Что происходит в НАТО и с НАТО

Детерминантами адаптации альянса к новой геополитической роли выступают внутренние и внешние проблемы НАТО, которые под различными ракурсами особенно активно рассматривались с начала ХХI века и по настоящее время на саммитах и других форумах Организации Североатлантического договора.

В повестке саммитов в той или иной формулировке фигурировали пять основных вопросов, определяющих трансформацию альянса:

• расширение Североатлантического союза;
• реформа гражданских и военных структур НАТО;
• принятие новых функций;
• создание нового военного потенциала;
• содействие развитию новых отношений.

Каждое из направлений развития НАТО было нацелено на создание новых возможностей военно-политического союза и укрепление его потенциала как доминирующей в Европе силы.

Меня не интересуют их намерения, меня интересуют их возможности

На саммите НАТО в Праге 21 ноября 2002 года были приняты наиболее масштабные и рассчитанные на длительную перспективу решения по созданию альянсом потенциала для его новой геополитической роли в XXI столетии. При этом главной целью трансформации Североатлантического союза было провозглашено превращение его из классического института коллективной обороны (при сохранении данной базовой функции) в многопрофильную (гибридную) организацию безопасности с глобальной компетенцией.

Пакет пражских решений включал:

• Инициативу о военном потенциале, названную Пражским обязательством о потенциале;
• решения о создании Сил первоочередного задействования (СПЗ) НАТО;
• оптимизацию военной структуры управления ОВС блока. Эти три инициативы по трансформации военных сил и средств Североатлантического союза являются ключевыми для адаптации военного потенциала НАТО, а их реализация ведется до сих пор. При этом на регулярной основе осуществляется корректировка намеченных шагов с учетом изменений военно-политической обстановки.

В контексте принятых в Праге решений абсолютной конкретностью и целенаправленной накачкой военных мускулов характеризуются принятые в последние годы на саммитах 2017-2018 гг. военные меры блока, ориентированные прежде всего против России, в частности:

• увеличение втрое численности Сил реагирования НАТО (до 40 000 человек);
• формирование Объединенной оперативной группы повышенной готовности (5000 человек);
• развертывание четырех многонациональных боевых групп в Латвии, Литве, Польше и Эстонии, а также многонациональной бригады в Румынии;
• постановку на круглосуточное боевое дежурство объектов стратегической ПРО «Иджис Эшор» в Румынии и в Польше и ряд других мер.

В их числе одним из важнейших является решение Министров обороны альянса в 2018 г. по новой Инициативе готовности НАТО, получившей название «4 по 30». Согласно Инициативе к 2020 году НАТО будет иметь 30 батальонов, 30 эскадрилий и 30 военных кораблей в готовности к развёртыванию в течение 30 дней или быстрее. Существенным является то, что это будут вновь созданные силы, которым определена роль “второго эшелона”, призванного усилить силы быстрого реагирования альянса. Эта инициатива была выдвинута США, которые неоднократно высказывали недовольство количеством вооруженных сил НАТО в Европе и их неспособностью противостоять пресловутой «агрессии» России.

Приведенный краткий перечень шагов НАТО по наращиванию военных возможностей свидетельствует, что альянс был и остается агрессивным военным союзом, острие которого направлено против нашей страны.

Свою лепту в адаптацию НАТО к современным военно-политическим реалиям внес саммит в Лондоне, прошедший в декабре 2019 г. в условиях крайне острых разногласий между союзниками как по вопросам внутренней, так и внешней адаптации .

