На полях фестиваля Русского географического общества 2015

Записки капитана маленькой яхты
для нижних чинов, свободных от вахты

I

Фестиваль Русского географического общества, посвященный 170-летию организации   прошел почти по всей стране. Главными    площадками мероприятия стали Государственный исторический музей и Центральный дом художника (г. Москва). По мере сил активисты нашего Центра сыграли на этих площадках.  Настоящие размышления и впечатления не распространяются далее кокпита маленькой яхты.

Общество было создано в 1845 г., чаяниями замечательного адмирала Ф. Литке и его единомышленников.

Пять лет спустя оно стало Императорским и внесло огромный вклад в формирование географических представлений в расширяющейся Российской империи.  Географию стало необходимым учить наряду с математикой для приведения ума в порядок. Россия преодолевала синдром «недоросля» XVIII века: извозчики довезут. Не всюду могли довезти извозчики. Поэтому общество поощряло различные вида активности, и не в последнюю очередь военно-географические экспедиции в дальние пределы. Наряду с моряками хорошую военно-географическую          репутацию имели      сухопутные   генералы Н. Пржевальский, Л.Корнилов, К.Маннергейм, Н.Юденич. Когда доверие к извозчикам и перевозчикам подрывается, возрастает потребность в специалистах, умеющих самостоятельно проложить курс по морям и по горам, рассчитать маневры крылатых ракет от Каспийского моря до Сирии через Иран и Ирак, оптимизировать логистику в Арктике и пр. пр.  Таких будущих специалистов с детских лет и берет под свое крыло Общество.

Работа отечественных географов, объединенных в организацию с мощной государственной поддержкой, не прекращалась и в советское время.  Одно из последних заседаний  Всесоюзного географического общества перед Великой Отечественной     войной в июне 1941 г.  было посвящено экспедиции В.Беринга–А.Чирикова к Русской Америке. Лекторий общества, в котором давались военно-географические знания, никогда не пустовал, хотя был платным в отличие от современного на Новой площади.

На первый взгляд РГО наших дней в полной мере сохранило традиции и энтузиазм географов середины позапрошлого века, и даже получило новые силы в реализации мощного общественно-политического тренда – ускорить прогресс Отечества. Изнутри самого Общества, ориентирующимся в наши дни на просвещение,  так и кажется.  Но в отличие от того императорского общества, РГО наших дней не включено в систему частно-государственного партнерства, хотя и стало почти президентским.  Дело в том, что сама эта система так и осталась в XIX веке.  Развитие капитализма в России характерно появлением акционерных компаний с государственной или квазигосударственой администрацией. Первой по списку в этом ряду стоит Российско-американская компания, управлявшая Аляской. На судовых и сухопутных должностях она содержала морских офицеров, действительная служба которых в военно-морском флоте не приостанавливалась.     Такая практика службы военно-морских чинов в частных акционерных компаниях закрепилась в Русском обществе пароходства и торговли (РОПиТ) –  1856 г. и Доброфлоте – 1878 г.  Эти два морских перевозчика были активными потребителями продукта РГО наряду с Генеральным и Главным морским штабами. РГО и транспортные компании являлись социальными партнерами.  Первый перевозчик, опираясь на Черное море, распространил свое влияние до Палестины, второй – до портов Дальнего Востока. Коммерческие транспорты очень быстро превращались в военные, госпитальные и даже крейсерские суда.  Добровольческий флот отражал суть русского патриотического духа – ввиду угрозы общеевропейской войны создать вспомогательный флот легких крейсеров на жертвуемые, а не акционерные средства. Идея была сформулирована Императорским обществом для содействия русскому торговому мореходству.  К военным операциям Доброфлот был привлечен во время очередной военной кампании на рубеже веков. Во время подавления восстания ихэтуаней (боксеров) в Китае (1899-1901гг.) именно суда Доброфлота перевезли войска из Одессы и помогли нарастить русскую группировку до существенной, чтобы играть роль в военной коалиции.    Бывшие коммерческие суда во время Первой мировой войны составили военные транспортные флотилии, позволившие провести, в частности, успешную Трапезундскую операцию на Черноморском побережье.  Во время эвакуации Русской армии Врангеля и гражданского населения из Крыма в 1920 г. на судах Доброфлота сохранялся образцовый порядок и поддерживался по возможности традиционный комфорт. Во многом это стало возможным благодаря командному составу, служившему в компании 15 и более лет.

Доживи Доброфлот или его «клон-наследник» до наших дней, России не пришлось бы срочно закупать турецкие транспортные суда для перевозки вооружения и персонала в Сирию.

