Союзники России в мировой политике

Ходырев Г.А.,
студент группы АК1-51
Московский государственный технический университет им. Н.Э. Баумана

Научный руководитель: Бочарников И.В.,
доктор политических наук,
профессор кафедры «Информационная аналитика и политические технологии»

В истории Российского государства в различных его ипостасях немало фактов заключения союзнических договоров, однако, зачастую таковые не соблюдаются нашими «союзниками». Рассмотрим, к примеру, период с конца XIX века по настоящее время. Всего за полтора века:

• Германия и Австро-Венгрия с участием Италии через год после подписания «Союза трёх императоров» (в 1882 году) сформировали Тройственный союз, предусматривавший оказание странами-участницами военной помощи друг другу на случай военных действий с Россией или Францией;
• Англия и Франция разделили победу в Первой Мировой войне между собой, предварительно создав в Российской Империи внутренние проблемы;
• Германия напала на СССР без объявления войны, несмотря на подписанное соглашение о ненападении;
• странами так называемого «коллективного Запада» многократно нарушаются заключенные после Второй Мировой войны международные договоры;
• ООН фактически превращен в орган политического влияния США на международном уровне в своих интересах.

Это лишь небольшая часть. В статье не хватит места, чтобы привести каждый факт несовершения договоренностей нашими «партнерами».

Наиболее умело, по мнению автора, с проявлениями неуважения к договоренностям справлялся Александр III. Он избегал открытых конфликтов и противостояний, причем не только с Россией, но и между третьими государствами, благодаря чему наша страна обошлась без кровопролития, в которое ее активно затягивали. В целом период царствования Александра III характеризуется взвешенной и суверенной внешней политикой. Попытки угрожать военной силой со стороны западных держав воспринимались Александром с невозмутимым спокойствием. Суть его политики возможно описать следующим образом: невмешательство в европейские дела, чуждые интересам России. Опыт XIX столетия показал, что каждый раз, когда Российская империя принимала участие вборьбе европейских коалиций, ей приходилось впоследствии об этом сожалеть. Поэтому Александр III при каждом удобном случае давал понять, что готов принять вызов, но интересуется только тем, что касается благополучия огромного русского народа.[2]

Текущую обстановку автору представляется возможным описать следующим образом. После развала социалистического блока, а затем и СССР, США остались единственной лидирующей державой. На смену биполярному миру пришел мир однополярный, и на протяжении десятилетий США безнаказанно вели международную политику исключительно в своих интересах. Однако на горизонте появился Китай, претендующий на становление одной из ведущих мировых держав. Выступлением 23 июля 2020 года госсекретарь США Майк Помпео описал отношения США – Китай как борьбу противоположностей. Американо-китайская комиссия по экономике и безопасности, созданная в 2000 году, 20 ноября 2020 года подала на рассмотрение Конгресса США отчёт, в котором прямо и однозначно указывается на то, что спустя каких-то полтора десятилетия Народно-освободительная армия Китая (НОАК) сможет составить вполне достойную конкуренцию войскам Соединенных Штатов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. А к середине нынешнего века, уверены члены комиссии, Китай станет сверхдержавой, способной дать бой своим врагам буквально в любой точке Земли, что пугает Вашингтон, видящий в такой перспективе угрозу «планетарной экспансии Компартии Китая», которая «считает либерально-демократические ценности Запада экзистенциальной угрозой» и препятствием в осуществлении собственных амбиций в борьбе с теми же США за геополитическое влияние. Президент США Джо Байден назвал Пекин «самым серьезным конкурентом Вашингтона» и подчеркнул, что экономическая агрессия Китая, нарушения им прав человека и развитие своего военного потенциала представляют угрозу интересам и ценностям США, понизив рейтинг России до «угрозы второго уровня».

Однако США не могут пойти на прямое вооруженное противостояние с Китаем, так как они не уверены в том, что: во-первых, этот конфликт не перерастет в ядерную войну; во-вторых, военные действия не затронут их территорию; в-третьих, Китай не поддержит РФ.

