“Великой страны гражданин…”
Мазуров Кирилл Трофимович

mazurov

Прошло уже почти 25 лет, как не стало отца. И с каждым годом все больше понимаешь, сколь масштабна его личность. Он был представителем золотого фонда нашей страны ‒ поколения победителей, людей сильных и мужественных, прошедших войну, переживших многие тяготы и лишения, не только восстановивших разрушенную страну, но и превративших ее в сверхдержаву.

Многое Кирилл унаследовал от своих отца и деда. Предки Мазуровых были старообрядцами и пришли в Гомельскую область с Урала, поселившись там еще при Петре Первом. Дед – Иван Лавренович – был грамотным и много читал, в основном религиозно-философские сочинения Л.Н.Толстого, считал себя его последователем и даже внешне стремился походить на великого писателя – одевался в длинную белую рубаху, подпоясанную шнурком, черные шаровары и сапоги, на голове шляпа. Отец Кирилла – Трофим ‒ был незаурядной личностью: человеком с сильным характером, тянувшимся к знаниям, скромным, настоящим тружеником, мастером на все руки (столяром и плотником, строившим избы, сооружавшим русские печи, делавшим мебель).Он не верил в бога, не пил спиртного, не выносил сквернословия и пошлости, был уважаем односельчанами, которые приходили к нему за советом, делились своими бедами. Окончив церковноприходскую школу, он постоянно занимался самообразованием, регулярно читал газеты и и даже выписывал журналы.

Родившийся 7 апреля 1914 г., Кирилл Мазуров был младшим ребенком в многодетной семье, и как это часто бывает – самым способным. Тяга к знаниям обнаружилась у него в раннем детстве: в шестилетнем возрасте он уже умел читать и писать, что в то время было редкостью. Поэтому учиться его отправили в Гомель, где он был определен во второй класс железнодорожной школы, а жил у своего дяди Родиона, который работал в железнодорожных мастерских и был специалистом по тормозам Вестингауза. Семья хотела видеть Кирилла в будущем специалистом-железнодорожником. Учение давалось ему легко, чему способствовала необыкновенная память: много лет спустя, уже работая в Москве, отец мог читать наизусть огромные куски из «Евгения Онегина», заученные даже не в начальной школе, а на слух, вслед за своими старшими братьями, «проходившими» Пушкина. Учился он на отлично, за что заслужил уважение одноклассников, которые дали ему кличку «мудрый». Дядя Родион, настоящий рабочий-интеллигент, коммунист, в семье которого Кирилл прожил много лет, оказал большое влияние на формирование его мировоззрения. В пятнадцать лет он вступил в комсомол.

После школы был автомобильно-дорожный техникум: вставшей на путь индустриализации стране нужны были молодые специалисты, а их готовили в основном в техникумах, технических вузов тогда было мало. Любимыми предметами отца были общественные науки, математика и строительная механика, отвечая за которые он «вытягивал» свою группу однокурсников. В то время был распространен так называемый бригадный метод обучения: оценку на экзамене всей бригаде ставили по ответу одного из учащихся. Ночами подрабатывал на товарной станции, летом помогал родителям, жившим в деревне – пахал землю, косил траву, убирал хлеб. А еще исходил пешком значительную территорию Белоруссии, так как приходилось работать на строительстве дорог и мостов в качестве прораба-стажера.

Жизнь отца могла сложиться совсем по-другому, так как незадолго до завершения учебы в техникуме его в числе немногих гомельских комсомольцев отобрали в училище летчиков-истребителей. Однако на последнем этапе он был забракован медкомиссией из-за слабого зрения. Впоследствии маршал авиации С.А. Красовский сказал отцу, что за это следует не корить, а благодарить судьбу: даже в Отечественной войне летчиков – его ровесников участвовало совсем немного – одни погибли, испытывая новые самолеты, другие под Халхин-Голом и в Испании.

Отец с удовольствием вспоминал те годы, особенно культурно-массовую работу: выступления на предприятиях перед рабочими с инсценировками, в которых бичевались нэпманы, спекулянты, лодыри и прогульщики, коллективные походы в театр, литературные и политические диспуты, темы которых задавались самими учащимися, при этом, среди прочих, нещадно подвергались критике и Достоевский (за «контрреволюционность»), и Толстой с Гоголем (за религиозность). В ходе диспутов происходило четкое размежевание в социальном отношении, порой доходило чуть ли не до драки: студенты-выходцы из семей бывших чиновников и мелкой буржуазии не жаловали Есенина и Маяковского, которых приходилось от них защищать.

Уже в эти годы сложилось мировоззрение отца, которое так ярко проявилось впоследствии – патриота и интернационалиста, государственника, главными чертами которого стали идейная убежденность, чувство долга, трудолюбие и высокая ответственность. Начатое дело он всегда доводил до конца. О его характере говорит, в частности, такой эпизод: холодной зимой 1927 ‒ 1928 годов гомельских школьников, в том числе и 14-летнего Кирилла, отправили на заготовку дров, при этом ребятам не сообщили, когда возвращаться. Проработав 1-2 дня, все школьники вернулись домой. А Кирилл остался. Его нашли через неделю в той же бригаде лесорубов, куда направили, и где он работал наравне со взрослыми, спал на полу в доме лесника, а когда поинтересовались, почему не вернулся вместе с одноклассниками, услышали в ответ: «Не мог же я бросить работу, пока она не выполнена!»