Однако не стоит переоценивать влияние разногласий на возможности НАТО, поскольку в условиях общего кризисного состояния военно-политического блока на саммите были выработаны совместные решения по важным вопросам адаптационной повестки. В их числе:

• решение о том, что НАТО координированными методами обороны ответит на размещение Россией ракет средней дальности и ракет, способных нести ядерные боеголовки;
• подтверждение известного тезиса: «Пока существует ядерное оружие, НАТО будет оставаться ядерным союзом»;
• вопрос о вызовах, которые бросает Китай (это прозвучало впервые и в довольно осторожных формулировках), будет решаться коллективно, включая поиски путей вовлечения Китая в договоры о контроле за вооружениями;
• НАТО более целенаправленно займётся вопросами кибербезопасности, в частности развитием технологией 5G;
• политическое измерение НАТО необходимо укреплять, что подразумевает продвижение идеологии НАТО через всевозможные НПО и инициативы и продолжение антироссийской пропаганды на постсоветском пространстве и в Восточной Европе;
• действия НАТО по борьбе с терроризмом, включая специальные миссии в Ираке и Афганистане, будут продолжаться. Здесь не получило отражение намерение трампа пойти на переговоры с талибами и сокращать американское военное присутствие в стране;
• Страны НАТО также утвердили космос в качестве пятой сферы операционной деятельности альянса и заявили о намерении наращивать технологический потенциал для противостояния кибератакам и гибридным угрозам.

В целом обстановка вокруг принципиальных вопросов будущей концептуальной модели НАТО, которую предстоит сформировать на предстоящем в 2021 году саммите альянса, является неопределённой более чем когда-либо в истории. Свою лепту в атмосферу неопределенности вносит Евросоюз, который продолжает говорить о продолжении работы по достижению автономии в сфере обороны. Для Евросоюза, который видит себя экономической, а не военной силой, это подразумевает глубокий разрыв с принятой сегодня моделью НАТО. В целом, многие традиционные институты и трансатлантические обязательства в области безопасности сегодня оказались под сомнением, что делает вполне актуальным вопрос о перспективах сохранения альянса в его нынешнем виде.

Для внутренней обстановки в НАТО характерно наращивание противоречий среди союзников, что проявляется в недостатке консенсуса, нехватке промышленной базы и отсутствии единой экономической структуры для создания значительной военной и финансовой мощи. Таким образом, тактика постепенного расширения НАТО с присоединением очень слабых государств в свои ряды изначально была провальной.

В концептуальном плане сегодня перед НАТО стоит ряд принципиальных проблем, требующих решения на доктринальном уровне. В их числе:

• С чем и с кем борется НАТО?
• Кто общий враг альянса? Действительно ли Россия и Китай являются сегодняшними врагами НАТО?
• В чем заключается объединительная повестка блока? Это пресловутая российская угроза или международный терроризм, как предлагают некоторые.
• Что делать после развала Договора о РСМД?

Не решив эти и некоторые другие важные вопросы, альянс вряд ли сможет продолжить реализацию разработанной в последние десятилетия стратегии реформирования с целью добиться абсолютного доминирования во всех сферах (военной, технологической, информационной, экономической и др.), получить контроль над мировыми ресурсами и жизненно важными коммуникациями. Решение этих задач планировалось достичь за счет превращения альянса в инструмент глобального военно-политического вмешательства в интересах Запада и при лидирующей роли США. Однако, как уже упоминалось, для достижения столь амбициозных целей консенсусная база альянса недостаточна.

К числу факторов, ослабляющих единство альянса следует отнести:

• Во-первых, определяющее воздействие на попытки адаптации НАТО к политическим реалиям современности оказывают потеря лидером блока – США подавляющего военного превосходства, внутренние разногласия в Вашингтоне по поводу внешнеполитического курса страны на долгосрочную перспективу, а также возрождение геополитического соперничества между США и другими крупными державами в лице России и Китая.
• Во-вторых, в дополнение к разногласиям по финансовому вопросу все более очевидным становится ослабление координации между Европой и США. Европейцы во все большей степени делают ставку на достижение стратегической автономии, затрагивающей фундаментальные вопросы политики ЕС в сферах обороны безопасности и его отношений с НАТО. Вашингтон особенно беспокоит стремление европейцев устанавливать свои приоритеты и принимать собственные решения в вопросах внешней политики и безопасности, устанавливать, изменять и применять международные правила, в отличие от подчинения правилам, установленным другими. Европейцы подчеркивают, что стратегическая автономия может быть реализована только в том случае, если вооруженные силы предоставят надежную опору для политических, дипломатических и экономических действий, а при необходимости будут развернуты для поддержки таких действий. Следовательно, укрепление европейской военной мощи является ключом к стратегической автономии.
• В-третьих, достаточно щекотливым вопросом остаётся отсутствие совместной стратегии по борьбе с терроризмом. Нести основной груз войны с Исламским государством в одиночку администрация США не желает. Трамп настойчиво мотивирует коллег по НАТО забирать ресурсы с других фронтов (например, фронта противостояния России) и «перекидывать» их на антитеррор. В Белом доме рассчитывают привлечь союзников к более деятельному участию в коалиции против исламистов на Ближнем Востоке и в Афганистане. Сами США изыскивают возможности максимально сократить присутствие своих военных на фронтах борьбы с терроризмом.
• И, наконец, интегратором всех усилий по трансформации НАТО объявлена стратегия сдерживания России и проведение политики «активной обороны», острие которой направлено на восток. Такая стратегия вызывает серьёзные сомнения у многих здравомыслящих членов НАТО. Дополнительный импульс сомнениям в целесообразности наращивания силового давления на Россию придают четкие и обоснованные оценки российскими военными беспрецедентной военной активности блока у границ нашей страны.

«Сценарии интенсивных военных учений НАТО указывают на целенаправленную подготовку альянса к крупномасштабному военному конфликту», заявил начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал армии В.В.Герасимов 17 декабря на брифинге для военных атташе иностранных государств. Глава Генштаба напомнил, что в доктринальных документах Брюсселя за Россией закреплен статус противника, а в ходе декабрьского саммита НАТО было заявлено, что оперативность переброски сил усиления на «восточный фланг» альянса существенно выросла. Замысел крупного учения НАТО «Защитник Европы», намеченного на февраль 2021 года, предусматривает переброску из США к границам России около 20 тыс. военнослужащих, бронетехники и фактически представляет собой репетицию начального периода крупного военного конфликта между альянсом и Российской Федерацией.

С 2016 года члены НАТО нарастили расходы на оборону в общей сложности на 130 миллиардов долларов, а к 2024 году предусматривается увеличение этого показателя на 400 миллиардов долларов.

Усиливается реальная угроза России со стороны Запада, а именно со стороны НАТО и Соединённых Штатов. В США и НАТО целенаправленно сокращают готовность к применению ядерного оружия. С этой целью НАТО планирует сократить готовность самолётов-носителей к применению ядерного оружия с 10 суток всего лишь до 24 часов, а американские РЛС в Прибалтике позволяют контролировать воздушное пространство РФ на глубину до 450 км. Впервые американский военный бюджет будет почти $750 млрд. Для сравнения, это сопоставимо с расходами на оборону всех стран. Более того, он превышает российский в 16 раз. По оценке министра обороны РФ С.К. Шойгу: «По сути, это реальная угроза нашей стране со стороны Запада – НАТО и США».

Продолжается работа по развертыванию в Европе компонентов ПРО США. В странах Балтии и Польше, акваториях Черного и Балтийского морей усиливается военная активность, увеличивается интенсивность военных учений блока. Их сценарии указывают на целенаправленную подготовку НАТО к задействованию своих войск в крупномасштабном военном конфликте.

Одновременно в США и НАТО развернуты интенсивные работы по использованию искусственного интеллекта в военных целях. Как подчеркивает исследователь РИСИ А.В.Виловатых: «В условиях обострения отношений между ведущими государствами присутствует опасность развёртывания новой гонки вооружений в сфере создания систем на базе ИИ, разработка которых (в отличие от ядерного, химического, биологического оружия) остаётся в “серой зоне” международного права. Таким образом, в условиях, когда создание военного искусственного интеллекта является уже очевидным фактором геополитики и военного дела будущего, участникам международных отношений целесообразно придерживаться взвешенного и тщательно продуманного подхода к применению этих технологий» .

