США и НАТО в каспийском регионе: стратегия упущенных возможностей
В 1990-2000-е гг. каспийский регион находился в авангарде внешней политики США и Североатлантического альянса. Уникальное геополитическое положение в сердце евразийского континента и открывшиеся после распада СССР возможности по добыче и экспорту больших объемов углеводородных ресурсов превратили регион в арену конкуренции за лидерство между основными игроками мировой политики. Превосходя основных политических соперников в лице России, Ирана и даже дружественных ему стран Европы, Вашингтон активно включился в локальные политические процессы, поставив себе цель превратить каспийский регион в монолитный пояс евроатлантического единства, который объединил бы территорию от восточных границ Казахстана до черноморского побережья Грузии. Контроль над данной территорией (который в американской академической среде принято называть Большой Каспий) предоставил бы США значительные преимущества в азиатской политике и усилил бы их влияние на мировые энергетические рынки.
Расцвет американской политики в каспийском регионе пришелся на 2000-е гг., когда с одной стороны высокие цены на углеводороды позволяли реализовывать самые смелые экономические проекты, такие как, например, нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД) или Трансафганский газопровод (ТАПИ), а с другой существовала высокая потребность в транзитном потенциале региона для логистического обеспечения операций НАТО в Афганистане и Ираке. Поскольку Россия и Иран сами претендовали на усиление собственного влияния в регионе, а Туркменистан предпочитает придерживаться нейтрального статуса в международных делах, особенно в вопросах, требующих выбора политической ориентации, основными точками воздействия США на регион были Азербайджан и Казахстан.
Интерес Вашингтона к Баку и Астане объясняется целым рядом экономических и политических факторов, значение которых в рамках американской стратегии усилено географическими причинами. Азербайджан на западном берегу Каспийского моря, Казахстан на восточном образуют важное в контексте региональной политики синергетическое единство. Фактически, контроль над двумя обозначенными опорными точками не только предоставляет возможность задавать тон международным отношениям на Каспии, но и открывает доступ к региону Центральной Азии. Кроме того, в азербайджанском и казахском морских секторах содержаться существенные запасы углеводородов Каспия, поэтому помимо всего прочего сотрудничество с ними было крайне выгодным для США с экономической точки зрения.
Вместе с началом экономической эксплуатации азербайджанских и казахских газовых и нефтяных месторождений, c притоком в эти страны инвестиций и технологий возникла потребность в охране американских вложений и создания механизмов продвижения политического проекта в регионе. Кроме того, Вашингтону было важно продемонстрировать свою способность дать новым партнёрам гарантии безопасности с целью, с одной стороны, обеспечения их приверженности линии евроатлантического единства, а с другой, ограничения влияния конкурентов – России или Ирана.
Безусловно, главным проводником военно-политических интересов в США на Каспии стал Североатлантический альянс, оставшийся после окончания Холодной войны единственной межправительственной военной организацией, претендующей на глобальную роль. В 1994 г. Азербайджан и Казахстан (а также на некоторое время Туркменистан) стали участниками программы НАТО Партнерство ради мира.
Сотрудничество между Казахстаном и Североатлантическим альянсом и по сей день складывается из нескольких базовых направлений: модернизация вооруженных сил Казахстана, подготовка офицерского состава, обучение специального миротворческого корпуса по стандартам НАТО, вопросы пограничной безопасности, транзитное сотрудничество, совместные учения с целью повышения реактивной способности казахских вооруженных сил на кризисные ситуации[1]. Наиболее ярким практическим примером сотрудничества Казахстана и НАТО стало создание казахской миротворческой бригады Казбриг, которая успешно принимала участие в иракской кампании Североатлантического альянса. Для повышения ее эффективности и приведения к стандартам НАТО США предоставили не только оперативную и тактическую поддержку, но и материальную, поставив Казахстану специальное десантное и миноискательное снаряжение, 50 автомобилей Хаммер, несколько вертолетов Хьюи-2 и сервисный центр по их обслуживанию[2]. В 2008 г. в Казахстане на базе Военного института Сухопутных войск был создан Учебный центр НАТО КАЗЦЕНТ.