Такими же были и его братья. Старший, Тимофей, был в продотряде во время Гражданской войны, а после нее уехал искать счастья в Сибирь, где обзавелся семьей, был избран председателем сельсовета, в период коллективизации в него стреляли кулаки. Во время Великой отечественной войны был направлен в действующую армию в составе Сибирской дивизии, участвовал в прорыве блокады Ленинграда, погиб на фронте. Брат Василий служил в Красной армии, учился на курсах политпросвета, перед войной был секретарем Соколовского райкома партии Белостокской области. Тоже погиб на фронте. Брат Семен работал на стройке железной дороги Гомель ‒ Чернигов, на предприятиях железнодорожного узла, в течение 25 лет был водителем. Трудился до 80-летнего возраста. Много лет работала на железной дороге, а затем на минском заводе медицинских препаратов сестра Софья. Никто из рода Мазуровых не были ни тунеядцами ни лодырями.

Защитив диплом, Кирилл получил свое первое назначение – в Паричский районный дорожный отдел на должность техника. Это был типичный район Белоруссии того времени: практически никакой промышленности, кроме небольшой электростанции, мельницы и хлебопекарни. При постановке на учет в райкоме комсомола его тут же решили направить в колхоз. Никакие возражения о необходимости работать по распределению успеха не имели. Кирилл оказался на комсомольской работе в селе, где был избран секретарем комсомольской ячейки. Проработав недолго и получив нагоняй от дорожного начальства за нарушение производственной дисциплины, он был переведен на должность начальника Комаринского райдоротдела, а в 1935 г. с группой специалистов командирован на строительство Московского метрополитена – осваивал тоннельные работы, их проектирование и строительство при сооружении Киевского радиуса и станции «Библиотека Ленина».

Осенью 1936 г. отца призвали в Красную Армию. Воинская служба cтала для него настоящей школой. Впоследствии отец не раз говорил, что он является не столько партизаном, сколько военным. Через всю жизнь он пронес огромное уважение к людям в военной форме, особенно к тем, кому приходилось сражаться на фронте, кто принял на себя страшный удар лета 1941 года. Первые два месяца подразделение, в котором служил отец, строило железнодорожное полотно Лепель – Полоцк и Тула – Сухиничи, а потом он окончил школу младших командиров и стал помощником командира взвода. После этого его направили на краткосрочные военные курсы в Ленинград, по возвращении с которых он был назначен вначале стажером, а затем и помощником военного коменданта Могилевского железнодорожного узла.

Окончив службу в армии, отец возвратился в Гомель, где был назначен инструктором политотдела Белорусской железной дороги, а через полгода – в июле 1939 – заведующим военно-физкультурным отделом Гомельского обкома комсомола. При этом его сразу же направили в Москву на сборы при Военно-политической академии имени Ленина.

Неумолимо приближалась война, а в соседней Польше она уже вовсю полыхала. На крутых поворотах истории, как известно, требуется особый тип руководителей ‒ людей идейно убежденных, энергичных, решительных и храбрых, которых выдвигает сама жизнь. Именно таким проявил себя Кирилл Мазуров. С 26 лет – с марта 1940 г. – он на ответственной и руководящей комсомольской работе, вступает в партию и становится первым секретарем Гомельского горкома ЛКСМБ. Но уже через полгода его избирают на пост первого секретаря Брестского обкома комсомола. Другими словами, он фактически оказывается на одном из самых важных рубежей страны, вставших на пути фашистского нашествия.

Отец встретил войну в ее первые минуты 22 июня 1941 года. Он ярко описал свои впечатления в книге «Незабываемое», вышедшей в свет в 1984 году к 40-летию освобождения родной Белоруссии. Как многие его товарищи, он прошел тяжелый путь отступления почти через всю республику, до Могилева, где тогда оказалось белорусское правительство и ЦК компартии. Там он вместе с первым секретарем Могилевского обкома комсомола Ф.А. Сургановым, а также первым секретарем ЦК ЛКСМБ М.В. Зимяниным принимается за работу по организации сети подполья, истребительных отрядов и полков народного ополчения в Могилевской и Гомельской областях. Главная задача состояла в том, чтобы разжечь в тылу врага всенародную партизанскую войну против фашистских захватчиков.

С конца августа 1941 г. отец поступает в распоряжение Военного Совета 21-й армии в качестве инструктора политотдела. При выходе с боями, в том числе и врукопашную, из окружения на Полтавщине он заменил погибшего комиссара батальона. Дивизия в течение почти трех недель сдерживала в районе реки Ворсклы немецкое наступление. Контуженный, дважды раненный, он оставался в строю, на передовой, пока его, потерявшего после форсирования реки сознание от потери крови, не отправили в полевой, а затем и в стационарный госпиталь. Так в ноябре 1941 г. отец оказался в эвакогоспитале в Сталинграде.

В конце декабря 1941 г. старшего политрука Кирилла Мазурова направили на высшие курсы командного состава РККА «Выстрел» в г. Горький. Его распределили на курс переподготовки командиров механизированных войск. Главной изучаемой дисциплиной была тактика, под руководством опытных офицеров проигрывали различные ситуации боевых действий батальона, полка и дивизии, а также изучали новое оружие, водили танки, стреляли. Все слушатели жили одной мыслью – скорее попасть на фронт. Но по окончании курсов отца назначили комиссаром факультета, а просьбу об отправке на передовую отклонили. И только в августе 1942 г. он был откомандирован в Москву в Главное Политуправление РККА, а затем в Центральный штаб партизанского движения: первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко подбирал среди фронтовиков бывших руководящих работников республики для использования их в тылу врага.