В мире началась беспрецедентная борьба за лидерство в развитии ИИ. Ознакомление с последними (2019 года) стратегическими документами США и НАТО по этому вопросу свидетельствует о том, что Соединенные Штаты и их союзники рассматривают эту борьбу уже как вариант военных действий . Такая ситуация вокруг ИИ безусловно скажется на всем комплексе международных отношений. Она требует комплексного анализа и разработки мер по защите национальных интересов России.

Как уже указывалось, стремление США и НАТО к наращиванию военной мощи при ориентации стратегии блока против России, с одной стороны, вызывают обеспокоенность у здравомыслящих членов альянса, не желающих обострять и без того весьма напряженные отношения с Российской Федерацией. С другой стороны, наличие тенденции к усилению силового давления Запада на нашу страну требует принятия Россией соответствующих мер военного характера по противодействию таким планам. Наряду с этим важным трендом в деятельности США и НАТО является установка на последовательное ослабление России за счет принятия санкций, проведения согласованных подрывных операций гибридной войны в экономической, информационной и других сферах, организации цветных революций.

Помогут ли мудрецы определить верный курс НАТО?

Перечисленные и некоторые другие факторы поставили альянс перед необходимостью стратегического переосмысливания своей роли в современной мировой политике, способов действий, задач и функций военно-политического блока в хаотизированной и трудно предсказуемой обстановке.

Пожалуй, одной из первых почувствовала необходимость разработки новой адаптационной стратегии Организации Североатлантического договора Исследовательская служба Конгресса США, которая накануне саммита НАТО в Лондоне подготовила обзор тем для обсуждения на встрече с акцентом предстоящих дискуссий на территориальной обороне и сдерживании «российской агрессии».

Авторы документа предложили начать подготовку новой стратегической концепции альянса, более точно отражающей фактор РФ, а также взгляды на новые и усиливающиеся кибер- и гибридные угрозы. На саммите в Лондоне резоны обзора сочли убедительными. Достигнута договоренность приступить к осмыслению дальнейшего укрепления политической составляющей НАТО, для чего создать «совет мудрецов» из числа международных экспертов, задачей которых будет подготовить рекомендации для новой Стратегической концепции НАТО. Официальный мандат на начало работы этот совет получит в апреле 2020 года на очередной встрече министров иностранных дел альянса.

При подготовке ныне действующей Стратегической концепции НАТО в 2010 году в качестве философского манифеста новых геополитических амбиций альянса использовался обзорный доклад группы экспертов блока во главе с бывшим госсекретарем США Мадлен Олбрайт. В документе «НАТО 2020: обеспеченная безопасность; динамическое вмешательство» подведены итоги реализации основных направлений географической, функциональной и военной трансформации альянса, выработаны практические рекомендации по укреплению и повышению его роли в системе международной безопасности.

Новые акценты в планах развития блока как глобальной структуры были расставлены в принятой на саммите в Лиссабоне 19–20 ноября 2010 года очередной стратегической концепции обороны и безопасности членов НАТО «Активное участие, современная оборона».

Прошедший в Лондоне саммит НАТО при всей его разноголосице и стычках подтвердил готовность альянса следовать долговременной стратегии Вашингтона на превращение этой организации в глобальный инструмент политики США, способный влиять не только на Европу, но и на другие регионы мира. Ставка Вашингтона на глобальное доминирование требует от новой стратегической концепции НАТО учета факторов, определяющих безопасность в евро-атлантическом и других регионах мира. Среди важных моментов обозначены последствия возможного решения по дальнейшему расширению альянса, риски шагов по размещению боевых сил на границах России, развертыванию элементов американской стратегической ПРО, развалу ДРСМД, действий в киберпространстве, объявления космоса оперативной сферой НАТО и планы использования возможностей блока в борьбе за энергетические ресурсы и коммуникации в Арктике.

