Прогнозирование техносферы гибридной войны и особенности формирования «серой зоны»
Прогнозирование социальных процессов в целом, военно-политических, военно-технических и собственно военных процессов, в частности — важнейший инструмент при определении перспектив развития армий, боевой техники, ратного искусства как в стране, так и у вероятных противников и при определении характера, хода и исхода возможных войн и вооружённых конфликтов

Сложность прогнозирования гибридной войны заключена в необходимости комплексной оценки возможностей и характера противоборства тайных сторон, целей, задач и замыслов.
Сложность прогнозирования заключена в необходимости комплексной оценки возможностей и характера противоборства тайных сторон, целей, задач и замыслов. Это в полной мере относится к прогнозированию как классической войны, так и нового вида вооружённых коллизий — гибридной войны, особенностей формирования «серой зоны» как её театра и специфики развития техносферы конфликтов XXI века.
Развитие событий в мире сделало эту концепцию весьма востребованной в качестве важного инструмента внешней политики США, прежде всего в отношениях с РФ. В инициированных американцами гибридных войнах и цветных революциях оказались Украина, Белоруссия, Армения, Грузия, Казахстан и другие государства Средней Азии, Ближнего и Среднего Востока, Латинской Америки. Список ещё не завершён.
Военная техносфера «серой зоны»
В стратегии гибридных войн важное место отводится технологическому противоборству в «серой зоне», разворачивающемуся в военной техносфере с охватом нескольких взаимосвязанных направлений борьбы, где важнейшими являются мир киберпространства, технологии искусственного интеллекта (ИИ), использование БПЛА, космических систем связи и геопространственной разведки, радио- и радиотехнической разведки. Техносфера — основа информационно-психологической войны, где стратегия для достижения геополитических целей противоборствующих сторон построена на использовании информационно-коммуникационных технологий. Пытаясь заглянуть за туманную кромку будущего, американские аналитики пессимистично констатируют: «США в 2030 году могут постепенно потерять инициативу и возможность диктовать свою стратегию миру и определять, когда, где и почему произойдут войны будущего».
Военную техносферу формирует комплекс искусственных объектов и связей между ними, созданных человеком путём поэтапного синтеза как давно известных, так и новейших технологий.
Академик РАН Андрей Кокошин в работе «Вопросы прикладной теории войны» пишет, что развитие техносферы играет большую роль в создании условий для революции в военном деле (РВД): «РВД — это многоплановое, многомерное явление, охватывающее военную стратегию, новые оперативные и тактические формы и способы ведения вооружённой борьбы, вопросы организации вооружённых сил, управления боевыми действиями, качества личного состава и др.». Учёный отмечает, что структуру РВД составляют следующие преимущественно военно-технические факторы, определяющие причины, движущие силы РВД, оказывающие решающее влияние на характер или отдельные её черты.

«Вопросы прикладной теории войны» академика РАН Андрея Кокошина.
1. Новые технологии, средства вооружённой борьбы, системы вооружений.
2. Новации в организации вооружённых сил.
3. Изменения в формах и способах применения военной силы, в военном искусстве на всех его трёх уровнях (стратегия, оперативное искусство, тактика).
4. Усилия по обеспечению нового качества личного состава.
5. Повышение эффективности управления войсками, силами и средствами.
Каждый из факторов прямо относится к появлению и развитию феноменов гибридной войны и «серой зоны», к формированию современной операционной среды. Степень и механизмы влияния стратегий гибридной войны на структуру и движущие силы изменений в военном деле ещё предстоит определить, однако уже можно утверждать, что этот симбиоз должен рассматриваться как один из спусковых крючков очередной РВД, начавшейся в XXI веке. Предыдущий этап РВД, связанный с появлением ЯО в середине сороковых годов прошлого века, привёл к радикальному пересмотру стратегии, оперативного искусства и тактики ведения войны.
Особенность современного этапа РВД — развитие, связанное с разработкой и внедрением в войска высокоточного оружия в обычном и ядерном снаряжении, и появление нового вида межгосударственного противоборства — гибридной войны. Наиболее важным компонентом нынешней фазы РВД стал бурный прогресс многообразного нелетального оружия, которое используется в различных невоенных действиях армии.
Новые импульсы развитию качественных изменений в военном деле толкают к совершенствованию доктрины сдерживания при росте киберугроз, появление технологий ИИ и его применение в силовых и несиловых операциях, использование информационно-коммуникационных технологий в военно-политических целях, появление технологических угроз, связанных с цифровизацией и усилением фактора цифровых технологий в организации и манипулировании протестными движениями, развитие нейронных сетей и сетецентрических технологий.
Развитие военной техносферы на фоне хаотизации обстановки в мире и фактического краха глобализации по-новому ставит вопрос о прогнозировании и стратегическом планировании внешней политики государства и совершенствовании его способности применять наступательные и оборонительные меры силового и несилового характера.
Ставка на силу, как основу внешней политики США
В документе «Временные указания по стратегии национальной безопасности» (Interim National Security Strategic Guidance) изложено прогностическое видение того, по каким направлениям и как США будут развиваться и взаимодействовать с внешним миром при новой администрации.

