX столетия начался процесс реализации не просто суверенной, но и активной региональной политики Турции, преобразования ее из третьеразрядного государственного образования в регионального лидера.

Во многом этому способствовал распад СССР, а также деятельность постсоветских политических элит, стремящихся как можно быстрее обрести суверенитет и уйти из-под опеки Москвы. Наиболее отчетливо это выразилось в деятельности политического руководства Азербайджана. Именно тогда в обиход вошло выражение Г. Алиева «две страны – один народ», подразумевавшее идентичность азербайджанцев и турок и ставшее политической доктриной развития азербайджано-турецких отношений.

Знаковым событием в развитии азербайджано-турецких отношений и в целом развития региональных процессов, обусловивших кардинальное изменение роли и значения Турции, стало подписание с подачи Г. Алиева так называемого «Контракта века», позволившего Азербайджану экспортировать углеводороды в обход России.

Примечательно, что именно подписание данного контракта стало поводом для начала войсковой операции в Чечне в декабре 1994 года. Руководство России того времени пыталось убедить и Азербайджан, и европейских потребителей углеводородов в безопасности так называемого «северного» маршрута поставок нефти через Новороссийск. Начатая без соответствующей подготовки, зимой, в условиях развала Вооруженных Сил, эта операция оказалась крайне неудачной и сопровождалась многочисленными жертвами как со стороны военнослужащих, так и мирного населения. Таким образом, косвенно и Турция, и Азербайджан были вовлечены в ход и исход первой Чеченской кампании, хотя ответственность за ее результаты, безусловно, лежит на российском военно-политическом руководстве того времени.

Что же касается Турции, то ее участие в проектах транспортировки углеводородов с азербайджанских промыслов явились для нее важнейшим фактором успешного развития. В последующем при непосредственном участии Турции были созданы международные консорциумы, связанные с азербайджанским нефтегазовым сектором, в том числе нефтепровод «Баку – Тбилиси – Джейхан», разработка нефтяных месторождений на каспийском шельфе «Азери – Чыраг – Гюнешли», добыча газа на месторождении «Шах-Дениз» и др.

В январе 2007 года был сдан в эксплуатацию газопровод «Баку – Тбилиси – Эрзурум», по которому осуществляется экспорт азербайджанского газа в Турцию и другие страны Европы. Помимо этого, в рамках подписанного в 2012 году азербайджано-турецкого соглашения было начато строительство газопровода TАNAP (трансанатолийского), параллельного газопроводу «Баку – Тбилиси – Эрзурум». Его продолжением от турецко-греческой границы до Италии через Грецию, Албанию и Адриатику стал газопровод ТАP (трансадриатический). Турция, таким образом, превратилась в мощнейший углеводородный хаб. Это позволяет ей за счет транзита обеспечивать не только развитие других отраслей экономики, но и реализацию крупных политических и военно-политических проектов.

Чрезвычайно значимым фактором, способствовавшим преобразованию Турции из заурядного государства в регионального лидера стали политические реформы, проведенные правительством Р. Эрдогана. Сам приход к власти в 2001 году возглавляемой им исламистской «Партии справедливости и развития» (ПСР) знаменовал кардинальный поворот во внутренней политике, усиление авторитарных тенденций, религиозности и традиционализма во внутренней политике Турции.

Это нашло поддержку среди широких слоев населения и обеспечило победу Р. Эрдогана, как на парламентских, так и на муниципальных выборах, начиная с 2001 года. Р. Эрдоган трижды избирался премьер-министром. А на президентских выборах 2014 года, после того, как была проведена конституционная реформа, усилившая роль президента, Р. Эрдоган был избран на этот пост с 51% голосов.

Таким образом, к настоящему времени Турция сформировалась как государство с достаточно жестким авторитарным политическим режимом, поддерживаемым большей частью населения страны.

Значительные изменения претерпела и ее внешнеполитическая доктрина. От стратегии бывшего премьер-министра страны А. Давутоглу «ноль проблем с соседями» Турция в начале второго десятилетия XXIстолетия перешла к стратегии «ноль соседей без проблем». Практически все сопредельные Турции страны в той или иной мере испытали на себе результаты ее активной интервенционистской политики в продвижение своих интересов, как в Ближневосточном регионе, так и за его пределами.

Все это, так или иначе, затрагивает интересы России, отношения которой с Турцией носят характер вынужденного партнерства.

С одной стороны, Россия и Турция взаимодействуют в рамках сирийского урегулирования, демонстрируют солидарность в неприятии американского диктата в Центрально-азиатском регионе и реализуют крупные совместные инфраструктурные проекты, такие как«Турецкий поток», строительство и ввод в строй АЭС «Аккую» и т.д.

С другой стороны, Турция фактически открыто выступает конкурентом России в Ираке, Ливии, в той же Сирии и в других государствах региона.

Помимо этого, Турция все более настойчиво вторгается в зону традиционных геополитических интересов России, каковым является, прежде всего, так называемое постсоветское пространство.