Новая важная группа факторов, с оценкой которых придется иметь дело аналитикам альянса, – возможности и вызовы, связанные с подъемом Китая и перспективами привлечения Пекина к участию в договоренностях по контролю над вооружениями. На этой проблеме генсек блока Йенс Столтенберг остановился отдельно. Комментируя итоги Лондонского саммита, он подчеркнул, что процесс совместных раздумий и дискуссий лидеров альянса по китайской проблеме, начатый 3–4 декабря в британской столице, не закончен: «Слишком рано говорить о чем-то конкретном. Но признаем, что сегодня лидерами стран НАТО сделан один очень серьезный и важный шаг. Китай уже входит в ряд схем, например, в соглашение о нераспространении ядерного оружия. Может быть, это станет основным инструментом, который поможет нам в дальнейшем избежать распространения ядерного оружия в мире». По мнению Дональда Трампа, Соединенные Штаты и Россия могут заключить ядерное соглашение, «которое на каком-то этапе включит Китай и другие страны».

Китай представляет интерес для НАТО (и для всего мира в целом) и как партнер в сотрудничестве в сфере управления климатом, что также может быть отражено в одном из разделов новой стратегической концепции альянса.

НАТО опасается возможного раскола Пекином трансатлантической солидарности и намерено весьма осторожно подходить к проблеме развития контактов с КНР, на которые следует идти «сообща, как союзу». Здесь альянс намерен четко показать, на чьей он стороне в углубляющемся американо-китайском соперничестве.

Может ли Россия стать членом НАТО?

На фоне заявлений о надуманной российской угрозе, необходимости сдерживания Москвы и рассуждений о возвышении Китая заметным диссонансом прозвучали недавние предложения некоторых СМИ вновь вернуться к теме приема России в НАТО (газета Handelsblatt, Германия).

В пользу такого шага выдвигаются следующие соображения.

Во-первых, создание нового альянса означало бы трансформацию НАТО в трансатлантическую организацию безопасности от Владивостока до Лиссабона. Во-вторых, в таком случае стали бы возможными новые переговоры о ядерном разоружении. И наконец, оборонительный альянс, который объединил бы трансатлантические страны с Россией, помог бы налаживанию трехстороннего диалога между Вашингтоном, Москвой и Пекином, поскольку именно эти три ядерные державы несут особую ответственность за мир в XXI веке. Третье соображение вызывает недоумение: вряд ли приближение нового блока к северной границе КНР будет воспринято в Пекине с энтузиазмом. Россия имеет подобный опыт с расширением военной инфраструктуры НАТО до ее западных границ, и предсказать китайскую реакцию нетрудно.

Подобное предложение можно было бы классифицировать как наивное, если бы оно не имело более глубокой политической подоплеки: поссорить Москву и Пекин, не допустить стратегического сближения двух крупнейших мировых центров силы и обеспечить Западу свободу действий.

Подобная логика сработала в начале 70-х годов, когда изобретенная Генри Киссинджером так называемая дипломатия пинг-понга, осуществляемая Китаем и Соединенными Штатами, позволила добиться прорыва в американо-китайских отношениях. Благодаря предприимчивости премьера Госсовета КНР Чжоу Эньлая и госсекретаря США Генри Киссинджера в отношениях Пекина и Вашингтона удалось на время растопить лед недоверия. Это также способствовало изменению геополитической ситуации в «большом стратегическом треугольнике» США – СССР – КНР: упрочило положение КНР и США и ослабило позиции СССР, который к концу 70-х оказался в международной изоляции. Сегодня зондируется наша реакция на некий аналог «дипломатии пинг-понга навыворот», призванной разрушить крепнущие отношения между Россией и КНР.

Зондаж почвы для возможного союза Россия – НАТО, способного привести к качественным изменениям в ориентации блока, имеет давнюю предысторию.

Напомним, что в качестве возможной альтернативы жесткой конфронтационной политике СССР 31 марта 1954 года предложил правительствам США, Великобритании и Франции рассмотреть совместно вопрос об участии Советского Союза в Североатлантическом договоре .