Президент США Джозеф Байден в числе инструментов внешней политики США на первое место поставил дипломатию. Слукавил.
Президент США Джозеф Байден в числе инструментов внешней политики США на первое место поставил дипломатию. Скорее всего, лукавит. Ставка на силу была и остаётся основой внешней политики США. Поэтому президент вынужден признать, что по-прежнему весьма важная роль в стратегии национальной безопасности США отводится военной силе, которая должна быть «умной и дисциплинированной». Говорится о том, что при этом военная сила должна быть «крайним средством». Отличительной чертой «Временного стратегического руководства» стало обоснование противостояния США и Китая, которое названо «стратегическим соревнованием» и заняло центральное место в документе. Отмечается, что США сталкиваются с миром растущего национализма, отступающей демократии, усиливающегося соперничества с Китаем, Россией и другими государствами, а также с технологической революцией, меняющей все аспекты жизни. Поэтому администрация США должна противостоять реальности, когда расстановка сил в мире меняется, создавая новые угрозы.
Во «Временном стратегическом руководстве» утверждается, что Россия по-прежнему полна решимости усилить своё глобальное влияние и играть «деструктивную роль» на международной арене. Но главной угрозой США и миру администрация считает Китай, который благодаря своей напористости «является единственным соперником, обладающим способностью соединить свою экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь и бросить вызов стабильной и открытой международной системе».
По-видимому, перечисленные факторы будут отражены в новой редакции Стратегии национальной безопасности США в 2022 г. Новая оборонная концепция базируется на приоритетном использовании воздушных, морских, космических и кибернетических систем при их теснейшем взаимодействии, поскольку вероятность масштабного применения крупных сухопутных формирований в современных войнах рассматривается как минимальная.

«Временные указания по стратегии национальной безопасности».
Противостояние без прямого столкновения
В работах отечественных аналитиков подчёркивается, что противостояние на международной арене не утихает, а усиливается и его качество меняется. Это характеризуется принципиально новыми формами, способами и орудиями борьбы, скрытыми и изощрёнными, многоходовыми комбинациями силовых и несиловых воздействий, предвидеть которые в условиях высокой неопределённости обстановки в мире весьма непросто. Одно из ведущих мест в противоборстве принадлежит информационно-психологической войне. Министр обороны России Сергей Шойгу в январе 2022 г. заявил: «Время такое пришло, что сегодня это не просто подача информации в том или ином виде, это большая, не побоюсь этого слова, война. Информационная война, которая идёт на всех фронтах, и проигрывать в этой войне мы не имеем никакого права».
Для построения исходной модели прогнозирования гибридной войны важное значение имеет работа начальника ГРУ ГШ ВС России, замначальника Генштаба (1992-1997) генерал-полковника Фёдора Ладыгина «Из истории контроля над вооружениями. Последует ли продолжение?» (2020). Наряду с крупными проблемами контроля над вооружениями, он анализирует военно-политические условия, определяющие параметры и показатели гибридного военного конфликта, и предлагает принять как условную дату начала гибридной войны против нашей страны с августовской 2007 года речи в Мюнхене президента России Владимира Путина и до развязанной Грузией на границе РФ в августе 2008-го пятидневной войны. Именно тогда по инициативе Вашингтона американо-российские отношения скатились, по словам генерала Ладыгина, «до состояния гибридной войны по всем фронтам и направлениям: политическом, дипломатическом, экономическом, социально-идеологическом (приобретающем национал-расистские черты), агрессивном киберинформационном, русофобско-пропагандистском, разведывательно-подрывном, военно-силовом — угрозой военной силой путем количественного и качественного наращивания войск (сил) и их провокационной активности в непосредственной близости от границ Российской Федерации».