Поэтому одна из задач США, кроме противодействия Китаю, состоит в том, чтобы не допустить любой поддержки Китая со стороны России в случае военного конфликта, сделать так, чтобы Россия занималась своими проблемами, а еще лучше – привлечь Россию на свою сторону. Это было бы для США вообще идеально – «воевать с китайцами до последнего русского».

В таких условиях можно было бы предположить, что США будут делать все возможное, чтобы ослабить Россию как возможного союзника Китая, а Китай, в свою очередь, заинтересован в усилении военной, а значит экономической и технической мощи России как потенциального противника США.

Политика США по отношению к России очевидна: это либо ослабление в условиях экономической и политической изоляции, либо – совершение в РФ «цветной революции» и приведение к власти людей, ориентированных на США. Эти две стратегии взаимосвязаны. Результатом экономического ослабления может быть народное недовольство, которое может привести к политическому перевороту. Отсюда та санкционная политика, которую проводят США и их союзники.

Однако парадокс ситуации заключается в том, что США не заинтересованы в слишком сильном ослаблении России, ведь США не уверены, что этим ослаблением воспользуются только они, аналогично ситуации с Крымом. Одним из главных приобретений США после успеха «евромайдана» в Киеве должна была стать военная база в Севастополе. 5 сентября 2013 г. Пентагон объявил тендер на переделку одной из школ в Севастополе под инженерную базу ВМФ США. Военные аналитики говорят о том, что США планировали разместить в Севастополе корабли с ракетным оружием. В результате в зоне риска оказались бы Москва, Поволжье, база дальней авиации в Энгельсе и многие другие точки на карте, имеющие стратегическое значение для безопасности России. Однако события конца 2013 г. – начала 2014 г. на Украине привели к тому, что этим планам не удалось осуществиться: Россия и Крым подписали договор о вхождении республики и города Севастополя в состав РФ.[8]

США предполагают, что ослаблением России может воспользоваться Китай, который может использовать это для расширения своей территории за счет Дальнего Востока и Сибири и таким образом увеличить своей военный потенциал. Исходя из этого, можно предположить, что чем больше будет укрепляться Китай, тем слабее будет нажим на Россию. Кроме того, США заинтересованы в России как стране, которая сдерживает экспансию Китая в Центрально-Азиатского регионе.

В СМИ продвигаются материалы о китайских угрозах, ссылаясь на непростую историю российско-китайских отношений. Предпринимаются попытки поднять в российском обществе вопрос о правильности нынешней политики России в отношении Китая в надежде на то, что будущие лидеры выберут другой – нейтральный – курс.

Однако Китай, в свою очередь, не заинтересован в усилении России. Китай не поддержал Россию в вопросах, имеющих большое геополитическое значение для Москвы. Пекин отказался признать независимость Абхазии и Южной Осетии после российско-грузинской войны в 2008 году, а также воздержался, вместо того чтобы голосовать против резолюции ООН, осуждающей захват Россией Крыма в 2014 году, воздержался, но не проголосовал против осуждения проведения Российской Федерацией специальной военной операцией на Украине. Россия является конкурентом Китая по влиянию на страны Центрально-Азиатского региона, что возможно нивелировать путем разграничения интересов: Китай преимущественно отвечает за развитие экономики и добычу ресурсов стран данного региона, а Россия остается главным гарантом их безопасности.

В такой ситуации: когда нашему врагу невыгодно наше слишком сильное ослабление, а нашему союзнику – наше усиление, – у нас есть возможность заняться своим развитием, опираясь только на собственные людские и материальные ресурсы.[6]

Несмотря на то, что внутреннее развитие видится автору одним из превалирующих в дальнейшей политике государства, отворачиваться от внешнего политического и экономического взаимодействия и пренебрегать им нецелесообразно. Поэтому рассмотрим возможные варианты ведения дальнейшей внешней политики в сложившейся обстановке с учетом исторического опыта.

