НА ПОВОДУ У ФЮРЕРА

Мюнхенский сговор явился пиком политики «умиротворения» агрессора, которую проводили официальный Лондон и шедший за ним Париж. Именно это решение стало отправной точкой Второй мировой войны

Предательство Чехословакии западными демократиями не было спонтанным, а долго готовилось. Еще 15 июля 1933 года – спустя полгода после прихода Адольфа Гитлера к власти – Великобритания, Франция, Италия и Германия подписали в Риме Пакт согласия и сотрудничества. И хотя парламент Франции его не ратифицировал, но, как справедливо отметил советский дипломат и историк Валентин Фалин, и «без ратификации Гитлер был введен в круг руководителей великих держав». Именно тогда, по образному выражению историка, состоялась «проба пера, которым через пять лет будет выведено пресловутое понятие “Мюнхен”».

НА ПУТИ К МЮНХЕНУ

Нарастание военной угрозы в Европе, главным источником которой являлась нацистская Германия, ощущалось многими. Впрочем, надвигавшуюся катастрофу можно было предотвратить. В середине 1930-х годов Третий рейх еще не был так силен, как несколько лет спустя, когда существенно расширил свою территорию и за счет этого приобрел значительные материальные и людские ресурсы. Да и вермахту только предстояло пройти боевую обкатку. Чтобы осадить агрессора, хватило бы совместных усилий двух-трех европейских государств.

Последовательным проводником политики «коллективной безопасности» в Европе стал Советский Союз. Имелись у этой идеи и сторонники на Западе. Среди тех, кто готов был пойти на союз с Москвой, следует назвать министра иностранных дел Франции Луи Барту. Однако 9 октября 1934 года Барту и югославский король Александр Карагеоргиевич стали жертвами теракта в Марселе. Гибель влиятельного сторонника политики «коллективной безопасности» сыграла на руку не только Гитлеру, но и тем силам на Западе, которые наотрез отказывались договариваться с Советами, полагая, что более простой путь к миру – «умиротворение» агрессора, то есть удовлетворение аппетитов гитлеровской Германии за счет территорий и интересов других государств. Такого подхода придерживался, в частности, премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен.

Принципиальные договоренности между Лондоном и Берлином были достигнуты 19 ноября 1937 года, когда в Германию приезжал лорд-председатель Королевского тайного совета Великобритании Эдуард Галифакс. Его встреча с Гитлером прошла в теплой, дружеской обстановке. В ходе доверительной беседы Галифакс сообщил, что при условии сохранения целостности Британской империи Лондон предоставит Берлину свободу рук в отношении Австрии, Чехословакии и Данцига. Гитлер дал понять, что на большее якобы и не претендует. Ударив по рукам, лорд и фюрер фактически подняли шлагбаум на пути германской агрессии.

Через три месяца, 20 февраля 1938 года, с поста министра иностранных дел Великобритании в отставку был отправлен Антони Иден, настороженно относившийся к лидеру нацистской Германии. Его сменил Галифакс. В тот же день, выступая в рейхстаге, Гитлер прямо заявил о намерении взять под свое крыло 10 млн немцев, проживающих в Австрии и Чехословакии. Еще три недели спустя, 12–13 марта, при выразительном молчании Лондона и Парижа Гитлер присоединил к Третьему рейху Австрию, которую тут же переименовали в Остмарк.

Советский Союз осудил аншлюс Австрии. Нарком иностранных дел Максим Литвинов от имени советского правительства заявил о готовности СССР «участвовать в коллективных действиях, которые были бы решены совместно с ним и которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранить усилившуюся опасность новой мировой бойни». Однако Лондон и Париж этот призыв проигнорировали.