Работа генерал-полковника Фёдора Ладыгина «Из истории контроля над вооружениями. Последует ли продолжение?».
США в действиях против России сделали ставку на то, чтобы одолеть нашу страну без прямого столкновения. Американцы надеются, что в условиях этой войны им удастся через значительное ухудшение социально-экономического положения внутри РФ оказать решающее воздействие на слом политической системы, её переориентации на Запад с одновременным отказом от установления многополярного мира в пользу такого мироустройства, в котором Москве отводится роль второстепенной региональной державы при подчинении российских национальных интересов глобальным приоритетам США.
Прогнозы будущей войны
В обостряющейся международной обстановке вполне естественен интерес исследователей к проблемам будущих вооружённых конфликтов. Аналитики пытаются понять: где и почему разразится следующая война? Кто будет бороться? Какие стратегии могут быть использованы?
Однако ответы не всегда удовлетворяют. Министр обороны США Роберт Гейтс, выступая в 2011 году в Военной академии США в Вест-Пойнте, признал: «Когда дело доходит до прогнозирования характера и места наших следующих военных действий, таких как в Гренаде, Панаме, Сомали, на Балканах, в Гаити, Кувейте, Ираке и т.д., ещё за год до всех этих событий, мы понятия не имели о том, что можем включиться в эти операции».
Разумеется, подобные признания стимулируют попытки дать упреждающий ответ на жизненно важные вопросы, волнующие политиков и военных.

В 2020-м году в корпорации РЭНД разработали для Пентагона доклад «Будущее войны в 2030 году».
В 2020-м в корпорации РЭНД разработали для Пентагона ряд прогнозов по военным вопросам. В докладе «Будущее войны в 2030 году» утверждается, что список противников, вероятно, останется неизменным, но состав союзников США, скорее всего, изменится:
- Китай, Россия, Иран, Северная Корея и террористические группировки останутся главными соперниками США;
- растущее влияние КНР, скорее всего, изменит список союзников США в Азии, поскольку страны региона застрахуются от китайской власти;
- в Европе воля и способность традиционных союзников США участвовать в силовых акциях, особенно за рубежом, вероятно, уменьшатся.
При этом Штаты в 2030 году могут постепенно терять инициативу в диктовке миру стратегических результатов и определении, когда и почему произойдут войны будущего.
Наиболее вероятными регионами противостояния считаются Индо-Тихоокеанский регион, Европа и Ближний Восток, хотя столкновение в ИТР может представлять наибольшую опасность. Будущие конфликты, вероятно, породят глубинные причины: борьба с терроризмом, стычки в «серой зоне», асимметричные бои и масштабные вооружённые конфликты.
Подготовка к будущей войне требует повышения способности действовать на значительном удалении без соприкосновения с основными силами противника, повышать точность ВВТ для минимизации ущерба и потерь. Все подразделения ВС должны будут расширить возможности в области информационно-психологической войны, особенно для операций в «серой зоне», широко внедрять технологии ИИ.
В другой работе РЭНД «Вглядываясь в хрустальный шар. Целостная оценка будущего войны» среди важных военных тенденций отмечаются изменения в тактике, которую противники применяют для действий в «серой зоне», используя возрастающую агрессию, информационную войну, посреднические силы и тайные силы специальных операций для достижения региональных целей, оставаясь при этом ниже принятого в США уровня для обычного ответа. Искусственный интеллект как класс прорывных технологий при использовании в военных целях должен широко использоваться как в обычных, так и в нетрадиционных операциях. В принятом в 2020 году проекте техподдержки и операционного анализа Пентагон рассматривает прогностические доклады на тему продвижения инновационных возможностей и технологий, которые могут применяться в сложных физических, электронных и боевых условиях.

