Турция: вслед за каналом в обход Босфора – канал параллельно Дарданеллам?
Последствия для международного права и для России
В начале марта президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган объявил о скором проведении тендера на строительство канала «Стамбул» между Черным и Мраморным морем в обход пролива Босфор. Ранее турецкий лидер заявлял о том, что конвенция Монтрё 1936 года о режиме прохода судов через пролив Босфор на будущий канал распространяться не будет.
Эрдоган неизменно подчёркивает решительный настрой в вопросе реализации проекта, призванного стать крупнейшей инфраструктурной инициативой в истории страны. Вообще-то соорудить канал, соединяющий Черное и Мраморное море, первым задумал султан Сулейман Великолепный в середине XVI века, а после него – ещё шесть султанов Оттоманской империи. Сулейман даже поручил архитектору Мимару Синану, автору знаменитых мечетей Стамбула, разрабатывать проект канала, но дальше планов дело не пошло из-за войн, на которые ушли все средства казны. Схожая участь постигла и последующие прожекты, казалось бы, прочно забытые до конца XX века, когда в 1994 году идею возродил лидер Демократической левой партии и бывший премьер-министр Турции Мустафа Бюлент Эджевит. Главной задачей канала Эджевит, как и сегодня Эрдоган, называл разгрузку Босфора. Он же назвал канал «Стамбул» и отмечал его геополитическую роль после крушения СССР. Свои предложения Эджевит изложил в брошюре, которую, как вспоминал его коллега по партии Масум Тюркер, приобрёл молодой Эрдоган, баллотировавшийся тогда в мэры Стамбула. Эджевит скончался в 2004 году, и сейчас мало кто вспоминает, что именно он вернул вопрос о постройке канала в политическую повестку современной Турции.
Сообщается, что «канал Стамбул» предполагает прохождение из Мраморного моря в Чёрное 85 тысяч судов ежегодно. Строительство объекта планируется завершить к 2023 году, к 100-летию провозглашения «новой» Турции. Канал длиной около 50 км, шириной 150 м и глубина 25 м предполагается провести параллельно Босфору, в 20-30 км к западу и юго-западу Стамбула.
Эрдоган называет строительство канала «Стамбул» своей мечтой. По признанию самого президента, сделанному им во время визита в Белград в октябре 2017 года, он видит данный проект в одном ряду с самыми известными в мире искусственными каналами – Суэцким и Панамским. Маршрут канала, утвержденный правительством в январе 2018 г., пройдёт через водохранилище и три озера в европейской части Турции. Это значит, что канал будет доступен для самых больших судов. Президент Эрдоган регулярно заверяет, что строительство будет продолжаться, несмотря на любые протесты.
Согласно информации Analytical Network News Agency от 28 декабря 2019 г., «основная причина строительства – это стремление обойти Конвенцию Монтрё (1936 г.), ограничивающую количество и тоннаж судов из нечерноморских стран, которым разрешено входит в Черное море через Босфор». (1) В январе 2018 г. тогдашний премьер-министр Турции Б. Йылдырым уже заявлял, что данная конвенция (положения которой неоднократно нарушались турецкой стороной после 1991 года – авт.) на новый канал распространяться не будет.
Ещё более важно то, что из-под действия Конвенции Монтрё Анкара намерена вывести весь маршрут Босфор – Мраморное море – Дарданеллы: по имеющейся информации, дорабатывается проект канала (55-60 км) параллельно проливу Дарданеллы. В этом случае Турция получит возможность обеспечивать в любое время проход в Чёрное море (и обратно) военных кораблей всех типов. С партнёрами по НАТО или с некоторыми из них может быть заключено специальное соглашение об использовании / режиме судоходства в новой артерии, либо же Альянс включит в сферу своей ответственности весь новый маршрут.
Соответственно, резонно предположить, что явная решимость Анкары поддерживается её западными партнёрами, давно стремящимися к более плотному контролю за акваторией Чёрного моря. Такой вывод напрашивается и из того факта, что США и НАТО поддерживают действия Турции в Сирии и, совместно с Анкарой, по-прежнему реализуют программу по устранению «режима Асада» (ограничиваемую российским и иранским присутствием в ближневосточной стране). Так что не исключено, что, по крайней мере, частичное фактическое финансирование упомянутых проектов будет осуществляться западными структурами в качестве поощрения за «правильное» поведение Анкары, а заявленный Эрдоганом тендер – не более чем декларативное прикрытие.
Экономическое будущее проекта вообще-то противоречиво. По мнению заместителя гендиректора грузинского порта Поти по развитию Андрея Кузьменко, с появлением канала «Стамбул» Турция «может перестать быть привлекательной для прокладки новых нефтепроводов, какой она является сейчас, применяя ограничения на проход танкеров по Босфору под предлогом безопасности». Еще одним фактором, оспаривающим экономическую целесообразность проекта, является «необходимость строительства мостов через новый канал — с учетом канала вдоль Дарданелл. А это серьезно увеличивает расходы на реализацию всего проекта, и без того дорогостоящего». Предполагается, что основной трафик нового канала составят нефтяные танкеры, вынужденные сейчас часами стоять в очереди на заход в Босфор. Однако кардинальные изменения на мировом энергетическом рынке, включая долговременную тенденцию к падению цен на нефть, делают более обоснованными сомнения экспертов, отмечающих главную проблему проекта – отсутствие у него бизнес-схемы, способной обеспечить предполагаемым частным инвесторам возврат их инвестиций. А это, в свою очередь, наводит на мысль о подспудной военно-политической составляющей канала, несущей долгосрочные негативные последствия для России.
Наличие или отсутствие дополнительной водной артерии в виде канала «Стамбул» между Черным и Мраморным морем не изменит международно-правовой режим конвенции Монтрё, заявил в конце декабря РИА Новости российский посол в Турции Алексей Ерхов. Указанная Конвенция, с одной стороны, регулирует порядок прохода через проливы Босфор и Дарданеллы, а с другой – устанавливает ограничения по общему тоннажу военных кораблей черноморских и нечерноморских государств, а также сроки пребывания в акватории Чёрного моря военных кораблей нечерноморских государств, напомнил дипломат, «и именно это очень важно. Наличие или отсутствие дополнительной водной артерии не меняет международно-правового режима, установленного конвенцией. Одновременно необходимо понимать, что реализация такого масштабного проекта, когда и если до этого дойдет, потребует значительного количества финансовых средств и времени».
Пока российская сторона пока не реагирует на проекты «Анти-Монтрё», непосредственно влияющие на безопасность в регионе «Большого Причерноморья». Впрочем, всё это не означает, что судьба лоббируемого Эрдоганом мега-проекта ориентировочной стоимостью около 25 млрд. долл. (в случае, если канал будет работать в двух направлениях одновременно) так уж безоблачна. Уже в ближайшем будущем он может стать важным сюжетом разворачивающегося противостояния президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом и мэром Стамбула Экремом Имамоглу. В минувшем январе оппозиционный глава крупнейшего турецкого мегаполиса пообещал сделать всё возможное, чтобы юридически оспорить проект. Позже муниципалитет Стамбула попросил административный суд отменить «благоприятный» отчёт об оценке воздействия канала на окружающую среду. Большинство жителей города – против проекта, утверждает Имамоглу: «Мы будем использовать все имеющиеся в нашем распоряжении юридические средства, чтобы отстаивать их универсальные права. Теория о том, что канал Стамбул собирается разгрузить заторы в Босфоре, мертва». Он добавил, что существующие подземные трубопроводы предлагают более эффективный способ транспортировки углеводородов.
В свою очередь, в условиях непростой финансово-экономической ситуации, турецкие власти предпринимают значительные усилия для популяризации проекта среди рядовых граждан и, возможно, для привлечения финансовых средств с их стороны (так называемый фандрайзинг). Сторонниками Эрдогана в парламенте в начале февраля была внесена соответствующая законодательная инициатива, однако не приходится сомневаться в том, что она будет встречена неоднозначно, прежде всего – в самом Стамбуле, «потерянном» правящей партией по итогам прошедших год назад местных выборов. Некоторые российские исследователи обоснованно критикуют исключительные ставки Москвы на Эрдогана и его команду, и данное обстоятельство предполагает повышенное внимание к любым шагам, способным уже в отдалённом будущем кардинально изменить режим навигации в Черноморских проливах. Не менее очевидно и то, что без канала вдоль Дарданелл гипотетические планы Турции и её партнёров по размыванию действия Конвенции Монтрё в полной мере реализованы быть не могут.
Алексей Балиев, Андрей Арешев
Примечание
(1) Нелишне напомнить, что Греция в середине 1940-х – начале 1950-х годов предлагала включить в Конвенцию Монтрё обязательность согласования между странами-участницами судоходных проектов в регионе Босфор – Мраморное море – Дарданеллы, что поддерживалось Советским Союзом до мая 1953 года включительно. Однако США и Великобритания в 1962 году вынудили греков отказаться от таких предложений, ибо они, наряду с Турцией, входили (и до сих пор входят) в НАТО. Кроме того, в 1945-53 гг. СССР предлагал интернационализировать тот же маршрут и запретить проход через него военных судов нечерноморских стран, что по понятным причинам отклонялось Турцией, США, Великобританией, Францией (и в целом блоком НАТО). И уже в конце мая 1953 г. советское руководство отказалось от всех претензий к Турции.
Источник: «ВПА».