А уже 30 сентября 1942 г. Кирилла забрасывают в оккупированную Белоруссию в качестве секретаря ЦК ЛКСМБ, члена Минского подпольного обкома партии и уполномоченного ЦПШД (подпольная кличка «Виктор») со специальным поручением –  создать подпольные партийные и комсомольские организации в Минской, Полесской, Пинской, Барановичской, Брестской и Белостокской областях, где к этому времени уже действовало более 50 самостоятельных партизанских отрядов, развернуть в тылу врага массовое партизанское движение. В последствии отец рассказывал, что eго знания о партизанской войне черпались в основном из немногочисленных публикаций об Отечественной войне 1812 года против Наполеона, а также о гражданской войне в Советской России и войне в Испании. Известными методами этой войны были подпольная политическая работа, саботаж и вооруженная борьба. Но для того чтобы победить противника в самой страшной и кровопролитной из войн, требовалось объединение всех трех методов, организация широкого партизанского движения, опирающегося на деятельность подполья и саботаж. И Кирилл Мазуров проявил себя как один из наиболее умелых организаторов всенародного сопротивления врагу.

При его личном участии во всех отрядах были созданы комсомольские организации, обеспечен заметный приток молодежи, организована военная учеба (вот когда пригодился боевой опыт начального периода войны и знания, полученные на курсах «Выстрел»), укреплена дисциплина, которая кое-где заметно хромала (в этом деле отец нажил себе влиятельных оппонентов, которые впоследствии вычеркнули его имя из списка представленных к званию Героя Советского Союза). Были созданы так называемые «лесные» школы для обучения детей. Как видно из донесений Виктора в Центральный Штаб партизанского движения, он действовал в этом вопросе самостоятельно, преодолевая нежелание партийного руководства. Он доказывал необходимость организовать обучение детей в партизанских отрядах, чтобы они получали «наше» образование. Были также налажены хорошие контакты со словацкими подразделениями, которых немцы использовали в Белоруссии, достигнута договоренность об их переходе на сторону партизан. Пешком и верхом на лошади он прошел многие тысячи километров по лесам и болотам, постоянно рискуя жизнью. А еще он участвовал не в одной боевой операции, например, в вошедшей в историю партизанского движения операции «Эхо на Полесье» – взрыве 3 ноября 1942 г. крупного железнодорожного моста на реке Птичь, в результате чего не работавшая в течение 18 суток дорога не позволила гитлеровцам доставить к Сталинграду более 500 эшелонов, а также в других. «Было весело», – напишет он об этом в одном из своих донесений в центр. Так называемая «рельсовая» война из-за постоянных срывов поставок на Восточный фронт серьезно беспокоила немецкое командование.

В своих шифрограммах Пономаренко и Зимянину Виктор постоянно просил прислать листовки, тетради, карандаши, газеты, оружие. Поскольку всего этого катастрофически не хватало, партизаны вынуждены были наладить «охотный» промысел – отбирали оружие и продовольствие у немцев, а учебники, карандаши, тетради, в том числе и для того, чтобы писать листовки, а также лыжи, собирали у населения. В донесениях содержится оценка ситуации на оккупированной территории, описаны героические будни партизан и подпольщиков, сообщаются сведения не только о командирах и комиссарах партизанских отрядов и бригад, но о сотнях рядовых партизан, отличившихся в боях, которые заслуживали представления к награде. Память о фронтовом и партизанском братстве отец сохранил на всю жизнь. Именно в те годы он познал настоящую дружбу и взаимовыручку, тогда закалился его характер. У него осталось особое отношение к тем, кто прошел войну с оружием в руках. Книги о войне, кинофильмы о войне вызывали его постоянный интерес, и он очень болезненно реагировал на порою появлявшуюся на экране неправду о том суровом, но ярком времени.

С партизанской поры отец полюбил лес, который на протяжении чуть более года служил ему домом. Он хорошо ориентировался в лесу, безошибочно находя дорогу к дому из казалось бы непроходимой чащи. Нас, детей, поражала его способность находить грибы, причем в местах хоженых-перехоженных, где вроде бы все было собрано подчистую. А еще он говорил, что лес шума не любит – это осталось с ним на всю жизнь, с тех партизанских дней, когда на каждом шагу подстерегала опасность. Уйдя в отставку, он как-то поделился мыслью: а не уехать ли в Белоруссию работать лесником, по примеру некоторых своих боевых товарищей?

В октябре 1943 г. отца отозвали в Москву. Его миссия в группе партизанских отрядов Белоруссии была завершена. Отвечая на телеграмму Зимянина, в которой сообщалось о его отзыве, он пишет, что готов и дальше работать в тылу врага сколько потребуется и соглашается прибыть в центр лишь ненадолго.

Начинается работа в аппарате ЦК комсомола, а в конце ноября 1943 г. отец вернулся в освобожденный, лежащий в руинах, родной Гомель, где тут же включился в работу по восстановлению разрушенного народного хозяйства республики. На состоявшемся в июне 1944 г. пленуме ЦК ЛКСМ Белоруссии его избирают вторым секретарем.

23 июня началась одна из самых блестящих стратегических наступательных операций Второй мировой – операция «Багратион». В результате скоординированного действия войск четырех фронтов, подкрепленного действиями партизан, главные силы германских армий «Центр» были разгромлены. Уже 4 июля, на другой день после освобождения, отец прибывает в Минск. «Картина разоренной фашистскими варварами Белоруссии вызывала глубокую скорбь, – напишет он в своей книге. – Города и деревни – в руинах. Около 3 миллионов жителей – без крова. Разграблено имущество колхозов и совхозов, МТС. Разрушено и сожжено 100 тысяч производственных сооружений, тысячи школ, больниц, объектов культуры. Посевные площади сократились более чем наполовину, громадный урон понесло животноводство. Думаю, даже для тех, кто этого не видел воочию, приведенные данные представляются катастрофическими. Но я все это видел, когда уходил на восток в начале войны и воевал в тылу врага, когда с частями наступающей Красной Армии в июне 1944 г. двигался по освобожденной от врага территории из Гомеля до Минска».