Евразийский экономический союз. Концепция ЕАЭС предполагает создание единого торгово-экономического конструкта в рамках Евразийского континента, с распространением его интересов на Северную и Восточную Африку, а также на острова Тихого океана, вплоть до Индонезии и Австралии.

Значение России в данном объединении огромно. На сегодня именно Россия и только Россия способна обеспечить гарантированную защиту трансевразийских сухопутных торговых путей и развивающегося Северного морского пути.

Тем не менее в перспективе партнеры России могут обойтись без нее. России свойственны следующие уязвимости:

1. Не контролируемы южные пути из Азии в Европу. После того как США будут вытеснены из Индийского океана, иранская база в Йемене и китайская в Египте имеют возможность обеспечить военный контроль южного фланга «Большой Евразии» без российского участия.
2. Россия является крупнейшим владельцем ископаемых ресурсов, но не единственным. Поставки из России можно заменить поставками из других регионов.
3. Россия не является перспективным рынком ни для ЕС, ни для Китая. В тех сферах, где Россия не является эксклюзивным владельцем прорывных технологий, ее партнеры без напряжения могут её заменить.

ЕАЭС многие критикуют. Называют экономически неэффективным, не отвечающим надеждам вступивших в него государств… Определенным надеждам он действительно не соответствует. Некоторые бывшие республики СССР рассматривали его как новый СССР. Они считали, что, пожертвовав частью своего суверенитета, смогут получить военную защиту и финансово-экономическую поддержку России. Грубо говоря, Россия должна была бы финансировать неэффективные режимы и их экономики в обмен на периодические заявления о «вечной дружбе».

В мире всего три-четыре (Россия, США, Китай, Индия) государства, обладающих реальным суверенитетом. Остальные пытаются продать то, чего у них по определению нет. Причем некоторые желали бы продать свой суверенитет по нескольку раз (сразу и России, и США, и Китаю) и чтобы при этом им самим еще что-то осталось. Платить реальными деньгами и преференциями за фикцию, как минимум, нецелесообразно, а по большому счету глупо.

Партнеры в международной политике остаются таковыми до тех пор, пока есть общий враг или общие торгово-экономические интересы. Иначе возникает индифферентность по отношению друг к другу или же, при возникновении противоречий, враждебность.[6]

Поэтому в качестве альтернативы возможно рассмотрение концепции «Большой Евразии» в качестве альтернативы. Само понятие «Большая Евразия» было предложено в 2015 году экспертами Высшей Школы экономики и Валдайского клуба взамен устаревшей концепции «Большой Европы», представляющей собой общее пространство от Владивостока до Лиссабона. Один из его авторов определил «Большую Евразию» как концепцию континентальной системы межгосударственных отношений на евразийском пространстве, в основе которой лежат доверие и всеобщее стремление к безопасности.

Понятие «Большая Евразия» включает в себя весь евразийский континент, а также часть африканского континента. Отталкиваясь от классификации, предложенной Организацией Объединенных Наций, к Большой Евразии следует относить:

• 48 стран Европы;
• 50 стран Азии;
• 7 стран Северной Африки.

В начале XXI века в странах Большой Евразии было сосредоточено порядка 4/5 населения планеты, около ¾ мирового ВВП и 9/10 производимой в мире энергии.

Особое внимание уделяется вопросам реализации совместных усилий в сфере политических идеологий, стратегической безопасности, а также культурных ценностей и долгосрочных социально-экономических проблем между ними.

Президент Российской Федерации выступил одним из инициаторов создания Большого евразийского партнерства. Наша страна заинтересована в развитии проекта «Большой Евразии». Этому направлению уделяется и будет уделяться довольно много внимания во внешнеполитической стратегии страны.