Наиболее отчетливо это прослеживается в Закавказье, где Турция начинает себя вести как полноценный суверен. Это особенно проявилось в ходе Второй карабахской войны, начавшейся не без участия Турции. Соответственно и победа Азербайджана в этой войне во многом была обусловлена помощью Турции, особенно в части разведки и контроля воздушного пространства и использования БПЛА, а также участия турецких советников в планировании и организации боевых операций азербайджанской армии в Карабахе.

Немаловажным фактором оказалось политико-дипломатическое давление Турции на Армению, заключавшееся в угрозе начать боевые действия в случае ее более активных действий в Карабахе. Имели место и другие направления оказания помощи и содействия Турцией Азербайджану. Все это в конечном итоге сыграло значимую роль в обеспечении победы Азербайджана в карабахской войне 2020 года. Поэтому не случайно парад, посвященный победе в Карабахе, принимали президенты Азербайджана и Турции.

Динамика и содержание развития современных военно-политических процессов в Закавказском регионе дают основание полагать, что помощь оказанная Турцией Азербайджану во второй Карабахской войне является лишь прелюдий их более тесного взаимодействия в военной сфере, вплоть до создания военно-политического альянса или же в целом объединения вооруженных сил под единым командованием.

Помимо военно-политического сотрудничества, Азербайджан и Турция активно взаимодействуют в экономической, политической, информационной, культурной и иных сферах.

Активно развиваются и другие направления азербайджано-турецкого сотрудничества. Так, в частности, важнейшим направлением деятельности Турции является работа с азербайджанской молодежью и студенчеством. В настоящее время в Турции обучается более 23 тыс. азербайджанских студентов, которые в ближайшей перспективе будут формировать тюркофильную азербайджанскую элиту, в том числе на территории России.

Таким образом, Турция ведет полномасштабное наступление во всех сферах жизни азербайджанского общества, начиная с образования и экономики и заканчивая армией. В целом же уровень интеграции Азербайджана и Турции чрезвычайно высок и в перспективе может привести к образованию единого государства (союзного или конфедеративного) с вовлечением в его состав других тюркоязычных стран (Казахстана, Киргизии, Туркменистана и Узбекистана) и согласованием позиций по широкому спектру вопросов.

Все это свидетельствует о том, что в настоящее время под эгидой Турции идет процесс становления нового мирового центра – Тюркского мира[4] – все более настойчиво заявляющего о себе как об акторе и факторе современной мировой политики. Азербайджану в этом проекте предназначена роль координатора турецких интеграционных проектов со странами постсоветского пространства, а также гаранта его энергетической самодостаточности.

Активную экспансионистскую политику Турция осуществляет и по отношению к другим закавказским государствам: Грузии и Армении.

Так, в частности, грузинская экономика все больше становится зависимой от Турции, особенно в Аджарии, находящейся под мощным турецким воздействием. По официальным данным, 75% инвестиций, сделанных в Аджарии за последнее время, приходится на турецкий бизнес. Турецкими предпринимателями в Аджарии открыто более 400 компаний. Работают в турецких строительных фирмах, гостиницах, ресторанах, парикмахерских в основном граждане Турции. Местных жителей на работу принимают очень редко и неохотно, как правило, аджарцев-мусульман. Но при этом оплата за одну и ту же работу грузинам и туркам отличается в десятки раз, что, по сути, является дискриминацией, с которой местные власти вынуждены мириться. Под управлением турецких кампаний находится практически вся курортная инфраструктура Батуми. Одним их наиболее значимых инфраструктурных проектов является аэропорт Батуми, реконструированный турецкой компанией TAV Airports Holdings и находящейся в ее управлении. При этом турецкая сторона пользуется аэропортом как своим внутренним без какого-либо пограничного и таможенного контроля. Под управлением этой же компании находится и аэропорт Тбилиси. По сути, это означает возможность контроля Турцией воздушного пространства Грузии, особенно на аджарском направлении.

Наряду с экономической в Аджарии идет культурная и идеологическая экспансия Турции. С начала 2000-х годов в регионе активно действует сеть протурецких общественных организаций, функционирующих под покровительством турецкого агентства по международному сотрудничеству и развитию «TIKA», которая зачастую выступает в качестве прикрытия для MIT – Национальной разведывательной организации Турции[8]. Регион повергается массированной исламизации. За последние несколько лет в Аджарии открыты более 150 мечетей с проповедниками гражданами Турции, а также более 400 мусульманских школ, не подконтрольных Минобразования Грузии.

Турецкая экспансия в Аджарию является одним из наиболее значимых факторов, формирующих угрозу утраты суверенитета Грузии над данным регионом. Таким образом, суверенная и гордая Грузия на протяжении более чем десятилетия громогласно заявляющая об оккупированных Россией территориях (Абхазии и Южной Осетии), фактически сама легко и без какого-либо сопротивления отдает свою Аджарию под протекторат Турции.

Чрезвычайно велико влияние Турции и на Армению и ее политическое руководство. Очевидно, что ход и результаты той «странной» войны, которую вела Армения в сентябре-ноябре 2020 года,во многом были обусловлены давлением на армянское руководство со стороны Турции.