Нельзя было жить с ощущением: «Война закончилась, все позади». Требовалось не только отстроить все заново, но и поднять дух народа, который понес огромные потери. Начинается кропотливая созидательная работа по восстановлению разрушенной Белоруссии. Залогом ее успеха явилось то, что руководство республикой в то время осуществлялось группой единомышленников, спаянных боевым братством, людей, воевавших на фронтах Великой Отечественной, в подполье и в партизанских отрядах, испытанных в боях, на которых можно было положиться и в таком важном и масштабном деле – П. Пономаренко, М. Зимяниным, Ф. Сургановым, Т. Киселевым, П. Машеровым, В. Ливенцевым, В. Шауро, С. Притыцким, И. Поляковым и многими другими.

Большие организаторские способности и высокая ответственность за порученное дело, проявленные отцом, способствовали его быстрому партийному росту: пост первого секретаря ЦК ЛКСМБ (декабрь 1947 года), второго (январь 1949 года), а затем первого секретаря Минского горкома партии (март 1950 года), первого секретаря Минского обкома КПБ (июнь 1950 года). В конце июля 1953 года – в 39 лет – ему доверили пост Председателя Совета Министров Белоруссии, а через три года – Первого секретаря ЦК Компартии республики.

Одно только перечисление того, что было восстановлено и построено в Белоруссии за этот период, дает представление о том, какой огромной по своим масштабам была эта работа. Был заново отстроен Минск, 12-километровый Ленинский проспект которого (сейчас проспект Независимости) был проложен напрямую, без учета прежних кварталов, так как все они были разрушены; восстановлены театры, Академия наук, Политехнический институт, Институт народного хозяйства, кондитерская и обувная фабрики, расширен Университетский городок, построены вокзал, аэропорт, автомобильный, тракторный и радиозаводы, станкостроительные заводы им. Кирова и им. Ворошилова, камвольный комбинат по производству шерстяных тканей, а также многие другие предприятия. Уже к началу 50-х годов были решены самые неотложные жилищные вопросы, жителей вывели из подвалов и землянок. И это только в Минске. То же самое делалось по всей Белоруссии, в которой лежали в руинах более 200 городов.

Было также восстановлено сельское хозяйство, а ведь к освобождению республики от оккупантов его попросту не существовало: колхозы и совхозы были полностью разрушены, скот почти полностью истреблен или угнан в Германию. Необходимо было заново отстроить десятки тысяч деревень. Кроме того, было организовано выращивание кок-сагыза – каучуконоса, необходимого в качестве сырья для всех отраслей промышленности СССР (синтетический каучук в нашей стране тогда еще не производился). Отцу приходилось ездить из района в район, из колхоза в колхоз, чтобы на месте решать многие проблемы, связанные с возрождением сельского хозяйства.

Много позже, размышляя о том, как была восстановлена Белоруссия, он напишет: «Объем работы был так велик, а организаторов так мало, что не перестаешь удивляться: как мы со всем этим справлялись?!»

Самоотверженность и высокая самоотдача ради будущего страны сотен тысяч людей, а также честных, преданных делу и умевших их сплотить руководителей, заслуживших авторитет в годы Великой Отечественной войны, позволила решить серьезнейшую проблему восстановления Белоруссии в короткий срок. Это была та самая мобилизационная экономика, которую с показным презрением стали сорок лет спустя ругать наши либералы, очень скоро продемонстрировавшие свою полную неспособность к чему-либо созидательному.

При непосредственном участии отца был разработан и осуществлен план развития машиностроительной, химической, электротехнической, приборостроительной, радиоэлектронной, легкой и пищевой промышленности Белоруссии, создания строительной индустрии. К середине 60-х в республике были расширены действующие и построены новые мощные электростанции – Березовская и Лукомльская, восстановлены и построены новые дороги, связавшие столицу с другими городами, построены два комбината по добыче калийных солей и фабрики производства калийных удобрений, созданы судоверфи в Гомеле и Пинске, электромеханический, электроламповый и другие заводы в Бресте, построены новые школы, институты, стадионы, гостиницы. В Минске создано крупное водохранилище – Минское море, построены заводы автоматических линий, оптический, часовой, счетных машин. Отец с Киселевым добились, чтобы в Белоруссию приехали специалисты во главе с тогдашним министром геологии Союза. Как ликовали они, когда в республике была обнаружена нефть! В результате в Полоцке был создан центр нефтеперерабатывающей промышленности. Были построены новые города – Солигорск, Новополоцк, Светлогорск, Белоозерск и Жодино, создано многое другое. Белоруссия превратилась в индустриальную республику, где более двух третей национального дохода давала промышленность.

Все это грандиозное строительство происходило не само по себе. Приходилось решать множество проблем, преодолевать инерцию центра, отстаивать Белоруссию от волюнтаризма Хрущева. Впоследствии заговорят о белорусском «чуде» – феномене Белоруссии, которая к концу 70-х вышла на лидирующее место в Советском Союзе по темпам экономического роста. А ведь основы для этого рывка были заложены в 40-х – 60-х годах.

Отец был мужественным человеком, не боявшимся идти против течения. Требовалась немалая сила духа и убежденность в своей правоте, чтобы отстоять в июне 1953 году на посту руководителя республики русского по национальности Н.С. Патоличева, когда в Москве под надуманным предлогом, якобы за упущения в работе, было принято решение о его замене на белоруса, который уже прибыл в Минск принимать дела. Тогда произошло невероятное: выступившие единым фронтом члены ЦК КПБ, в том числе и отец, занимавший пост секретаря Минского обкома партии, заставили центр отменить неправильное решение.