Время для такого обращения было выбрано не случайно. Во внешней политике и военном потенциале Советского Союза произошли серьезные изменения. Получили новый импульс начатые еще при Сталине успешные разработки СССР в области создания атомной и водородной бомб, их носителей, ликвидировавшие монополию США на обладание оружием массового уничтожения. В международных отношениях острая конфронтация с бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции, имевшая место в Берлинском кризисе и Корейской войне, сменилась некоторым потеплением.

В своем обращении советское правительство предложило заключить Общеевропейский договор о коллективной безопасности и рассмотреть вопрос о возможном вступлении СССР в НАТО. При этом наш МИД в аналитической записке подчеркнул, что считает целесообразным одновременно с постановкой нами вопроса об участии США в Общеевропейском договоре заявить о готовности Советского Союза присоединиться к Североатлантическому договору. Считалось, что такое заявление поставило бы в затруднительное положение организаторов альянса, подчеркивающих его якобы оборонительный характер и то, что он не направлен против СССР и стран народной демократии. Одновременно такой подход делал беспочвенными утверждения о будто бы имевшемся у СССР намерении добиться ухода США из Европы. Вместе с тем, по мнению МИДа, скорее всего можно было ожидать, что организаторы блока отнесутся к нашей инициативе отрицательно и начнут выдвигать разного рода оговорки. Однако не исключалась и позитивная реакция Запада, что означало бы большой успех Советского Союза.

С нашей стороны отмечалось, что СССР не может безоговорочно присоединиться к Североатлантическому договору, и было внесено предложение, чтобы все участники НАТО приняли обязательства о недопустимости вмешательства во внутренние дела государств и уважении принципа независимости и суверенитета. Характерно и то, что в этом проекте уже нашел отражение вопрос об американских военных базах в Европе, который ранее нашей страной не поднимался.

Советская дипломатия, рассматривая перспективы реализации данной инициативы, не исключала возможного вхождения в состав НАТО. Поэтому утверждения о якобы чисто пропагандистском характере этой инициативы не выдерживают критики. В то же время при выработке дипломатических решений об отношениях с альянсом неизменно учитывался агрессивный, направленный против СССР наступательный характер блока. Однако Москва получила ноты западных держав с отрицательным ответом на свои предложения.

В 1955 году на Женевской конференции глав правительств четырех держав делегация СССР вновь предложила рассмотреть вопрос о возможном присоединении Советского Союза к НАТО. Но и тогда позиция Запада осталась неизменной, альянс не пошел на развитие диалога в предложенном направлении.

В связи с этим в мае 1955-го под эгидой СССР был создан военно-политический союз восточноевропейских стран – Организация Варшавского договора (ОВД). Именно противостояние НАТО и ОВД на протяжении нескольких десятилетий в решающей мере определяло состояние и развитие биполярной системы международных отношений.

После распада СССР и прекращения существования ОВД новых форм коллективного сотрудничества создано не было. НАТО наряду с Европейским союзом сформировало два полюса притяжения, куда с целью интеграции в военно-политические и экономические структуры Запада устремились как бывшие союзники СССР по ОВД, так и некоторые из постсоветских республик. На этом фоне необходимо было создать ширму для реализации антироссийских планов по превращению НАТО в инструмент гегемонистских устремлений США и Запада в целом.

Одной из таких попыток в 1995 г. стала инициатива министерства обороны Великобритании принять Россию ассоциированным членом НАТО . Это был секретный план, имевший целью развеять подозрения Кремля по поводу продвижения альянса в восточном направлении и оказать поддержку разрушительной политике тогдашнего руководства России. Такой статус не предусматривал гарантии по статье 5, членства в Международном военном штабе НАТО и российское право вето и, следовательно, не менял сути альянса.

Считалось, что Россия официальный статус в составе НАТО позволил бы участвовать в министерских и прочих заседаниях, что способствовало бы постепенному сближению и гармонизации политики, доктрин и практики России и альянса.