Доклад корпорации РЭНД «Вглядываясь в хрустальный шар. Целостная оценка будущего войны».
Речь в том числе о действиях военнослужащих в городской среде — охваченной боями плотной городской или на перегруженной местности, в местах с ограничением и воспрещением доступа и манёвра. Для успеха объединённых сил в таких условиях им требуется превосходство в данной среде, однако его постоянное удержание представляется сложным.
Что нужно знать и делать
Прогнозы тенденций международного развития, современных конфликтов и адаптации доктрин сдерживания (одной из задач которого является предотвращение доминирования другой стороны в условиях конфликтных и кризисных ситуаций) свидетельствуют, что большинству авторов не в полной мере удаётся интегрировать объективные и субъективные факторы, действие которых обусловливает хаос и нестабильность в мире, вызывает качественные изменения в военной техносфере и окажет решающее влияние на ход и исход войны. Кроме того, разрозненно применяемые инструменты анализа и прогнозирования военно-политической обстановки не всегда и неполно дают адекватные оценки тенденциям и факторам, влияющим на выработку стратегических управленческих решений.
Анализ исследований проблем будущей войны и развития современной военной техносферы позволяет выделить важные области, пока недостаточно разработанные отечественной наукой.
Первое. Изменения доктрин сдерживания, трансформация которых основана, с одной стороны, на глубоком понимании культурных ценностей других государств и логики выбора ими соотношения затрат и выгод, с другой — на радикальных изменениях в военном деле и военной техносфере, вызванных в том числе появлением революционной концепции гибридной войны, которая сама по себе сформировала новый вид стратегического неядерного сдерживания. В этой связи обращает на себя внимание отсутствие комплексной, разработанной на основе единой методологии оценки и анализа работ, освещающих действие одного из характерных факторов межгосударственной борьбы, связанной с комбинированным применением силовых и несиловых методов и средств её ведения.
Второе. Недостаточно полного использования в анализе особенностей стратегической культуры, что не позволяет чётко оценить влияние фактора военной силы на политику потенциальных противников и на их способность обеспечить баланс силовых и несиловых способов в навязывании противнику своей воли.

Разработка и реализация стратегии гибридной войны.
Третье. События прошедших лет остро продемонстрировали отсутствие чётких критериев оценки надёжности отношений с союзниками и партнёрами в условиях формирования многополярного мира, прогнозов их возможного поведения при обострении ВПО. Важно создать надёжные механизмы выработки упреждающих, адекватных и принципиальных прогнозов возможных последствий внешнеполитических шагов.
Четвёртое. Недостаточно разработаны критерии оценки точности и адекватности разведданных, интеграции данных, собранных различными видами разведки.
Пятое. Мало изучены проблемы участия в операциях в «серой зоне» частного военного бизнеса, спрос на услуги которого на мировом рынке военных конфликтов растёт. Частные армии подрывают традиционную госмонополию на применение силы, получают выгоду от конфликта, они могут создавать и расширять такие конфликты ради собственной прибыли, воевать на обеих сторонах и делают это.
Шестое. Наличие эффективной стратегии публичной дипломатии для противоборства с пропагандистскими кампаниями противника и использование своих культурных ценностей, умелое выдерживание баланса жёсткой и мягкой силы во внешней политике.
Следует признать недостаточными предпринятые попытки среднесрочной экстраполяции вызовов и угроз, порождаемых пандемией, кризисом глобализации, ростом протекционистских настроений в ряде стран, конфликтами XXI века, проведения систематизации задач сбора данных для оценки своей и противника, их обработки и формулировки рекомендаций при принятии управленческих решений политиками, дипломатами и военными, которые должны чётко представлять, какие новые технологии, системы вооружений и кадры нужны для победы в будущих войнах, сколько времени и какие ресурсы потребуются для развития необходимого потенциала.
Весьма востребованным является анализ новых факторов конфликтов современности — киберпространства и информационно-психологической войны с применением в этих сферах технологий ИИ, РЭБ, особенностей использования космоса и авиационных, прежде всего, беспилотных, разведывательно-ударных комплексов.
Александр Бартош,
член-корреспондент Академии военных наук,
эксперт Лиги военных дипломатов
Источник: «Звезда».