Впрочем, с задачей средиземноморской логистики в далекие времена справлялся другой частный перевозчик – РОПиТ, который был инструментом реализации российской ближневосточной политики. Идеологию и даже философию этой      политики во многом определяло созданное в 1882 г.  Императорское православное палестинское общество (ИППО), очень сходное по формату с РГО. Предшествовавший обществу Палестинский комитет начал работать еще в 1860-х годах. Когда ближневосточный вектор российской внешней политики после русско-турецкой войны 1877-1878 гг. был подкорректирован, комитет превратился в организацию под высочайшим покровительством.  И эта организация, имевшая близкий по духу коммерческий гражданский черноморский флот, не только содействовала паломничеству на Святую землю, но и активно изучала географию и историю Палестины и Сирии, в частности, фонды библиотеки Антиохийского патриархата в Дамаске. Наверное образованные люди того времени знали, что православный святой и один из почитаемых отцов церкви Иоанн Дамаскин был из хорошей арабской семьи и носил до крещения имя Мансур. Большинство же наших православных земляков молятся на его икону Богоматери Троеручицы, не фиксируясь на утраченной арабской идентичности этого богослова и философа.

Как видим, РГО имперских времен входило в систему добровольных обществ, созданных для выражения и реализации интересов государства, иногда только угадываемых или предвосхищаемых.

Парадигма частно-государственного партнерства в России была разрушена попыткой создания клона Российско-американской компании в XX веке – Концессией по рубке леса на реке Ялу (Корея).   По замыслу «Русского лесопромышленного товарищества» дровосеков должны были защищать солдаты. У России, точнее сказать у очень узкой группы приближенных к трону лиц, появлялся экономический интерес в Корее, который необходимо было защищать военными силами.  Россия встретила самые серьезные возражения такой политике в лице Японии. Последовавшая русско-японская война не стала для нашего Отечества победоносной.

II

Как активные члены РГО мы не самоустранялись от деятельности в низовых организациях, работая беззаветно и безгрантово. Так в апреле 2015 г. в лектории РГО на Новой площади от имени Центра был представлен доклад «Географическое завещание М.Ломоносова: 250 лет экспедиции В.Чичагова через Северный ледовитый океан в Русскую Америку».   Тема «Освоение Северного морского пути в контексте формирования российской геополитической и национальной идентичности» разрабатывалась нами не один год и была представлена в сборнике Центра «Россия 2014: безопасность и развитие». М.Ломоносов умер, немного не дождавшись выхода кораблей из Кольского залива. Отвечать за два неудачные броска к Северному полюсу на парусниках пришлось будущему адмиралу В.Чичагову, которого «первый русский университет» послал не тою дорогою. Михаил Васильевич не был авантюристом, но почему то уверовал, что океан вокруг полюса свободен ото льдов. Как глава Географического департамента Академии наук, он сумел творчески соединить географию и политику. В частности, он сформулировал концепцию Севморпути, который является недоступной европейским державам коммуникацией.  Это внутренняя дорога России, способная обеспечить оборону ее тихоокеанских владений.   В этом и состоит ее геополитическое значение для русской национальной идентичности. Доказав возможность защиты и дальних берегов, и самого пути, академик итожит «таким образом, путь и надежда чужим пресечется, российское могущество будет прирастать Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке».

Обращаясь к М.Ломоносову мы, в основном, работали с источниками и лишь раз выехали на Кольский залив, посмотреть каково выходить в дальний вояж майской белой ночью.  Изучая биографию и характер адмирала В.Чичагова мы дважды в 2012 г. и в 2015 г. под парусами выходили на место Выборгского морского сражения между русскими и шведами в 1790 г. Как всегда в нашем походе участвовали различные кораблики, воспроизводящие действия парусного и гребного флотов. В этом году на подводных раскопках нам любезно позволил присутствовать руководитель общества «Память Балтики» контр-адмирал К. Шопотов.  Он рассказывал о давних событиях,  будто принимал в них участие. Четверть века он погружается в воды Выборгского залива и знает почти каждый корабль, лежащий на дне. Его стараниями в Выборге создан Музей подводной археологии. Еще ветеран подводник помог нам найти ответ на вопрос, до сих пор мучающий историков флота: можно ли было поставить на Крестовом мысу батарею, чтобы воспрепятствовать прорыву шведского флота из западни. Прошли, посмотрели и поняли, что на низкий мыс 24-фунтовые пушки весом в четыре тонны затащить не было никакой возможности ни с берега, ни с суши. Кто не был на мысу, пусть спорит дальше.