ЗАВЕРЕНИЯ ГЕРИНГА

Следующим объектом гитлеровской агрессии стала Чехословацкая республика (ЧСР), созданная по окончании Первой мировой войны на обломках распавшейся Австро-Венгерской империи. В состав ЧСР наряду с областями с преобладающим населением титульных наций вошли территории со смешанным населением и компактным проживанием этнических немцев, поляков, венгров и русинов. Нерушимость чехословацких границ гарантировал Устав Лиги Наций.

Еще в 1924 году Чехословакия и Франция заключили договор о взаимопомощи. Париж обязался в случае нападения на ЧСР выступить в ее защиту. 16 мая 1935 года Чехословакия подписала договор о взаимопомощи и с СССР. В нем, однако, оговаривалось, что помощь одного участника другому, ставшему жертвой агрессии, может быть оказана лишь в случае выступления на стороне последнего Франции. Так роль французов стала решающей. Кроме того, советско-чехословацкий договор, как небезосновательно заметил в беседе с Литвиновым польский посол в Москве Юзеф Лукасевич, оставался «подвешенным в воздухе» и из-за «географического положения» двух стран.

Накануне аншлюса Австрии в 1938 году председатель рейхстага Герман Геринг встретился с посланником ЧСР в Германии Войтехом Мастным, заверив его в том, что у Третьего рейха нет враждебных намерений в отношении Чехословакии. «Нацист No2» настаивал, что Берлин не имеет планов выступить против республики и поэтому аналогии между двумя странами в связи с политикой Германии в отношении Австрии проводить нельзя. По его словам, аншлюс Австрии являлся «семейным делом» двух ветвей единого немецкого народа. При этом Геринг предупредил Мастного, что Берлин сочтет за провокационный акт проведение мобилизации в Чехословакии.

Примечательно, что все это говорил политик, за глаза сравнивавший контуры Чехословакии на карте с сосиской и считавший их «вызовом здравому смыслу». Успокоительные заявления он делал с целью предостеречь Прагу от демаршей в связи с захватом Германией Австрии. Их и не последовало.

ВЕСЕННЕЕ ОБОСТРЕНИЕ

Вопреки заверениям Геринга, сразу после аншлюса Австрии Берлин вернулся к твердому курсу взять под свое крыло немцев, проживающих в Чехословакии. На западе республики, в Судетах, проживало тогда около 3 млн немцев. Многие из них считали Германию своей родиной и были сепаратистски настроены. Выразителем этих настроений и интересов являлась Судето-немецкая партия во главе с Конрадом Генлейном, хорошо осведомленным о планах Гитлера по захвату Судетской области.

Следуя директивам из Берлина, Генлейн публично выступал с требованием предоставления судетским немцам национальной автономии, добивался изменения внешней политики Чехословакии и ее отказа от договора с СССР. 24 апреля 1938 года в Карлсбаде (Карловых Варах) он огласил так называемый «карлсбадский ультиматум», потребовав широкой автономии Судет, установления тесных связей с рейхом и федерализации Чехословацкого государства.

В поддержку Генлейна германские СМИ развернули кампанию против Чехословакии. В апреле 1938 года внимательно следивший за немецкой пропагандой временный поверенный в делах СССР в Германии Георгий Астахов сообщал в Москву: «Создается как бы фон для грядущей “освободительной” роли Гитлера против “чешской тирании”, угнетающей все народы и действующей заодно с Коминтерном». В начале мая к границе с ЧСР Германия стала стягивать войска, а Генлейн приступил к подготовке путча.

Не остался в стороне и Чемберлен. В интервью канадским и американским журналистам он без тени смущения заявил, что «в своем нынешнем виде Чехословакия нежизнеспособна» и что «чехи должны согласиться с немецкими требованиями». Следуя этой установке, 7 мая английский посланник в Праге Бэзил Ньютон и его французский коллега Виктор Делакруа предприняли демарш, заявив министру иностранных дел ЧСР Камилу Крофте о необходимости уступок со стороны чехословацкого правительства в отношении требований Судето-немецкой партии. Посланники дружно подчеркнули, что только при этом условии Прага может рассчитывать на помощь Лондона и Парижа.