Необходимо было обладать немалым политическим мужеством, чтобы в сентябре 1959 года, наперекор оппозиции в лице органов НКВД и некоторых членов бюро ЦК, инициировать принципиальный пересмотр устоявшихся к тому времени оценок по Минскому партийному и патриотическому подполью. Тем самым было возвращено доброе имя десяткам подпольщиков, реабилитировано незаслуженно оклеветанное руководство подпольем. А чего стоило отцу противостояние Хрущеву, который на многочисленных совещаниях и в Минске, и на пленумах в Москве постоянно «прорабатывал» его за «самоуправство» и неподчинение приказам из центра (по расширению посевов кукурузы в ущерб традиционным культурам, сокращению промысловой кооперации, ликвидации приусадебных участков, а также др.). Можно себе представить, как негодовал Никита Сергеевич, если в минуты раздражения он с возмущением называл отца «этим партизаном». Однако снять его с поста руководителя Белоруссии Хрущев не успел – в октябре 1964 года его самого отправили на пенсию.

Отца отличало бережное отношение к исторической памяти. Он с Киселевым сыграли важную роль в увековечении памяти безвинных жертв войны – сожженных карателями вместе со всеми жителями сотен белорусских деревень: по их инициативе было принято решение о создании ныне известного всему миру мемориала в Хатыни.

В марте 1965 года Кирилла Мазурова перевели в Москву на должность первого заместителя Председателя Совета Министров СССР, он был избран членом Политбюро. Особой радости по этому поводу в семье не было: уезжать с обжитого места, от многочисленных друзей, привычного образа жизни никто не хотел. Было страшновато – как там сложится в Москве…

Отец стал первым в истории белорусом, который поднялся до такой высокой должности в руководстве Советского Союза. Это был новый, еще более масштабный объем работы, на этом посту требовалось широкое видение проблем, умение решать их в комплексе. Сейчас трудно себе представить, но отец курировал работу 29 министерств и ведомств, зачастую противоположных отраслей: здравоохранения, просвещения, торговли, пяти строительных министерств, министерства транспорта (кроме гражданской авиации), связи, мясной, молочной и рыбной промышленности, Центросоюза, министерства высшего и профтехобразования, культуры, юстиции, кинематографии, радио, телевидения, печати и книгоиздательства, а также др. По его предложению была принята программа реформы школы и системы профтехобразования, по многим отраслям хозяйства были приняты основополагающие постановления ЦК и правительства. Он отвечал за те завоевания и ценности, которыми наш народ по праву гордился и которые теперь, после их утраты, вызывают горечь у миллионов людей.

Кроме того, в соответствии с распределением обязанностей между членами Президиума Совета Министров отец председательствовал в отсутствие А.Н. Косыгина, подписывал постановления и распоряжения правительства. Как первый заместитель Председателя он координировал работу других членов Президиума, готовил все мероприятия по улучшению работы Совмина, контролировал их проведение в жизнь, непосредственно руководил особыми отделами Совмина, возглавлял его постоянный орган – так называемый «Малый Совмин», на еженедельных совещаниях которого решались оперативные вопросы управления народным хозяйством огромной страны.

Он также возглавлял постоянную комиссию Совета Министров по производству товаров народного потребления и торговле, которая разрабатывала долгосрочные планы производства товаров и координировала работу всех министерств и ведомств по их выполнению. Он стал непосредственным участником разработки и осуществления экономической реформы, которая вошла в историю как «Косыгинская», но по независящим от отца причинам была впоследствии свернута.

В 1975 года, который был объявлен Организацией Объединенных Наций годом женщин, отец возглавил созданную в этой связи комиссию в нашей стране. С 1974 года и до своего ухода на пенсию он возглавлял комиссию Политбюро по строительству Байкало-Амурской магистрали, осуществляя контроль за этой грандиозной стройкой вплоть до ее сдачи в эксплуатацию. Отец объездил за эти 13 лет работы в Москве весь Советский Союз, побывав и на Белом море, и на Сахалине, на Камчатке, в Средней Азии и Кузбассе, почти во всех союзных республиках, на месте решая многочисленные сложные вопросы.

Конечно, приблизительно так же напряженно тогда работал не только он один, а многие члены Политбюро и правительства.

Много внимания уделялось отцом не только вопросам народного хозяйства страны, но и международной деятельности. Еще работая в Белоруссии, он неоднократно выезжал за рубеж в составе и во главе различных делегаций, в том числе на сессию Генеральной ассамблеи ООН в 1960 г. После того, как он стал членом Политбюро, не было года, чтобы его не направляли с поручениями в другие страны. Одно их перечисление позволяет представить масштаб и важность этих поездок: в 1965 года – Индонезия, Афганистан и Венгрия, в 1966 года – Монголия, Пакистан, Бангладеш, в 1967 – Болгария, в 1968 – Объединенная Арабская Республика, Финляндия, Чехословакия и вновь ОАР (участие в торжественном пуске Асуанской плотины, строительство которой он курировал), в 1969 – Чехословакия, в 1970 и 1971 – КНДР, а еще Индия, Бирма, Вьетнам, в 1972 – Сирия, в 1974 – ГДР и Югославия, в 1975 – Румыния и Югославия. Это были отнюдь не туристические поездки, на двусторонних переговорах с руководителями этих дружественных Советскому Союзу стран решались важнейшие вопросы мировой политики. Чего стоила одна только поездка в Чехословакию в августе 1968 г. вместе с войсками Организации Варшавского Договора, куда он под псевдонимом «генерал Трофимов» был направлен Политбюро для осуществления политического руководства операцией «Дунай». Семье стало известно об этом много позже, а нам, детям, объяснили, что отец уехал в Киргизию улаживать какие-то беспорядки. Какая там Киргизия, думали мы, если такое творится в Европе! Отцу приходилось в те дни действовать в непредсказуемых условиях, руководить и военными, которых необходимо было сдерживать, и переговорщиками.