При всем разнообразии и интенсивности контактов Североатлантического альянса и Казахстана, как в рамках каспийской стратегии, так и в контексте глобальной войны с терроризмом, для Вашингтона военно-политическое сотрудничество с ним все-таки носило вспомогательный характер. К тому же, серьезным сдерживающим фактором, препятствующим сближению США и Казахстана, были союзнические отношения последнего с Россией и его членство в таких организациях, как ОДКБ и СНГ.
В свою очередь Азербайджан не был сдержан подобного рода обязательствами. Напротив, в 1990-х начале 2000-х гг. Баку интенсивно сближался с США и НАТО для того, чтобы сбалансировать отношения с Россией и Ираном. Для Вашингтона взаимодействие с Азербайджаном также являлось приоритетным, поскольку углубление американо-азербайджанского диалога было востребовано в рамках самых актуальных направлений внешней политики США в начале 2000-х гг. По этим причинам отношения между Азербайджаном и НАТО оказались еще более глубоким и многоцелевым.
Помимо стандартных для программы Партнерство ради мира направлений сотрудничества, таких как модернизация и техническое оснащение армии, ее приведение к стандартам НАТО, языковая и тактическая подготовка офицерского корпуса, охрана границ и объектов нефтяной инфраструктуры, миротворчество и борьба с терроризмом и наркотраффиком, Азербайджан принимал непосредственное участие в ближневосточной политике США. Особенно заметна его роль в обеспечении поставок военных грузов для вооруженных сил Североатлантического альянса. Около 40 % всех грузоперевозок НАТО в Афганистан доставлялись через территорию Азербайджана[3].
Территория Азербайджана была столь важна для Вашингтона стратегически, что на начальном этапе войны с международным терроризмом, в 1999-2003 гг. активно обсуждалась возможность размещения там военной базы НАТО. Хотя Баку регулярно заявлял о невозможности подобного сценария, подкрепив свои слова принятой в 2007 г. концепцией национальной безопасности, в которой закреплен запрет на развертывание вооруженных сил третьих стран на территории Азербайджана, разговоры об использовании его территории для реализации военных планов США на Ближнем Востоке не прекращались. В период эскалации отношений между США и Ираном в 2012 г., когда образовалась реальная угроза проведения силами НАТО, либо Израиля против него военной акции, Азербайджан обозначался в качестве одного из возможных плацдармов нападения.
Однако в начале 2010-х гг. в политике США произошло качественное изменение. От стратегии грубой силы (hard power), ярчайшим примером которой стала малоуспешная и крайне затратная война с международным терроризмом на Ближнем Востоке, Вашингтон совершил переход к методам мягкой силе (soft power), суть которых заключается в использовании экономических и идеологических рычагов для достижения внешнеполитических целей. На практике транзит американской политики выражался в деэскалации отношений с Ираном, прекращении масштабных военных операций на Ближнем Востоке, выводе военных контингентов из Ирака и Афганистана, прекращении агрессивной энергетической политики и т.д. Поскольку каспийская политика США была производной глобальной стратегии грубой силы, в рамках нового политико-идеологического тренда она оказалась невостребованной.
Вдобавок к идеологическим переменам во внешнеполитическом поведении США, начиная с 2010-х гг. целый ряд факторов указывал на практическую неэффективность и непродуманность американской каспийской стратегии. Во-первых, начиная с 2011 г. стремительными темпами начал падать уровень нефтяной добычи на Каспии, в особенности в самом важном для США азербайджанском секторе. Каспийское «нефтяное чудо» оказалось значительно преувеличенным, в действительности же объемов добычи едва хватало для обеспечения рентабельности основного экспортного трубопровода БТД. Второй удар по каспийской нефтедобыче нанесло резкое падение нефтяных цен в 2014 г. Поскольку добыча нефти на Каспии ведется на глубоководном шельфе, проведение разведки и освоения новых месторождений требует серьезных финансовых вложений, что в условиях обвала нефтяных рынков было невозможным.