С высоким руководством РГО мы в очередной раз разошлись на контргалсах. В 2014 г. мы работали в одном районе Балтики, в глава Попечительского совета Общества опускался на морское дно в другом.  В 2015  г. мы приблизили наши изыскания к району престижного погружения, но оно состоялось не на Балтийском, а на Черном море.  Вслед за первым лицом туда потянулись и вторые, и третьи, считающими себя вторыми.  Тесно стало в Севастополе.

Наши парусные путешествия проводятся не только в далеких исторических пластах, но и расширяют представления о географии современной. В Выборгском заливе мы наблюдали активную деятельность Лукойла в направлении Финляндии, а так же вход «Северного потока» в Балтийские воды. Спасибо газпромовцам, построившим маленький порт-убежище в бурных морских водах у этого входа.

Маршрут экспедиции 2014 г. был проложен от г. Псков до предполагаемого места Ледового побоища. Мы реализуем наш творческий метод изучения географии и истории Родины активным способом. Подрастающее поколение просто не может сбежать с корабля или получить доступ к оберегаемому бортовому аккумулятору, чтобы подзарядить свои гаджеты.   Значит, читает классику или слушает наставников.

Юное поколение в лице пятиклассницы было назначено в экипаж яхты сразу же по возвращению из Южной Англии, где изучало язык и старинные замки. К счастью, не придумали санкции не выдавать обратно российских подростков с Альбиона.   Псковский кремль, долгое время бережно восстанавливаемый, выиграл в глазах молодежи очное соревнование с английскими обветшалыми стенами.  Если четверть века назад мы могли пройти водой из Пскова до Тарту (из Советского Союза в Советский Союз), то сегодня посередине нашего маршрута встала невидимая, но очень прочная стена или все более глубокая вода. И это не только государственная граница, это ментальное размежевание.

Российско-эстонская озерная граница демаркирована так, что близко к нашему берегу лучше не приближаться – мелко. Эстонцам достались более глубокие тихие воды, через которые они пока пропускают соседей.  Право мирного прохода никто не отменял. Согласно Конвенции по морскому праву 1982 г. мы должны были идти через территориальные воды сопредельного государства «непрерывно и быстро, не нарушая его общественный порядок и безопасность».   Мы и не нарушали, просто вспоминали, что на том берегу в недостижимом ныне г.Тарту   работал выдающийся русский культуролог Юрий Лотман, закончил свои земные странствия один из отцов-учредителей РГО адмирал Ф.Врангель.  В этом городе жил и учился Борис Вильде – русский эмигрант, подсказавший французам очень глубокое по смыслу слово Сопротивление (Resistance).   На памятной доске в вестибюле парижского Музея Человека, где работал Борис Владимирович, выбито «…выдающийся пионер науки, целиком посвятил себя делу подпольного Сопротивления с 1940 года. Будучи арестован чинами Гестапо и приговорён к смертной казни, явил своим поведением во время суда и под пулями палачей высший пример храбрости и самоотречения». Генерал Шарль де Голь наградил героя медалью посмертно. А в Тарту мемориальную доску на здании бывшей русской гимназии, где Б.Вильде учился, сняли в конце 1990-х годов.

Мы так и не воспользовались правом мирного прохода, проложив галсы по нашим территориальным водам.  Не смогли пополнить нашу коллекцию эстонскими евро. Банкноты евро едины, а каждая страна зоны чеканит свою монету, отражающею ее историю, культуру, идентичность. Только не Эстония.  На ее монетах есть только номинал евроцента на реверсе и карта страны на аверсе.   Сегодня эта относительно молодая без исторического опыта страна ищет свое место в большой политике. И не замечает, что становится непредсказуемым лимитрофным пограничьем для Европы и Соединенных Штатов.

Может так получилось из-за отсутствия у современного эстонского истеблишмента глубоких исторических корней. Страна очень долгое время управлялась немецкими баронами. Ориентация на русскую культуру и художественную, и военно-политическую в XVIII-XIX веках казалась для них вполне приемлемой. Они вошли в элиту Российской империи.  В прошлом веке Эстония в два приема пыталась сформировать собственную этническую элиту на совершенно различных принципах идентификации – буржуазном и социалистическом. Сегодня трудно искать исторических героев в стране, которую возглавляет президент, родившийся в Швеции, с американским гражданством, до 1991 г. не бывший на родине предков.