В ситуации нависшей угрозы правительство ЧСР ввело в приграничные районы воинские части и 21 мая начало частичную мобилизацию. Тем самым Прага продемонстрировала готовность защищать территориальную целостность страны. Излагая последовавшие затем события, канадский историк Майкл Карлей отмечает: «Гитлер был в ярости и поклялся уничтожить чехословацкую государственность. Британцы и французы были застигнуты врасплох и встревожились из-за неожиданной перспективы войны. Английское министерство иностранных дел выслало инструкции своему послу в Берлине, чтобы рекомендовать немецкому правительству проявлять “умеренность”». Гитлеру пришлось пойти на попятную и отложить вторжение в Судеты.

ДВУЛИЧНЫЙ И ТУМАННЫЙ АЛЬБИОН

Майская неудача разозлила и раззадорила не только нацистов, но и Лондон и Париж. Пока Третий рейх готовил новую агрессию против ЧСР, британские и французские дипломаты не сидели сложа руки.

20 июля 1938 года министр иностранных дел Франции Жорж Боннэ пригласил на встречу чехословацкого посла в Париже Штефана Осуского для того, чтобы прояснить Праге «французскую позицию» по вопросу безопасности Чехословакии. Он заявил: «Франция не вступит в войну из-за судетской аферы. Конечно, мы проинформируем общественность о нашей солидарности, как этого хочется чехословацкому правительству, но наша солидарность должна дать возможность чехословацкому правительству принять решение о мирном и почетном решении проблемы». Таким образом, Боннэ не оставил Праге места для иллюзий: выполнять обязательства по франко-чехословацкому договору о взаимопомощи Париж не собирался. Желая подчеркнуть это, Боннэ, прощаясь с Осуским, продолжал твердить: «Чехословацкое правительство должно понять, что Франция, как и Великобритания, не вступит в войну».

Небезынтересно, что через несколько дней во время встречи с советским полпредом в Париже Яковом Сурицем двуличный Боннэ сменил пластинку, заявив, что правительства Франции и Великобритании не могут навязать Праге соглашение, которое окажется «несовместимым с суверенитетом Чехословакии и будет угрожать ее целостности». Сколь лживыми были слова министра, станет ясно через два месяца.

В действительности Боннэ шел в русле политики «умиротворения» агрессора, идеологи и инициаторы которой обитали на берегах весьма и весьма туманного Альбиона. Их двуличие, цинизм и лицемерие не знали границ. На протяжении всего чехословацкого кризиса заносчивые и чванливые лорды и сэры, талдыча о высоких мотивах своей миротворческой деятельности с целью предотвращения новой войны в Европе, на деле способствовали расчленению демократической Чехословакии.

В этой связи примечательна позиция посла Великобритании в Берлине Невилла Гендерсона. В начале августа 1938 года он неофициально проинформировал германский МИД о том, что «Англия не станет рисковать ни единым моряком или летчиком из-за Чехословакии». В частных разговорах он делал в адрес чехов циничные и оскорбительные заявления, которым могли бы позавидовать Гитлер с Герингом. Например, сэр Гендерсон утверждал: «Чехи – свино головая раса».

Все это не мешало британским политикам публично изображать из себя честных миротворцев. Требуя от Праги найти компромисс с судетскими немцами, Лондон навязал ей свое посредничество. Президент ЧСР Эдвард Бенеш пошел навстречу пожеланиям англичан, и 3 августа в Чехословакию прибыл лорд Уолтер Ренсимен.

ПРОБНЫЙ ШАР

Принципиально иной была линия Кремля. В начале сентября Литвинов поставил Париж в известность о том, что если Франция окажет поддержку Чехо словакии, то и СССР выполнит свои обязательства. Советский Союз призвал французское правительство созвать совещание представителей трех генштабов и принять совместную декларацию Великобритании, Франции и СССР в защиту ЧСР.