Во-вторых, малоэффективной оказалась региональная политика США в области безопасности и распространение в регион влияния НАТО. Ни один из региональных конфликтов не был разрешен, напротив из-за агрессивного вмешательства США в дела региона обострились отношения между Ираном и Азербайджаном из-за вопроса о статусе каспийского моря и этнические противоречия в Грузии, которые вовсе завершились войной и провозглашением независимости Южной Осетии и Абхазии. Кроме того, несмотря на политические декларации США оказались не готовы реально заниматься обеспечением безопасности и охраной границ, даже на границе с Афганистаном, где ввиду деятельности США усилилась активность террористов и увеличились объемы наркотраффика.
Наконец, в-третьих, ни малейшего успеха не имела политика по экспорту в страны региона либерально-демократической идеологии. Наиболее успешный грузинский демократический эксперимент после отдельных достижений в области борьбы с коррупцией и повышения прозрачности государственных институтов в итоге не привел к качественным переменам. На новом политическом витке в Грузии и вовсе наблюдается постепенное сворачивание демократических преобразований. В остальных странах Большого Каспия распространение либерально-демократических идей не имело никакого эффекта. За время реализации американской стратегии авторитарные тенденции в них еще больше укрепились. Указанное обстоятельство стало существенным ударом по планам Вашингтона, поскольку без единой идеологической базы невозможно было формирование единого региона под эгидой США.
Таким образом, в 2010-х гг. каспийская стратегия США продемонстрировала свою идеологическую и практическую недееспособность. По этой причине в рассматриваемый период Вашингтон сокращает вмешательство в дела региона, постепенно сводя свое присутствие в регионе к минимуму.
После того, как Каспий перестал быть для США регионом исключительных интересов, Вашингтон начал применять к каспийским странам обычные для американской внешней политики подходы. Наиболее сильный удар это нанесло по отношениям с Азербайджаном. Между Баку и Вашингтоном разгорелся дипломатический конфликт из-за ситуации с правами человека в Азербайджане. В 2015 г. Палата представителей США разработала проект пакета санкций (Azerbaijan Democracy Act 2015) против высокопоставленных азербайджанских политиков. В ответ азербайджанское правительство закрыло бакинские офисы Радио Свобода и ОБСЕ. Менее чем за 5 лет из главного союзника США и НАТО на Каспийском море Азербайджан стал их оппонентом и приблизился к опасной черте быть признанным страной изгоем наравне с Ираном и Северной Кореей[4].
Стоит отметить, что американское экспертное сообщество оперативно отреагировало на действия американского правительства в регионе. По мнению исследователей, даже при очевидном провале энергетического и идеологического компонентов американской стратегии, Каспий по-прежнему сохраняет ценность с точки зрения геополитики, особенно учитывая сохраняющиеся угрозы терроризма и общую нестабильность Ближнего Востока. Опасаясь конкуренции со стороны России и Ирана, американские эксперты призывали правительство США пересмотреть региональную стратегию в целом и отношения с каспийскими странами в частности[5].
Однако момент для реформирования американской каспийской стратегии во многом оказался упущенным, так как значительные перемены произошли не только в политике США, но и кардинально изменилась ситуация в самом каспийском регионе.
Во-первых, в первой половине 2010-х гг. прикаспийские страны провели массивную дипломатическую работу и приблизились к окончательному разрешению проблемы международно-правового статуса Каспийского моря, которая служила причиной недоверия и конфликтов в регионе с момента распада Советского Союза. Поскольку природно-географические характеристики Каспийского моря не позволяют однозначно классифицировать его, то и обсуждаемый юридический статус Каспия также имеет смешанный характер.