Авторы рассчитывали, что такой шаг создаст у России иллюзию причастности к вопросам обеспечения европейской безопасности и позволит осуществлять расширение НАТО без озлобления, обид и мести. Кроме того, считалось, что статус ассоциированного члена также создаст основу для надежной стратегии выстраивания отношений НАТО с некоторыми другими новыми восточноевропейскими государствами, в частности, с Украиной, прибалтийскими государствами, Белоруссией и Молдавией и позволит воспрепятствовать их сближению с Россией.

Британцы исходили из того, что договор между Россией и НАТО о формировании новых отношений необходим, однако «эти отношения не должны строиться на ложных российских ожиданиях, что когда-нибудь Россия станет членом альянса». Важно было четко представить, какие отношения с НАТО можно предложить России в качестве платы за расширение альянса? Насколько реалистична идея ассоциированного членства, предложенная министром обороны? Если на всех заседаниях НАТО будут присутствовать российские представители, какое воздействие это окажет на процесс принятия решений? Насколько важна для Запада независимость Украины и Белоруссии?

Найти убедительные ответы на всю сумму не простых вопросов не удалось и в конечном итоге этой идее не суждено было осуществиться, но в последующем к ее различным редакциям возвращались политики и СМИ.

В этот период идея вступления России в НАТО в качестве полноправного члена существовала только в течение относительно короткого времени. Например, президент США Джордж Буш-старший сделал шаг в этом направлении, произнеся свою знаменитую и с тех пор часто цитируемую сторонниками вступления России в НАТО фразу о «дуге безопасности от Ванкувера до Владивостока». Однако как Билл Клинтон, так и Джордж Буш-младший в свою очередь сделали многое для того, чтобы превратить это высказывание в набор слов и надолго исключить мысль о сближения России и НАТО из числа реальных проектов.

Соединенные Штаты до сих пор находятся в состоянии прямой конкуренции с Россией за постсоветское пространство. Каждый раз, когда одна из бывших союзных республик, будь то Украина, Молдавия, страны Закавказья или Средней Азии, делает шаг к сближению с Москвой из соображений безопасности или в интересах развития экономического сотрудничества, на Западе развертывается скоординированная кампания обвинений РФ в имперских амбициях. Альянс в свою очередь продолжает подтверждать известную позицию об «открытых дверях» и о собственном расширении по всем азимутам. Активно используются инструменты влияния НАТО на Балканах, в Северной Африке, на Ближнем и Среднем Востоке, в Закавказье и Средней Азии.

Однако саммит в Лондоне еще раз продемонстрировал, что за безудержное расширение приходится платить нарастанием внутренних разногласий, возникновением напряженностей между членами с расходящимися интересами и разной ментальностью, а иногда острыми конфликтами внутри блока. Новобранцы НАТО активно добиваются участия в принятии практических повседневных решений, касающихся европейской безопасности. При этом все они, похоже, не в полной мере учитывают объективную реальность существования так называемого временного разрыва, в результате которого в натовской обойме оказались государства, находящиеся на разных ступенях развития общества. Подобная разношерстность, подогреваемая необоснованными амбициями и отсутствием исторического опыта участия в работе по обеспечению международной безопасности, приводит к разноголосице и взаимному непониманию. НАТО постепенно превращается в аналог Вавилонской башни, что опасно не только для самого союза, но и для мира в целом. Опасность обрушения такого сооружения придает актуальность вопросу: станет ли более безопасным для России, Европы и международного сообщества мир без НАТО?

Изложенные соображения не гарантируют того, что процесс географической экспансии альянса будет остановлен. Более того, в один не очень прекрасный день Совет НАТО может одобрить новый набор критериев членства в союзе и в образовавшуюся щель немедленно начнут протискиваться Украина, Грузия и некоторые другие государства, рассматривающие членство в НАТО как важный этап доступа к «благам» Евросоюза. При этом некоторые ведущие европейские страны, такие как Германия, Франция и Италия, отчетливо понимают, что Россия больше не представляет угрозы для безопасности Европы и гораздо выгоднее с ней сотрудничать, чем ссориться. Однако даже эти государства еще не проявили готовности поддержать выдвинутую нашей страной идею о новой структуре европейской безопасности с участием России как ее неотъемлемой части. По-видимому, Запад все еще не прошел свою часть пути в направлении такого сотрудничества.