Формирование данного сообщества поможет решить давнюю проблему позиционирования нашей страны в мире в условиях, когда Россия сама по себе и даже как центр ОДКБ и ЕАЭС не может претендовать на роль абсолютно самостоятельного глобального центра. Большое евразийское партнерство позволит России решить вопрос относительно того, кем же она является в новом полицентричном мире, лишая ее необходимости примыкать к Западу или Китаю. В то же время развитие Большой Евразии, весьма вероятно, приоткроет новые возможности для внутреннего развития Российской Федерации. Речь в данном случае идет и о стимулировании реализации проектов на Дальнем Востоке и в Сибири, связанных с созданием новых инфраструктурных объектов, развитием транспортно-логистических путей, увеличением количества рабочих мест и пр.

Проект «Большая Евразия» имеет огромный потенциал для решения проблем региональной безопасности, таких как:

• экстремизм и терроризм;
• проблема Афганистана;
• индийско-пакистанские противоречия.

Эксперты отмечают, что в ближайшие несколько десятилетий именно Азия будет выступать одним из ключевых приоритетов внешней политики РФ. Возвращение России к «Большой Европе» маловероятно и более не отвечает нашим целям. Более того, Большая Евразия и ее развитие в рамках внешнеполитической стратегии России воспринимаются в качестве дополнительного фактора устойчивости РФ в условиях перехода к многополярности в системе международных отношений.

На фоне усиливающейся долгосрочной конфронтации между Россией и Западом Большая Евразия начинает играть во внешней политике нашей страны едва ли не центральную роль. На то есть несколько основных причин:

• в условиях российско-западной конфронтации Большая Евразия представляет собой фактор устойчивости России в глобальном масштабе;
• сообщество Большой Евразии отражает развитие мира в благоприятном для России направлении, соответствующем ее внешнеполитической философии, и придает ей устойчивость и уверенность.

Залогом успешного развития пространства Большой Евразии для России будет выступать наличие четкой стратегии, основанной на имеющихся возможностях при условии учета рисков и возможных потерь.[1]

В заключение хочется вспомнить слова Александра III: «Во всем свете у нас только два верных союзника, наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности ополчатся против нас». Сейчас мы имеем ещё и авиацию.

Проведение специальной военной операции на Украине показало имеющиеся проблемы в нашем государстве, причём не только в военной сфере. Поэтому предлагаемый автором принцип ведения политики, опять же, близок описанному уже не раз упомянутым, по истине великим правителем России, Александром III: извлекать из всего всё, что нужно и полезно для России, действовать прямо и решительно, как на внутреннем, так и внешнем политических уровнях.

Литература и источники

1. Ананьева Л.Ю. Концепция «Большой Евразии» во внешнеполитической стратегии России //Образовательный портал «Справочник». https://spravochnick.ru/mezhdunarodnye_otnosheniya.
2. Бочарников И.В. Александр III миротворец. Государь, пресекший разрушение России // Человеческий капитал. 2022. № 4. С. 11-33.
3. Бочарников И.В. О евразийской геополитической стратегии России // Геополитический журнал. 2016. № 2. С. 3-8.
4. Бочарников, И.В. Азиатско-Тихоокеанский регион и национальная безопасность России / И. В. Бочарников // Управление мегаполисом. 2010. № 6. С. 9-18.
5. Бочарников И.В. Приграничное сотрудничество как фактор обеспечения безопасности России в пограничном пространстве // Аналитический вестник Совета Федерации Федерального Собрания РФ. 2009. № 12 (379). С. 43–60.
6. Ищенко Р. «Большая Евразия»: экономический союз в российских координатах // Сетевое издание «Еженедельник ЗВЕЗДА». 27.03.2019. https://zvezdaweekly.ru.
7. Плотников Д.С. Изменения в политике памяти в государствах – союзниках России на постсоветском пространстве после 2014 года // Вестник Пермского университета. Политология. 2018. № 1. С. 92-107.
8. Черниговских И.В. «Заботливый противник» и «опасный союзник»: Россия между США и Китаем // Современные проблемы гуманитарных и общественных наук. 2021. № 2. С. 93-102.