Так в основу режима пользованием положено два принципа: делимитации морского дна на национальные сектора по модифицированной срединной линии и сохранения водной толщи в общем пользовании за исключением 15 мильной зоны, на которую распространяется национальный суверенитет[6]. Но самым существенным аспектом международно-правового статуса Каспия для США является его закрытый статус и введение запрета на размещение в регионе вооруженных сил третьих стран. Фактически данное решение делает невозможной любую заметную деятельность НАТО в регионе и исключает вероятность размещение в прикаспийских странах военных баз блока, о чем прикаспийские страны прямо заявили во время IV саммита прикаспийских государств, прошедшего в Астрахани в сентябре 2014 г.[7]
Во-вторых, успех США в каспийском регионе в немалой степени объяснялся слабостью его основных региональных конкурентов, России и Ирана, и разногласиями между прикаспийскими странами. Даже при наличии тенденций на объединение между Москвой и Тегераном в 1990-2000-е гг. Вашингтон умело использовал Азербайджан, территория которого позволяет обеспечить прямое сообщение между ИРИ и РФ, для препятствия их сближению. Однако оказывая на азербайджанское правительство давление по вопросу о правах человека в начале 2010-х гг., США вынудили Азербайджан пересмотреть свою политику по отношению к соседям.
Итогом этого стало начало интенсивных переговоров между Азербайджаном, Ираном и Россией о сотрудничестве по широкому спектру финансовых и политических вопросов с целью создания общего экономического пространства и запуска транспортного коридора Север-Юг.
Проект транспортной артерии, которая соединила бы индийское побережье и север Европы долго обсуждался в постсоветской истории, однако проигрывал западному проекту Большого Каспия или Нового шелкового пути. Общим элементом обоих является Азербайджан, поэтому успех той или иной инициативы в большой степени зависел от внешнеполитического курса Баку. Столкнувшись с проблемами в энергетическом секторе и разочаровавшись в отношениях с США и НАТО, азербайджанское правительство в оперативном режиме начало полное переформатирование государственной политической и экономической стратегии и оптимальным решением для выхода из довольно непростой ситуации для него стало участие в создании и обеспечении работоспособности транспортного коридора Север-Юг.
На сегодняшний день проект находится на завершающей стадии реализации. Между лидерами Азербайджана, России и Ирана состоялось две трехсторонних встречи в августе 2016 г. в Баку и ноябре 2017 г. в Тегеране. Их главным итогом стало достижение полного взаимопонимания между странами относительно реализации транспортного коридора и принятие большого числа соглашений о развитии сотрудничества в сфере торговли, нефтедобычи, транспорта, банковской системы, сельского хозяйства и т.д.[8] Третья встреча между лидерами Азербайджана, Ирана и России должна состоятся в Москве в 2018 г.[9]
Оживление политических и экономических связей между Баку, Москвой и Тегераном уже начало приносить свои плоды – значительно возрос торговый оборот между ними: между Ираном и Азербайджаном на 62%, между Ираном и Азербайджаном на 33%, между Ираном и Россией на 70%[10]. Как отмечают сами договаривающие стороны объемы торговли из-за проблем, препятствовавших развитию отношений ранее, пока что относительно невысокие, однако общая для всех трех стран тенденция такова, что стороны решительно настроены вывести экономические связи на качественно новый уровень[11].
Помимо трехсторонних встреч страны ведут активные консультации в двустороннем формате, которые призваны решить конкретные вопросы взаимодействия и организации экономического сотрудничества. За последние три года каждый из участников трехстороннего диалога провел около десятка встреч на высшем уровне на двусторонней основе, продемонстрировав небывалый уровень дипломатической активности. Наибольшее значение отмеченное взаимодействие представляет для ирано-азербайджанского диалога.
Иран и Азербайджан имеют непростую историю отношений, в которой было место даже военному напряжению, однако на сегодняшний день им удалось преодолеть большинство разногласий. Как отметил президент Ирана Х. Рухани на пресс-конференции во время своего визита в Баку в марте 2018 г., ирано-азербайджанские отношения находятся в «лучшем за всю историю дипломатических контактов состоянии» и могут рассматриваться как образцовые. Символично, что заявление иранского президента прозвучало на фоне пуска в эксплуатацию последнего участка железнодорожной линии Решт-Астара, которая окончательно связала железнодорожные системы Ирана и Азербайджана в рамках транспортного коридора Север-Юг[12].
Наблюдая за переменами в каспийском регионе, руководство Соединенных Штатов довольно скоро осознало глубину допущенной ошибки и предприняло ряд инициатив, которые можно рассматривать как попытку возвращения утраченных позиций в регионе. К ним можно отнести создание нового регионального формата взаимодействия для Центральной Азии С5+1[13], возобновление и интенсификация отношений с Казахстаном, с которым в январе 2018 г. был заключено соглашение о военном сотрудничестве[14], и даже реанимация давно почившего проекта трансафганского газопровода ТАПИ[15].