Увы, но защищать чехов и словаков англичане и французы по-прежнему не собирались. Справедливости ради скажем, что курс премьер-министра Франции Эдуарда Даладье поддерживали не все его коллеги и дипломаты. «Французское правительство с трудом сохраняло свое единство: пять членов кабинета – министров угрожали подать в отставку – Рейно, Мандель, Ж. Зэй, С. Кампинчи и Ж. Шампетье де Рибе. Некоторые дипломаты с набережной Ке-д’Орсе также безуспешно пытались проявить твердость по отношению к нацистской Германии. Как сказал Зэй, еще оставались крупицы “французского достоинства”, но только крупицы», – пишет Майкл Карлей. Но это не изменило позицию Даладье. Поскольку свои надежды Чехословакия связывала с Францией, с которой имела договор о взаимопомощи, 12 сентября 1938 года он пригласил к себе британского посла в Париже Эрика Фиппса и заявил, что французское правительство лишено возможности выполнить свои союзнические обязательства в отношении ЧСР.

Как и следовало ожидать, Ренсимен, назначенный Чемберленом на роль посредника в переговорах между Прагой и Генлейном, занял прогерманскую позицию, которую «независимые» британские СМИ представляли как «миротворческую» инициативу лорда. Дальше других пошла The Times. 7 сентября в передовой статье это влиятельное издание задалось вопросом, не следует ли чехословацкому правительству подумать о передаче Судетской области Германии. По свидетельству одного из представителей британской партии консерваторов Генри Ченнона, статья появилась по договоренности Галифакса с издателем газеты и стала пробным шаром, запущенным с целью подготовки общественного мнения к опубликованию доклада Ренсимена правительству. А в нем, отбросив столь любимые Западом мантры о демократии, «миротворец» высказался за передачу Судет Третьему рейху без проведения референдума! Интересоваться мнением граждан ЧСР лорд счел излишним.

«Об английских лордах известно, что они щедры, когда раздают то, что им не принадлежит», – справедливо заметил по этому поводу лидер чешских коммунистов Клемент Готвальд.

ДАВЛЕНИЕ ИЗВНЕ

Далее события развивались с головокружительной быстротой. Под давлением Лондона и Парижа Прага выразила готовность рассмотреть вопрос о предоставлении Судетам автономии. Однако Генлейну и стоявшему за ним Гитлеру этого было мало.

В Судетах участились случаи столкновений генлейновцев с войсками и полицией. Увидев, что кризис вступил в кульминационную фазу, Бенеш заявил о согласии на переговоры с Генлейном. Их назначили на 13 сентября. Глава Судето-немецкой партии на переговоры не явился. Примчавшись в Берлин, 15 сентября он выступил по германскому радио и потребовал передачи Третьему рейху всех пограничных земель ЧСР, где доля немецкого населения составляет не менее 50%. Правительство Чехословакии объявило в Судетской области военное положение. Начатый генлейновцами путч был подавлен, десятки человек были убиты и ранены.

15 сентября Гитлер принял в Берхтесгадене примчавшегося туда Чемберлена. Напомнив о праве судетских немцев на самоопределение, фюрер сообщил о плане аннексировать область. Четыре дня спустя Лондон и Париж предложили Бенешу уступить Германии районы, населенные преимущественно немцами. Правительство ЧСР запросило Москву о том, готова ли она в случае германской агрессии против Чехословакии выполнить свои союзнические обязательства и добиваться в Лиге Наций коллективного выступления в защиту страны. На оба вопроса Кремль сразу же дал однозначно утвердительный ответ. Заручившись поддержкой СССР, Прага отклонила англо-французскую ноту от 19 сентября.

Подобный поворот событий никак не устраивал Великобританию и Францию, и они пошли напролом. В ночь с 20 на 21 сентября, отбросив все правила дипломатического протокола и этикета, к Бенешу заявились Делакруа и Ньютон. По подсчетам историка Станислава Морозова, это был их пятый визит к президенту на протяжении суток! Посланники вручили ему ультиматум с требованием принять требования Германии, пригрозив, что в случае отказа Лондон и Париж оставят Прагу один на один с Берлином.

Учитывая позицию западных «союзников», а также соседней Польши, которая, претендуя на Тешинскую область Чехословакии, фактически поддержала агрессивные устремления Германии, президент и правительство ЧСР капитулировали.

«НАС ПОКИНУЛИ И ПРЕДАЛИ»

Печально знаменитое соглашение о передаче Судетской области Чехосло вакии в руки нацистской Германии было подписано 29 сентября 1938 года премьер-министрами Великобритании и Франции Невиллом Чемберленом и Эдуардом Даладье, а также дуче фашистской Италии Бенито Муссолини и фюрером Третьего рейха Адольфом Гитлером.

На заседание спешно созванной в Мюнхене конференции глав правительств Германии, Италии, Великобритании и Франции ни президент ЧСР Бенеш, которого Гитлер презирал и ненавидел, ни другие представители Чехословацкой республики допущены не были. Вопрос о передаче части территории формально независимого государства другому государству был окончательно решен без участия представителей первого и в нарушение его конституции.

Согласно «Записи хода конференции в Мюнхене, сделанной делегацией Германии», открывая заседание, Гитлер метал молнии в адрес Праги. Он утверждал, что с ее стороны немецкое население Судет «подвергается варварскому преследованию», в результате чего за несколько последних дней количество беженцев в Германию «увеличилось до 240000 и потоку их не видно конца». Далее фюрер констатировал, что все участники конференции «согласны в том, что территория должна быть уступлена Германии», которая «не имеет других притязаний, кроме как на эту территорию».

Чемберлен и Даладье Гитлеру не перечили. Более того, Даладье заявил, что в отношении сроков «очищения передаваемых Германии территорий» (не позднее 10 октября) «французское правительство ни в коем случае не потерпит проволочек». Позже бывший в те годы послом Франции в Варшаве Леон Ноэль признал: «Мюнхенские соглашения и вытекавшее из них предательство Чехословакии представляют собой один из самых жалких, постыдных и унизительных эпизодов проводимой от имени Франции в период между двумя мировыми войнами политики, которая привела к наиболее губительной катастрофе в нашей истории».

Словно желая подтвердить мнение, что темные дела лучше проворачивать под покровом ночи, соглашение о передаче Судет Германии Гитлер, Чемберлен, Даладье и Муссолини подписали поздним вечером. На ЧСР возлагалась ответственность за сохранность сооружений и имущества, которые оставались Третьему рейху. Международная комиссия с участием представителей Чехословакии должна была разрешить спорные вопросы в районах со смешанным составом населения и провести референдумы. Но до этого дело так и не дошло. 13 октября референдумы отменили, а все территории со смешанным населением передали Германии. Ей достались районы, где проживало более миллиона чехов.

По требованию Берлина Бенеш подал в отставку. На прощальной встрече с депутатами парламента он произнес: «Нас покинули и предали. Это трусливые люди… Они боятся войны и считают, что Чехословакия может быть ее причиной. Это было трудное решение – принять условия и спасти народ или вступить в борьбу и дать себя истребить. История рассудит, что было правильным… Состояние западных демократий безотрадное. На них нельзя положиться…»

Передача Судет Германии не умиротворила нацистов, а, наоборот, лишь увеличила их аппетиты и укрепила уверенность в своей мощи. Мюнхенский сговор явился прологом ко Второй мировой войне: в сентябре 1939 года нацисты вошли в Варшаву, а в июне 1940-го Гитлер позировал на фоне Эйфелевой башни в Париже.

Олег НАЗАРОВ,
доктор исторических наук