В результате победителями в той войне стали Турция и Азербайджан. Причем Турция даже в большей степени, чем Азербайджан, который получил контроль лишь над отдельными районами Карабаха, Турция же получила контроль над Азербайджаном. Цель достигнута, но для Турции – это лишь промежуточная цель. Более масштабные цели предполагают дальнейшую экспансию в Кавказский регион и Центральную Азию. Реализации этих целей должно способствовать строительство железной дороги Карс – Нахичеван – Мегри[5] – Зангелан – Баку, которая соединит не только азербайджанский анклав, но и Турцию с Азербайджаном. Это будет способствовать реализации совместных геополитических проектов, как на Кавказе, так и в Центральной Азии.

Вовлечение стран Центрально-азиатского региона в орбиту влияния является одной из наиболее значимых целей внешнеполитической стратегии Турции. И многое в этом плане уже достигнуто. Уже сейчас тюркоязычные страны региона находятся под большим политическим, дипломатическим, экономическим и гуманитарным влиянием Турции. При этом наиболее активно и целенаправленно процесс тюркизации идет в Казахстане и Киргизии, являющихся союзниками России по ОДКБ и членами Евразийского экономического союза.

Обращает на себя внимание также и развитие провокационного антироссийского турецко-украинского мезальянса. Очевидно, что власти Украины в своей русофобской политике готовы на любые шаги и действия с целью нанесения ущерба России, даже если это будет угрожать интересам и безопасности их собственной страны. Действия украинских властей направлены на вовлечение Турции в антироссийские пропагандистские акции, касающиеся Крыма, а также в поставки на Украину продукции военного назначения. При этом особую значимость обретают возможные поставки турецких БПЛА «Байрактары», сыгравших роль во Второй карабахской войне. Конечно же, сам факт, участия турецких официальных лиц в антироссийских внешнеполитических акциях, инициированных украинской стороной, весьма симптоматичен в плане характеристики отношений с Россией и едва ли способствует развитию конструктивных отношений. В то же время, очевидно, что данные действия носят в значительной мере демонстрационный характер. Более значимыми являются возможные поставки турецкого ВВТ Украине, которое может быть использовано в зоне конфликта на Донбассе против мирного населения или же в провокациях в Крыму. В этом плане действия Турции будут не просто недружественными, а враждебными. Все это свидетельствует о том, что Турция настойчиво и целенаправленно осуществляет экспансию на постсоветское пространство, вступая в конфликт с интересами Российской Федерации. Это, безусловно, предполагает необходимость адекватного и своевременного реагирования. Тем более, что во многом благополучие Турции базируется на эффективном для нее взаимодействии с Россией. И это руководство Турции прекрасно понимает.

Бочарников Игорь Валентинович

---

[1] Принявший ислам Михаил Латтас, хорват по национальности. Прим. автора.

[2] По условиям Мудросского соглашения 30 ноября 1918 года. Прим. автора.

[3] 24 ноября 1934 года турецкий парламент присвоил ему фамилию «Ататюрк» («отец турок» или «великий турок). Прим. автора.

[4] Для реализации интеграционных проектов под эгидой Турции в 1992 году в Нахичевани (на родине Г. Алиева) был создан Тюркский совет. Прим. автора.

[5] Город на юге Сюникской области Армении.

Литература

1. Бочарников И.В. Россия в условиях глобализации //Власть. 2002. № 3. С. 40-45..
2. Бочарников И.В. Террористическая группировка “Исламское государство” как закономерное следствие ближневосточной стратегии США //Тренды и управление. 2015. № 4. С. 395-402.
3. Бочарников И.В. Азербайджан в региональной системе международных отношений: развитие государственности и новая политическая реальность после “Второй карабахской войны” //Вестник Академии военных наук. 2021. № 2.
4. Восточный вопрос во внешней политике России конец XVIII – начало XX века /В.А. Георгиев, Н.С. Киняпина, М.Т. Панченкова, Е.И. Шеремет. М.: Наука, 1978.
5. Дружинина Е.И. Кючук-Кайнарджийский мир. М., 1955.
6. Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России. Вторая половина XVIII – 80-е годы XIX века. М.: Изд-во МГУ, 1934.
7. Керсновский А.А. История русской армии в 4 т. М., 1994. Т. 4.
8. Муравьев Н.Н. Турция и Египет в 1832 и 1833 годах. М., 1870 ‒ 1874.
9. Практический этногенез. Почему тюрки в большей степени братья славянам, чем туркам. https://marafonec.livejournal.com/9114274.html.
10. Саркисян С. Эволюция турецкой армии в контексте политических изменений в стране // «21-й век», № 5 (25), 2012 г.
11. Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. М.: Гос. изд-во полит.литературы, 1952.
12. Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI-XIX веках. М., 1958.
13. Циркулярная депеша министра иностранных дел России А.М. Горчакова к представителям России при дворах держав, подписавших Парижский трактат 1856 года.
14. Широкорад А.Б. Нерешительный враг, ненадежный союзник. Загадки турецкого нейтралитета во Второй мировой войне. https://nvo.ng.ru/history/2020-12-10/12_1121_history.html.
15. Юзефович Т.А. Договоры России с Востоком: политические и торговые. СПб., 1869.