В слабый ветер ищем для современной Эстонии знаковые исторические фигуры. Начнем с Лембита, героя эстонского сопротивления Ордену меченосцев в начале XIII века.   Многое лучшее в этой стране названо его именем: и танковая колонна Красной армии-освободительницы, и подводная лодка еще не вошедшей в семью братских советских Эстонии. Героической эта лодка стала уже в составе Краснознаменного Балтийского флота в годы Великой Отечественной войны. Сейчас это таллиннский музей.

Вполне достойны оказаться своим профилем на эстонских евро такие русские адмиралы как Ф.Врангель, И.Крузенштерн, Ф.Беллинсгаузен. Не хотят остзейских немцев, можно поискать из коренных эстонцев, всегда отличавшихся высокой морской культурой.  Освободившись от немцев и белых баронов, Эстония в советское время воспроизвела поколение адмиралов недворянского сословия.  Среди них первым по праву следует вспомнить вице-адмирала Ивана (Йоханеса) Грена, выдающегося морского артиллериста. Построенные им батареи защищали Севастополь, в то время как сам Иван Иванович командовал береговой артиллерией Ленинграда и всего Балтийского флота.  Сегодня его имя носит российский большой десантный корабль. Мы же по мере сил поддерживаем отношения с его потомками.

В конце концов есть в Эстонии свои национальные или националистические адмиралы, такие как Йохан Питка. Диплом капитана дальнего плавания он получил еще в царской России, до Первой мировой войны стал респектабельным судовладельцем.  Без всякой иронии его следует отнести к самоотверженным патриотам своей страны, участвовавшим в ее становлении личным капиталом и личным мужеством. Следует отнести его и к врагам России. Но это простительно. Он был командующим военно-морскими силами Эстонии во время Освободительной войны (1918-1920 гг.), воевал и против Красной армии в 1944 г., возглавляя боевую группу лесных братьев.  Именем пропавшего без вести адмирала сегодня назван флагман военно-морского флота Эстонии. Есть же герои в каждом Отечестве.   И памятники им есть. С памятниками проще, чем с монетами. Монументы могут и не отражать национальный консенсус. Отсутствие картин исторического прошлого на аверсе полунациональной валюты – симптом потери нацией своей идентичности.

Завершающее путешествие навигации 2015 г. было предельно оптимистичным. Яхта «Ситка» вышла на Селигер в районе г. Осташков – Нило-Столбенская пустынь. Эта экспедиция была посвящена учителю первых петровских мореходов математику Леонтию Филипповичу Магницкому, осташковскому уроженцу. Выход на культовое озеро был довольно обычен с точки зрения навигации и погоды.  Да и состав участников почти привычный. Может, впервые за многие годы мы обратили внимание на малую Родину наших соплавателей. На этот раз с нами была молодая женщина из Луганской области, семью которой удалось недавно эвакуировать в Россию. Понимающему достаточно.

Выходец из народа Леонтий Теляшин не сразу стал выдающимся математиком и педагогом. Его научный и гражданский подвиг состоял в преодолении отставания России от просвещенной Европы в математике. Отставание в точных науках для России могло стать необратимым и гибельным. Никакие духовные сочинения «о законе, благодати, преодолении содомского блуда» сами по себе не сделали бы Россию сильной. Когда Готфрид Лейбниц в 1686 г. издал «Рассуждения о метафизике», в нашем Отечестве не было даже учебника арифметики! Его то и создал крестьянский и сын, не только открыв одну створку врат учености М.Ломоносову, но и предвосхитив его жизненный путь. Он положил начало русской традиции: талантам из народа ходить с рыбным обозом в Москву и обретать знания в Славяно-греко-латинской академии.

Петр I пригласил в созданную Навигацкую школу в 1701 г. профессора из Шотландии Генри Фарварсона, определив помощником ему Леонтия Магницкого, которому и дал звучную фамилию «в сравнении того, как магнит привлекает к себе железо, так он природными и самообразованными способностями своими обратил внимание на себя».  С 1732 г. и до самой своей кончины в 1739 г. он руководил школой, ставшей тогда математической или цифирной. Цифирные школы его радением стали появляться во всей России. Началась системная подготовка педагогов-математиков. Так русский самоучка стал учителем русских учителей.

 Для масштабных петровских преобразований нужно было «импортозамещение» в науке.  Чтобы учиться у Лейбница и Эйлера, русским надо было освоить русскую арифметику.  Без основ математики на состоялись бы отечественные картография, фортификация, артиллерия и мореплавание.