В 1974 году в связи с 60-летием Кирилл Мазуров был награжден Золотой Звездой Героя Социалистического Труда. Будучи державником, государственником, в истинном значении этих высоких слов, он проявил себя как руководитель, который соответствовал масштабу той страны – Советского Союза, – которую представлял и для величия которой так много сделал.

Его отправили в отставку неожиданно, в ноябре 1978 г. и таким же образом, как убирали в то время из политической и общественной жизни других неугодных и инакомыслящих – с помощью медицины. Его в самом деле настигла болезнь, но совсем не так крепко, чтобы он не смог и дальше плодотворно работать. Но в высшем руководстве страной требовались в тот период другие люди – не авторитетные и компетентные, а полностью зависимые от первого лица и его приближенных, без своего мнения, готовые бесконечно славословить стареющего вождя. До него так убрали уже многих.

Уйдя в отставку и сменив назойливо опекавших его кремлевских врачей, отец быстро поправился. Этому в немалой степени способствовало то, что по просьбе товарищей из Белоруссии он взялся за книгу воспоминаний и довольно быстро ее написал. У книги «Незабываемое», вышедшей только к 40-летию освобождения Белоруссии от фашистских захватчиков( летом 1984 г.), была нелегкая судьба: всевозможные препятствия чинил Институт марксизма-ленинизма в Москве, настаивавший на предварительном одобрении рукописи в ЦК КПСС. Только после резкого разговора отца с секретарем ЦК Зимяниным книге был дан «зеленый свет». Ее первый экземпляр был вручен ему уже в Минске, перед торжественным заседанием, посвященным этой юбилейной дате. Когда первый секретарь ЦК КПБ Н.Н. Слюньков объявил, что на торжества приехал Мазуров, зал стоя приветствовал своего земляка бурными аплодисментами.

В последние годы жизни отец возглавлял Всесоюзный совет ветеранов войны и труда, который был создан в СССР с началом перестройки в 1986 г. Он с энергией взялся за то, чтобы облегчить жизнь поколения, которое вынеся на себе все тяготы войны, нуждалось в настоящей заботе со стороны государства. По инициативе отца был предпринят всесоюзный рейд, с привлечением министерства здравоохранения, Фонда Мира, Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца, профсоюзов, женских организаций и комсомола, в ходе которого были проверены условия жизни 30 миллионов ветеранов. По итогам этой масштабной проверки на рассмотрение правительства были внесены конкретные предложения, которые реализовались в виде специального постановления. В результате были установлены дополнительные льготы не только участникам войны, но и труженикам тыла, отремонтированы квартиры и дома, выделены садовые участки, установлены телефоны, обследованы дома-интернаты и сделано еще много необходимого для облегчения жизни ветеранов.

Память о боевых товарищах, сражавшихся вместе с ним на фронтах Великой Отечественной, была для отца свята. Он стал одним из инициаторов многотомной «Книги памяти», увековечившей имена всех погибших в этой войне советских воинов. Не случайно он настоял, чтобы внук Кирилл прошел суровую школу воспитания в рядах Советской Армии. Ему же он адресовал следующие строки: «Будь верен Отчизне, измены она не прощает…»

Отец был удивительно интересным человеком. Он хорошо понимал, что авторитет руководителя держится в том числе и на глубоких знаниях. Полученное в молодости техническое образование он считал недостаточным для того, чтобы руководить людьми. Поэтому постоянно учился, не только заочно, но систематически и направленно занимался самообразованием. Круг его интересов выходил далеко за рамки чисто профессиональных вопросов и был огромным. Астрономия, физика, математика, история, литература, география – вот только небольшой перечень наук, привлекавших его внимание. При этом знания его по многим вопросам существенно превышали тот уровень, который, казалось бы, необходим для человека думающего и интеллигентного. Наверное, постоянная тяга к самообразованию, расширению кругозора была заложена в нем генетически.

Он очень хорошо знал историю не только Белоруссии, но и России, читал и Ключевского, и Соловьева, и исторические романы. Его привлекали глубины космоса – очевидно, сказалась проявившаяся в молодости любовь к фантастике, которую он передал и нам, детям. Именно он познакомил нас с произведениями Казанцева, Адамова, Ефремова, Кларка и Брэдбери. Он хорошо знал поэзию, особенно выделял Пушкина, Блока, Есенина и Маяковского. Очень любил приключенческую литературу, особенно Купера, Скотта, Лондона, любил Диккенса, с удовольствием зачитывая нам наиболее яркие места из «Посмертных записок Пиквикского клуба». Произведения Толстого, Тургенева, Достоевского, которого он в очередной раз перечитал уже будучи на пенсии, всегда находились в пределах досягаемости. Не будет преувеличением сказать, что он прочитал большую часть тех книг, которые издавались в нашей стране в советское время. В собранной им огромной библиотеке важное место занимали многочисленные книги о Великой Отечественной войне, среди авторов которых он выделял Симонова. Хорошо знал белорусскую литературу и поэзию, в архиве сохранилась его стихотворная переписка на белорусском языке с известным национальным поэтом П. Бровкой.

Отца практически невозможно было увидеть без папки с неотложными бумагами, даже на отдыхе, у моря, когда, казалось бы, можно было расслабиться. Его интересовали события, происходящие не только в стране, он внимательно следил за тем, что происходит в мире, читая не подготовленные помощниками выжимки из газет, а многостраничные «тассовки» по странам (сообщения корреспондентов ТАСС из-за рубежа), которые иногда удавалось прочесть и нам.