Однако по сути своей все указанные инициативы лишь фиксируют установившийся баланс сил в регионе Большого Каспия, согласно которому США и Североатлантический альянс оказались целиком вытесненными Россией, Ираном и Азербайджаном с западного берега Каспия, без влияния на котором любая их инициатива на восточном берегу окажется абсолютно бесперспективной. Поэтому все что остается Соединенным Штатам в современных условиях – это придерживаться стратегии «упущенных возможностей», чтобы сохранить хотя бы минимальное присутствие в регионе.
Иван Сидоров
[1] О сотрудничестве Казахстана с НАТО // Министерство иностранных дел Республики Казахстан. URL: http://mfa.gov.kz/ru/content-view/nato
[2] Пахолин А. О военном сотрудничестве Казахстана и США // Фонд стратегической культуры. 08.07.2017 URL: https://www.fondsk.ru/news/2017/07/08/o-voennom-sotrudnichestve-kazahstana-i-ssha-44287.html
[3] Shirinov R. Azerbaijan sends more peacekeepers for NATO-led mission in Afghanistan // Azernews. 10.01.2018 URL: https://www.azernews.az/nation/125250.html
[4] Coffey L. A Secure and Stable Caspian Sea Is in America’s Interest // The Heritage Foundation. 04.12.2015 URL: https://www.heritage.org/europe/report/secure-and-stable-caspian-sea-americas-interest#_ftn7
[5] Cornell S.E., Starr S.F., Tsereteli M. A Western Strategy for the South Caucasus. Washington: Johns Hopkins University, 2015.
[6] The status of the Caspian Sea: a step forward, two steps in place // Turan. 25.12.2017 URL: http://www.contact.az/ext/news/2017/12/free/analytics/en/118679.htm
[7] Dettoni J. Russia and Iran Lock NATO Out of Caspian Sea // The Diplomat. 01.10.2014 URL: https://thediplomat.com/2014/10/russia-and-iran-lock-nato-out-of-caspian-sea/
[8] Truevtsev K. Russia-Azerbaijan-Iran: Contours Of Trilateral Strategy // Valdai Discussion Club. 02.11.2017 URL: http://valdaiclub.com/a/highlights/russia-azerbaijan-iran-contours/
[9] Gorka A. Russia, Iran, Azerbaijan: Emerging Alliance // Strategic Culture Foundation. 08.11.2017 URL: https://www.strategic-culture.org/news/2017/11/08/russia-iran-azerbaijan-emerging-alliance.html
[10] Russia, Azerbaijan, Iran rearing economic nucleus // Azernews. 03.11.2017 URL: https://www.azernews.az/business/121619.html
[11] Iran-Russia Ties Set to Expand // Financial Tribune. 02.11.2017 URL: https://financialtribune.com/articles/economy-business-and-markets/75451/iran-russia-ties-set-to-expand
[12] Pres. Rouhani says Iran-Azerbaijan ties in best condition // MEHR. 29.03.2017 URL: https://en.mehrnews.com/news/133044/Pres-Rouhani-says-Iran-Azerbaijan-ties-in-best-condition
[13] Сидоров И. Перспективы американского проекта «С5+1» в Центральной Азии при Д.Трампе // Военно-политическая аналитика. 25.05.2017 URL: http://vpoanalytics.com/2017/05/25/perspektivy-amerikanskogo-proekta-s5-1-v-tsentralnoj-azii-pri-d-trampe/
[14] The United States and Kazakhstan — An Economic Partnership for the 21st Century // U.S. Department of State. 16.01.2018 URL: https://www.state.gov/r/pa/prs/ps/2018/01/277475.htm
[15] S. Rahim Why Pakistan Is TAPI’s Biggest Hurdle // The Diplomat. 07.04.2018 URL: https://thediplomat.com/2018/04/why-pakistan-is-tapis-biggest-hurdle/
Источник: «ВПА».