Молодой математик уже в 1703 г. составил первую математическую энциклопедию на русском языке, дав ей длинноватое, но честное название «АРИФМЕТИКА, сиречь наука числительная с разных диалектов на славенский язык переведеная и во едино собрана, и на две книги разделена».

Не сосчитать, сколько уроков было проведено по этому учебнику. Но главный выстраданный урок патриота Л.Магницкого и его последователя М.Ломоносова заключается в том, что наука должна быть на родном языке! Математика не может не быть элементом культуры общества. Отставание в математике неизбежно ведет к отставанию в экономике и военном деле. Не всегда напрямую. Иногда высокопоставленные лица, принимающие решения, пропустившие в свое время уроки алгебры, не могут привести свой ум в порядок.  Русские математики от Н.Лобачевского до А.Колмогорва и М.Келдыша старались дать возможность опережающего развития государству. Власть не всегда прислушивалась к науке и из конъюнктурных соображениях иногда что-то упускала.  Так было упущено программирование и сама работа с компьютерами на русском языке.  Это стало одной из причин отставания нашей страны в электронике в целом.

За заслуги перед Отечеством Л.Магницкому в 1704 г. было пожаловано дворянство и собственный дом Лубянке.  Ученый стал прихожанином ближайшего (самое начало Мясницкой улицы) храма иконы Гребневской Божией матери, в приделах которой и был похоронен вместе с супругой. Церковь была снесена почти одновременно с Сухаревой башней. Останки отца русской арифметики, навигатора, фортификатора и лингвиста были случайно найдены метростроевцами. Интрига с его упокоением сохраняется.

До нас не дошел портрет математика. Нет ученому и адекватного заслугам памятника ни на малой Родине, ни где-либо еще. Осташковцы поставили в свое (советское) время на месте Патриаршей слободы малобюджетный монумент из гранитных плит и мраморной доски, назвали улицу его именем.

Нужна другая более масштабная программа увековечения ученого, изменившего Россию. Мы приступили к ее подготовке и даже частично были услышаны.

Леонтий Филиппович большую часть жизни провел в Москве, а творил в государственных масштабах.  Значит, быть памятнику в столице. Главное, место уже подготовлено недалеко от памятника русскому первопечатнику   Ивану Федорову.  Если провести перпендикуляры с соответствующих фасадов Политехнического музея (наука и техника невозможны без математики), штаб-квартиры Русского географического общества (русская география не состоялась бы без Навигацкой школы) и Детского мира (без арифметики ребенок не войдет в мир успешных), то эти линии пересекутся в центре Лубянской площади, ныне от памятника свободной.  Сама площадь требует какой-то вертикальной доминанты. Памятник великому российскому ученому и педагогу займет в центре Лубянки свое место по праву; здесь он жил и был погребен. Возможен, надеемся, общероссийский консенсус по месту, которое «пусто не бывает».  Согласия на возвращение памятника Ф. Дзержинскому уже не достичь. Не была поддержана идея ставить на Лубянке и памятник Киевскому князю Владимиру, вершившему свои подвиги еще до появления города на Москве реке. Ему нашли место на Боровицкой площади. Один из киевских князей, когда-то обедавших в Москове, давно занял свое место на Тверской.    Не может быть глубоких аргументов ни у одной политической силы или социальной группы против памятника математику – национальному гению.  Двоечники и недоучки не в счет. Впрочем, математическое сообщество, объединяющее людей категоричных, но не оголтелых, согласится с установкой памятника директору Навигацией школы рядом с возрожденной Сухаревой башней на пересечении проспекта Мира и Садового кольца.

Отдавая должное историческим юбилеям, напоминаем, что чрезвычайно актуальной установка памятника Л.Магницкому будет в преддверии 2019 г. -350-летия со дня его рождения.

Подытоживая настоящие заметки согласимся, что для желающих работать всегда есть шанс быть услышанным, понятным, поддержанным.  Если бы мы ждали, что кто-то построит нам корабль, то до сих пор сидели бы на берегу. Сегодня у нас есть малая, но эскадра. Если бы мы ждали, что кто-то пригласит нас в какую-то научно-аналитическую группу, то превратились бы в группу «пикейных жилетов». Сегодня мы члены такого уважаемого аналитического сообщества, как наш Центр.  Значит, мы правильно воспринимаем образ жизни (modus vivendi) и образ действий (modus operandi) основателей и руководителей Русского географического общества.

Ружейников Владимир Владимирович, член РГО и капитан яхты «Ситка»