Художественную и научно-популярную литературу он всегда читал перед сном, независимо от того, как поздно возвращался с работы, отрывая часы у короткого отдыха. А приходил домой всегда не раньше 9 вечера, мы, дети, как правило, видели его урывками, в основном по воскресеньям. В архиве отца была обнаружена следующая шутливая расписка, данная домашним: «Эта расписка дана отдающим себе ясный отчет в серьезности и тяжести принимаемых обязательств человеком в том, что он все рабочие дни будет являться домой не позже 18 часов вечера… до 1 мая, при условии, что его семья в этот период будет находиться за городом. Если семья будет проживать в Минске, обязательство теряет силу». И подписана: «К. Мазуров, 16 апреля 1961 г. – четвертый день покорения человеком космоса».

При огромной занятости, не оставлявшей времени на досуг, отец был человеком спортивным. Работая в Минске, он вытаскивал нас, детей, в зимние воскресные дни на стадион, своим примером заставляя нарезать круги на беговых коньках. В Москве это были лыжи: уже будучи на пенсии, он часто уходил на лыжах в лес. Хорошо плавал. К большому сожалению отца, к спорту своих домочадцев он не приобщил, а вот постоянное чтение, самообразование, благодаря его личному примеру, стало для нас не только удовольствием, но и потребностью.

Живя в Белоруссии, он сам водил машину, взяв себе за правило до начала рабочего дня побывать в разных районах Минска. Без сопровождающих и охраны он за рулем ЗИМа или «Волги» неожиданно появлялся в магазинах, на предприятиях и строительных объектах, часто выезжал таким же образом и в другие районы республики.

Отец обладал редким даром видения прекрасного в жизни. Он любил природу, особенно природу Белоруссии, которая, по его признанию за несколько недель до ухода из жизни, стала постоянно ему сниться. Очень любил и хорошо знал классическую музыку. Во время прогулок обязательно брал с собой радиоприемник. Нас, учившихся в музыкальной школе, поражало, что он всегда безошибочно называл исполнявшееся произведение. Особенно любил Бетховена, Чайковского, Мусоргского, Рахманинова, Бородина. Их произведения, собранные в семейной фонотеке, часто слушал в последний год жизни. До сих пор сожалеем, что на похоронах отца его любимые «Лунная соната» Бетховена и «Реквием» Моцарта звучали не в профессиональной записи, а были исполнены в виде «живой музыки» несыгранным квартетом музыкантов.

Он обладал прекрасным чувством юмора, а главное – был не чужд самоиронии. Не терпел пошлятины. Воскресные семейные обеды, как правило, сопровождались интересными беседами, шутками. Обзаведясь своими семьями, мы всегда приезжали к родителям с удовольствием, привозили своих друзей, летом устраивали шашлыки и всевозможные посиделки. На дни рождения придумывали настенные газеты, стараясь сделать их красочными и смешными. Отец всегда от души хохотал над нашими придумками и, надеемся, в душе гордился тем, что его дети живут дружно, в любых ситуациях поддерживают друг друга.

В детстве нас никогда не баловали. Сейчас не только детям, но тем более нашим внукам трудно понять, как можно было обходиться всего несколькими игрушками, которыми играли по очереди. В быту отец был абсолютно непривередлив: он привык обходиться малым. Не любил разносолов, предпочитая простую пищу, не любил долгих застолий, практически не пил спиртного.

Воспитателем он был весьма оригинальным: не было случая, чтобы отец читал какие-нибудь нотации, разговаривал менторским тоном, повышал голос, а тем более кричал (так же ровен он был и в разговорах с коллегами по работе и подчиненными). Запомнился такой случай: в классе девятом моя сестра Лена как-то вернулась домой расстроенной, так как получила единственную за все время обучения двойку, кажется по математике. Реакция отца была совершенно неожиданной: он рассмеялся и сказал – «Ну вот, ты наконец-то стала нормальным человеком!» И ни слова больше. Воспитательным процессом, как правило, занималась мама. Самым страшным наказанием были слова: «Смотри, скажу папе». Огорчать его не хотелось ни при каких обстоятельствах, поэтому выводы делались практически моментально и никаких других наставлений или угроз уже не требовалось.

Наверное, отцу хотелось, чтобы кто-нибудь из нас отчасти повторил его путь, занявшись общественной работой. Он очень гордился, когда его любимицу Лену выбрали секретарем комсомольской организации школы. Однако общественная деятельность ее не захватила. Когда после аспирантуры она начала преподавать в МГУ, отец частенько интересовался, чем «дышат» студенты, и как она с ними справляется. Советов никогда не давал, но было видно, что этот интерес отнюдь не праздный.

Мама была постоянной спутницей отца на протяжении почти 45 лет, настоящим верным другом, человеком, который, взвалив на себя все заботы по домашнему хозяйству и воспитанию детей и внуков, обеспечивал прочный семейный тыл. При этом она была кандидатом исторических наук, много лет проработала в Минском педагогическом институте. Ее пример в значительной степени определил и будущее детей: все стали кандидатами, а дочери – и докторами наук. Мама без малейшего сожаления приняла уход отца в отставку и была рада, что это сохранило ему еще 10 лет жизни в кругу семьи. Она особенно болезненно воспринимала появившиеся впоследствии отдельные клеветнические публикации, особенно в белорусских СМИ, которые оскорбляли память отца, так много сделавшего для Белоруссии. Впрочем, этого не избежали и другие члены союзного и республиканского руководства.

