Стратегия гибридной войны – это не оружие, это влияние

В условиях непростой геополитической реальности появляются новые виды конфликтов, сочетающие традиционную военную мощь с политической, информационной, финансово-экономической, культурно-мировоззренческой составляющими международных отношений

Широкое использование информационных подрывных технологий в условиях обостряющегося межгосударственного противоборства в существенной степени способствует ослаблению системы глобальной безопасности, деформация и раздробленность которых приводит к нарастающей хаотизации международных отношений.

В основе такого развития международной обстановки лежат действия США, которые в своём стремлении к мировой гегемонии целенаправленно обостряют глобальную критичность и нестабильность для ослабления стратегических конкурентов, прежде всего Китая, России и Европейского союза.

Джулиана Смит, или Преддверие войны

18 ноября на пост постоянного представителя США при НАТО утверждена Джулиана Смит, которая считает, что Россия в ближайшие десять лет будет основной военной угрозой для стран Североатлантического альянса, «российская агрессия продолжается» и «Вашингтон должен привлечь Москву к ответственности за её действия». Таким образом, США в НАТО будет представлять политик, известная своими антироссийскими настроениями.

Нестабильность в беднейших районах мира, вызванная систематическим военным вмешательством США и НАТО, продолжает провоцировать резкое возрастание миграционных потоков в некогда благополучную Европу, что в свою очередь привело к интенсивному расширению на её территории поля для контактов между представителями разных цивилизаций, культур и религиозных конфессий. События на границе Белоруссии и Польши показали, что государственные структуры и население европейских стран в целом оказались мало подготовленными для оперативного и адаптивного реагирования на связанный с такими контактами обширный спектр вызовов, рисков, опасностей и угроз.

В результате современная действительность всё больше определяется глобальной военно-политической, социально-экономической нестабильностью, цивилизационными противоречиями в культурно-мировоззренческой сфере, которые в совокупности своей провоцируют нарастающую хаотизацию международных отношений.

Главное противоречие заключается в острой конкуренции между стремящимся к глобальному доминированию Западом во главе с США (которые, тем не менее, всё более осознают пределы своего могущества) и странами НАТО, с одной стороны, и набирающими экономический и политический вес новыми центрами силы – Китаем, Россией, странами БРИКС и ШОС, с другой.

Мир вошёл в эру сложных конфликтов, в которых комбинированные действия предполагают сочетание традиционной военной мощи с политической, информационной, финансово-экономической и др. составляющими. В рамках подобных конфликтов масштабы планирования и управления социальными, государственными и политическими процессами могут быть разными – от отдельного государства или региона и вплоть до глобального охвата.

Стратегия непрямых действий

Наличие ядерного оружия у конкурирующих сторон в известной мере служит сдерживающим фактором от перехода конфликтов, затрагивающих интересы крупных держав, в горячую стадию. На этом фоне всё более востребованными становятся стратегии непрямых действий.

Стратегия непрямых действий в сочетании с грубым военным давлением «всё чаще используется различными субъектами мировой “закулисы” для реализации своих геополитических интересов в мире, разжигания разного рода конфликтов, которые в последующем становятся источником войн, вооружённого экстремизма и международного терроризма».

О подготовке к конфликтам новой эры говорит в своём ежегодном докладе Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг: «НАТО разрабатывает стратегию противостояния гибридным угрозам и действий в условиях гибридной войны, которая охватывает широкий диапазон прямых и непрямых (скрытных) военных, полувоенных и гражданских акций, призванных разрушать, приводить в замешательство, повреждать или принуждать».

Таким образом, непрямые действия, включающие информационную войну, являются ключевой составляющей технологий «управляемого хаоса», использование которых в стратегиях Запада обусловлено тем, что в современных условиях собственно военная сила перестаёт быть «последним доводом королей». В ряде случаев при сохранении всей значимости силового фактора военная сила остаётся фоном для применения информационно-психологических технологий при подготовке и проведении цветных революций и гибридных войн.

При этом считается, что контроль в информационной сфере позволит методами непрямых действий достигать стратегических целей глобального доминирования нередко без использования вооружённых сил и неизбежных потерь при существенной экономии ресурсов.

Информационная и когнитивная война

Появление концепции «когнитивной войны», КВ (от англ. Cognitive Warfare) привносит в современное поле боя третье важное боевое измерение: к физическим и информационным измерениям теперь добавляется когнитивное измерение. Это создаёт новое пространство противоборства, выходящее за рамки сухопутных, морских, воздушных, кибернетических и пространственных областей, которые уже интегрированы в стратегии современных военных конфликтов. В мире, пронизанном технологиями, война в когнитивной области мобилизует более широкий спектр боевых пространств, чем это могут сделать физические и информационные измерения.

Смысл КВ заключается в том, чтобы захватить контроль над сознанием людей, над сознанием правящих элит и целых наций, над идеями, психологией, особенно поведенческими мыслями, а также окружающей средой, значительно расширить традиционные конфликты и привести к желаемым результатам с меньшими затратами.

Благодаря совместным действиям, которые КВ оказывает в трёх измерениях (физическом, информационном и когнитивном), она в существенной мере воплощает идею завоевания победы без боя, изложенную в трактате Сунь-Цзы «О военном искусстве». В этом самом известном тексте школы военной философии, посвящённом военной стратегии и политике, написанном в VI веке до н.э., изложены многие мысли, имеющие актуальное звучание и сегодня: «Высочайшее искусство заключается в том, чтобы сломить сопротивление противника, не ведя сражения на поле боя. Только там необходимо применение прямого метода войны, однако лишь непрямой метод может привести к действительной победе и закрепить её; разрушайте всё хорошее и ценное в стане врага, втягивайте представителей правящих кругов в преступные мероприятия, подрывайте их позиции и престиж, предавайте их публичному позору в глазах соотечественников; мешайте любыми способами деятельности правительства; распространяйте разлад и ссоры среди граждан вражеской страны; внедряйте повсюду тайных агентов; восстанавливайте молодёжь против стариков; обесценивайте старые традиции и богов».

Если освободить эти формулировки от особенностей того времени, то правила легендарного военачальника и стратега, сохраняя все его руководящие указания и принципы, применяются и сегодня в стратегии гибридных войн и технологии цветных революций почти в неизменном виде и без ограничений.

Противоборство в военных конфликтах XXI века требует мобилизации широких знаний. Будущие конфликты, скорее всего, будут возникать среди людей сначала в цифровом виде, а затем физически охватывая центры политической и экономической мощи. Опыт военных действий в Ираке, Афганистане, Ливии показал, что применение военной силы обходится США и их союзникам очень дорого, далеко не всегда приносит ожидаемый эффект и нередко приводит к непредсказуемым последствиям. К тому же с завершением периода однополярного мира Вашингтон уже не может столь бесцеремонно и безнаказанно рассчитывать на достижение геополитических целей с помощью грубой силы. Осознавая это, потенциальные противники России ставят перед собой задачу разработки и внедрения методов нетрадиционной войны, с тем, чтобы без проведения широкомасштабных военных операций продолжать свою агрессивную политику не только военными, но и невоенными средствами.

На подобную трансформацию характера и содержания военных конфликтов обратил внимание начальник Генерального штаба Вооружённых сил РФ генерал армии В.В. Герасимов: «В современных конфликтах всё чаще акцент используемых методов борьбы смещается в сторону комплексного применения политических, экономических, информационных и других невоенных мер, реализуемых с опорой на военную силу. Это так называемые гибридные методы».

Переход к гибридным методам противоборства стал возможен за счёт восстановленной военной мощи России на основе возрождения отечественного ОПК как первоклассного ресурса в мире нарастающего хаоса и острой конкуренции. Но пока новейшим поколением вооружений мы показали, что можем за небольшую цену лидировать там, где требуется.

Гибридная операционная среда

Центральной осью войны по-прежнему остаётся вооружённая борьба, а всё остальное группируется вокруг неё и образует сложную современную операционную среду, представляющую собой гибридную систему, в рамках которой развивается противостояние в различных сферах человеческой деятельности: социально-экономической, административно-политической и культурно-мировоззренческой.

Важным условием успешного проведения интегрированной военной кампании является заблаговременное формирование современной операционной среды, на конфигурацию которой, среди прочих факторов, оказывают влияние стремление противников доминировать во всех областях, включая электромагнитный спектр и информационную среду, а также способность государств умело конкурировать ниже уровня вооружённого конфликта, что затрудняет сдерживание.

Неопределённость и риски процессов развития противостояния обусловливают зыбкость контуров конфликтов современности, носящих гибридный характер, и требуют новых подходов к разработке и реализации соответствующих стратегий, способных обеспечить успех в борьбе как с неявным соперником в условиях неопределённости и применения им несиловых способов воздействия, так и уметь нивелировать военно-силовое преимущество «высокотехнологичного» противника.

Военная мощь, конечно, была и остаётся одним из важнейших сегментов безопасности. Но глобальная безопасность относится к широкому спектру угроз, рисков, политических мер реагирования, которые охватывают политические, экономические, социальные, медицинские (включая когнитивное здоровье) и экологические аспекты.

Сегодня одним из самых эффективных видов оружия невоенного характера, по сути, стали информационные ресурсы. Информационная война (ИВ) является наиболее родственным и, следовательно, наиболее легко объединяемым типом войны в отношении КВ.

Когнитивная область – это новое пространство противоборства, выходящее за пределы сухопутной, морской, воздушной, кибернетической и пространственной областей. Овладение когнитивной сферой представляет собой новую важную задачу, без которой невозможно обойтись в создании боевой мощи современного государства. Война в когнитивной сфере мобилизует широкий спектр различных стратегий, инструментов и техник и представляет собой своеобразный локомотив мягкой силы государства.

Сама его суть состоит в том, чтобы используя формы и методы мягкой силы захватить контроль над государствами, группами правящих элит и населением в целом, международными организациями, нанося удары по сознанию и мировоззрению их персонала, как гражданского, так и военного, и воздействуя на него. Вместе с тем существуют ключевые различия, которые делают КВ достаточно уникальной, чтобы её можно было рассматривать в рамках самостоятельной сферы гибридной войны.

Цель ИВ – контроль потока информации в интересах поддержки традиционных миссий военных организаций, а именно для оказания смертельного военно-силового воздействия на поле боя. Она не была предназначена для достижения долгосрочных политических успехов. КВ направлена на сознание, на мозг человека, снижает его способность познавать, производить, создаёт препятствия процессам познания и представляет собой способ использования знаний в противоречивых целях.

Особенности когнитивной войны:

• всеобъемлющий характер конфликта, который ведётся с использованием военных и невоенных форм воздействия с упором на идеологические средства и современные модели «управляемого хаоса»;
• война построена на стратегии измора, что придаёт конфликту затяжной перманентный характер;
• к КВ неприменимы нормы международного права, определяющие понятие «агрессия», в такой войне не существует понятий «фронт» и «тыл»;
• новое измерение войны обладает по отношению к предшествующим статусом и энергией отрицания и формирует качественную основу трансформации конфликта, обусловливает переход от линейной к нелинейной парадигме войны.

В своём самом широком смысле КВ не ограничивается военной или институциональной сферами и применяется США и НАТО в политической, экономической, культурной и социальной областях. Пример – установление когнитивного контроля над Украиной, которую превращают в антипод России, над Грузией и рядом других государств. В прицеле КВ находится и Россия.

Любой пользователь современных информационных технологий является
потенциальной мишенью КВ, которая нацелена на весь человеческий капитал страны-мишени. По мнению аналитиков РЭНД: «Конфликты будут всё больше зависеть от/и вращаться вокруг информации и коммуникаций. Действительно, как кибервойна, так и сетевая война являются способами конфликта, которые в основном связаны со “знаниями” – о том, кто знает, что, когда, где и почему, и о том, насколько безопасно общество».

Технологии КВ развиваются в тесной связке с процессами цифровизации общества, возможностями искусственного интеллекта и технологиями обработки больших данных, сочетание которых позволяет производить вычисления и анализировать результаты. Однако средство, необходимое политикам и военным для реагирования на ситуацию, – это разум, а разум – это то, что позволяет принимать решения в ситуациях, которые не поддаются расчёту. В противном случае неспособность задействовать собственный разум для того, чтобы взять верх в когнитивном противоборстве, только фиксирует положение дел и в конечном итоге ведёт к проигрышу.

Таким образом, наиболее поразительным сдвигом к технологиям КВ при движении от военного к гражданскому миру является повсеместное распространение стратегий КВ в повседневной жизни, которая выходит за рамки обычной конструкции «мир-кризис-конфликт» (с вредными последствиями).

Фактором, обеспечивающим значительные преимущества КВ над военно-силовыми решениями, является то, что КВ может быть проведена по единому замыслу в дополнение к военному конфликту, а также может проводиться самостоятельно без какой-либо связи с участием вооружённых сил.

Более того, когнитивная война потенциально бесконечна, поскольку для такого типа конфликта не может быть мирного договора или капитуляции.
Новые инструменты и методы КВ нацелены непосредственно на военнослужащих не только с помощью классического информационного оружия, но и с помощью постоянно растущего и быстро развивающегося арсенала нейрооружия, нацеленного на мозг с последствиями от индивидуального до социально-политического уровня.

России пора принимать меры

Стратегия КВ даёт возможность противникам России обойти традиционное поле боя со значительными стратегическими результатами, которые могут быть использованы для радикального преобразования как российского общества, так и обществ соседних государств. В конечном итоге подобные преобразования должны привести к подчинению объектов агрессии воле государства-агрессора, то есть к поражению в войне.

Следует решительно бороться с технологиями когнитивной войны, в соответствии с которыми наши противники через средства массовой информации, систему образования пытаются изменить сознание нашего народа, призывают по существу сдаться агрессорам, внешним и внутренним русофобам. Нельзя допустить, чтобы Россия оказалась в режиме осаждённой крепости, режиме самоизоляции, которые нашей стране противопоказаны.

Представляется крайне необходимым рассмотреть вопрос создания межведомственной структуры, способной возглавить и координировать работу различных российских министерств и ведомств по противодействию гибридной войне и цветным революциям, разработать соответствующий комплекс мер по обеспечению защиты страны от новых угроз.

Александр Бартош,
член-корреспондент Академии военных наук,
эксперт Лиги военных дипломатов

Источник: “Звезда”.