По мнению аналитика РИСИ М.Е. Кучинской: «В целом правомерно говорить о постепенной адаптации всего «политического блока» трансформационной повестки Североатлантического союза под задачу сдерживания Российской Федерации, что является одной из наиболее характерных черт нынешнего этапа реформы НАТО».

Таким образом, у альянса есть не решенные структурные проблемы связанные с расширением, с распределением финансового бремени, с военно-техническими вопросами, с гарантиями безопасности союзникам. При этом точки консолидации найти с каждым годом становится все сложнее, потому что альянс в многополярном мире уже не является центром, где формируется так называемые трансатлантическая и европейская солидарность. Саммит в Лондоне убедительно показал, что внутри блока есть отдельные влиятельные государства, которые смотрят на развитие альянса совершенно по-разному. Фактор внутренней «неустроенности» блока, разновекторности интересов его членов служит катализатором попыток, предпринимаемых в Вашингтоне и Брюсселе в интересах возродить былую (времен СССР, А.Б) монолитность. С этой целью очень удобно использовать тему России, тему надуманных «угроз» со стороны РФ и закрепить конкретные положения такого подхода в виде документов.

Дипломатия отношений между Россией и Западом

Пока не вызывает сомнений, что укреплению стабильности в отношениях между Россией и Западом, в первую очередь отношений с НАТО и ЕС, могут способствовать продуманность усилий по сдерживанию и нацеленность сторон на диалог, направленный на снижение рисков возможных происшествий, неправильной оценки или просчетов с целью не допустить разрушительную эскалацию.

В отношениях России и НАТО важно принять незамедлительные шаги по повышению уровня диалога: добиться предсказуемой регулярности встреч; повысить уровень российского представительства при НАТО; расширить каналы связи между военными России и НАТО.

Сегодня далеки от желаемого уровня отношения между Российской Федерацией и Евросоюзом, важных игроков на площадке созидания коллективной системы безопасности в Европе. Глава МИД РФ С.В. Лавров заявил, что эффективная система безопасности в Европе возможна лишь на коллективной основе, и назвал это аксиомой. Построение евроатлантической безопасности только вокруг НАТО является иллюзией. В статье, посвященной итогам 30-летних отношений между Россией и Евросоюзом, министр подчеркнул, что многие на Западе воспринимают общеевропейскую перспективу исключительно через призму «победы в холодной войне», а вместо равноправного сотрудничества пришла иллюзия, будто евроатлантическая безопасность должна строиться только вокруг НАТО.

Подобные ограничения на сотрудничество с нашей страной, «заряженность» на конфронтацию с Россией вряд ли будут способствовать адаптации как НАТО, так и ЕС к реалиям современного мира. Перед политиками, дипломатами и военными НАТО и ЕС лежат два пути: первый путь — учиться на ошибках истории, ошибках прошлого и, делая выводы, идти вперед, выстраивать будущее. Второй путь — бесконечно ставить в зависимость свое будущее, будущее соседних стран, регионов и мира от трактовок изменчивых текущих событий, от эгоистических инстинктов без оглядки на историю прошлого.

Движение НАТО и ЕС по второму треку лежит в основе недопонимания между важными международными субъектами современности и подпитывает тренд на дискредитацию и отторжение России, используется для наращивания военного давления, создания соответствующей нормативно-правовой базы обоих союзов, принятия ими незаконных экономических санкций и недружественных дипломатических демаршей. Будущее покажет реальную способность крупнейших союзов Запада адаптироваться к вызовам и угрозам современности и найти пути взаимовыгодного партнерства с Россий.

Бартош Александр Александрович,
член-корреспондент Академии военных наук РФ,
эксперт Лиги военных дипломатов