В нашу профессиональную и личную жизнь ни отец, ни мама никогда не вмешивались. Однако без всяких лишних слов было понятно, что им далеко не безразлично, как она складывается и кем будут новые члены семьи. Его единственной просьбой к Лене было не менять фамилию после замужества, что она безоговорочно выполнила. С родителями и родственниками мужей отношения всегда были уважительными и очень дружественными, все праздники, самым дорогим из которых, конечно, был День Победы, отмечали, как правило, вместе на даче. Воспитавшая невестку Иринубабушка многие годы жила с нами в качестве члена семьи. Так же, как и родные наши бабушки – Агафья и Варвара, – которые помогали воспитывать нас, детей, а также сын погибшего брата Леонид. Отец всегда помогал своим родным, а умирая, просил не забыть брата и сестру.

Характеристика отца была бы неполной, если не добавить к уже сказанному, что он был скромен и начисто лишен карьеризма, к высоким должностям никогда не стремился, но вынужден был подчиняться партийной дисциплине, если выдвигали. Был застенчив, скрытен и немногословен, но если заинтересовать – раскрывался как интересный собеседник. Это отмечали все, кто с ним когда-либо встречался. Не терпел угодничества и сам не приспосабливался к начальству, всегда имел свое мнение и умел его отстаивать. Поэтому ему нравились такие же, как он сам, руководители – ответственные за порученное дело, требовательные и компетентные. Среди коллег по Политбюро он выделял А.Н. Косыгина и А.Н. Шелепина за высокий профессионализм и человеческие качества. Отец был нетерпим к безнравственности, пьянству, накопительству. Был благородным и отзывчивым, деликатным по отношению к людям в быту, старался видеть в людях главным образом хорошее, иногда ошибался.

Он глубоко переживал за происходящее в стране, став в 1989 г. депутатом первого съезда народных депутатов, предупреждал, что именно с очернения истории начнется ее развал. Особенно тревожил его внешнеполитический курс Горбачева, приближающий страну, процветанию которой отец отдал всю жизнь, к неминуемому краху. К сожалению, он был уже не в силах что-либо изменить.

Перед своим уходом от тяжелой болезни отец вызвал нас к себе в больницу, чтобы попрощаться. Это было 18 декабря 1989 г. Говорить ему было уже трудно, но, подводя итог своей жизни, он сказал, что совесть его чиста и своих политических убеждений он не менял – они остались прежними. Пожелал нам счастья. А еще наказал быть принципиальными, чтить и уважать семидесятилетнюю историю нашей страны и тех, кто отдал за нее свою жизнь. Сохранить честное имя, архив – фотографии и воспоминания, которые могут рассказать о многом внукам.

На следующий день его не стало.

Разбирая бумаги отца, мы обнаружили в одной из записных книжек его стихи:

Я не могу не помнить грозы,

Что прогремели в ту войну,

Друзей, чей прах хранят березы,

За нас отдавших жизнь свою,

Стоявших насмерть в ночь и в полдень

В густом пороховом дыму.

А вспомнят их или не вспомнят ‒

Волнуюсь я, им ни к чему.

А вот еще одно стихотворение, которое он в качестве политического завещания адресовал внуку и которое, как мне кажется, в полной мере характеризует его самого как Человека и Гражданина:

Будь верен Отчизне – измены

она не прощает,

Ученью, что труд наш и жизнь

освещает.

Будь верен вскормившим тебя,

cнарядившим в дорогу,

Друзьям – настоящих

ты встретишь немного.

Будь верным и в чистой любви

благородной,

Неверных по праву у нас

презирают в народе.

Будь честен, учись и трудись,

не гоняясь за чином,

Тогда ты и будешь великой

страны гражданином.

Капитонова Наталья Кирилловна

Вам может также понравиться...

комментариев 10

  1. гость:

    мазуров был сталинистом, лично координировал советское вторжение в Прагу, да и вообще… за что его хвалить? чинуша обычный.

    • Геннадий Просковин:

      Гость, не забывайте, что статью писал его сын. Для него он навсегда останется героем, что бы он ни сделал.

  2. Юлия Мильштейн:

    Дмитрий Мазуров – не только талантливый предприниматель, который всецело развивает Антипинский НПЗ, но и заботится об окружающей среде. Проблема Бузулукского бора находится под его строжайшим контролем.

  3. Марина Петрова:

    Было любопытно прочесть про жизненный путь Мазурова. Все довольно интересно и подробно описано.

  4. Валентина Гущина:

    Не знаю как у других, а лично у меня не сложилось какого-то определенного мнения О Мазурове. Кто-то его восхваляет, а кто-то ненавидит. А, мое отношение, скорее, ровное к этому человеку. Так, как не была знакома с ним лично, поэтому и ничего конкретного сказать не могу об этой личности.

    • Гавриил Романов:

      Валентина, согласен с вами. У меня тоже не получается составить определенного мнения о данном человеке. В одном источнике встречаешь одну информацию о нем, в другом она противоречит тому, что читал ранее.

  5. Василий Григорьевич:

    На самом деле текст несколько затруднителен дя чтения. И это связано не только с его объемом, но восхвалением Кирилла Трофимовича. Этого полностью не получилось бы избежать в любом случае, так как рассказ ведется от имени сына. Но, на мой взгляд, то немного чересчур.

  6. Елена Васина:

    Думаю, автору не просто далось написание данной статьи. Особенно, описание ухода отца из жизни…Тем не менее он справился со своей задачей хорошо.

  7. Галина Грушина:

    К этому человеку у многих людей не однозначное мнение. но, тем не менее оно всегда есть. Кто-то его не любит, у кого-то он вызывает восторг. Но равнодушного отношения нет.

Добавить комментарий для Геннадий Просковин Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *