Российско-американское сотрудничество в космосе на фоне санкций

kosmosВзаимоотношения России и США отличаются высоким уровнем конфликтности. Периоды потепления в двусторонних отношениях и стремления наладить диалог сменяются периодами обострения прежних нерешенных противоречий. Поводом к такому обострению становились и события в Ливии и Сирии, и расхождения в вопросах размещения американских элементов системы ПРО в Европе, и громкие дела с упоминанием наших соотечественников, и, с начала 2014 года, события в Украине.

Внешним проявлением противоречий как обычно стала «война санкций». Санкции затрагивали целые сектора российской экономики, в том числе и стратегические, такие как ОПК и космическую сферу.

Сотрудничество России и США в космосе является одной из самых резонансных сфер наших взаимоотношений. Причина этого с одной стороны в том, что обе стороны крайне чувствительно воспринимают любые посягательства на занимаемые ими позиции в космонавтике, сфере стратегических интересов и национальной безопасности, с другой стороны, в достаточно сильной взаимозависимости друг от друга в этой области. Участие обоих государств необходимо для обеспечения одного из самых приоритетных и дорогостоящих проектов в космонавтике – МКС. Российские «Союзы» пока что являются единственным средством доставки экипажей на орбиту и с орбиты на Землю, кроме того российский и американский сегменты зависимы друг от друга в плане управления станцией, снабжения энергией и ориентирования в пространстве. Из-за этого любое заявление, затрагивающее эту сферу, сразу становится объектом пристального внимания политических деятелей и общества.

Одним из первых громких заявлений стала новость от 3 апреля 2014 года о том, что NASA приостанавливает сотрудничество с Россией в сфере космоса по всем проектам, кроме МКС. Новость эта была воспринята как свидетельство полного расхождения России и США в одной из тех немногих стратегических сфер, где нам удалось установить взаимовыгодные отношения. Однако официальный представитель NASA при ЦУП Александр Коптев сообщил, что официального уведомления о разрыве сотрудничества с Россией не было. Это подтвердил и глава Роскосмоса Олег Остапенко в беседе с корреспондентом ИТАР-ТАСС, рассказав, что когда он недавно был на космодроме Куру, ему позвонил руководитель NASA и сказал: «Господин Остапенко, не слушайте то, что говорят в прессе. Пока я вам лично не позвоню и не скажу о прекращении каких-то работ, мы ничего прекращать не будем и продолжим работать по совместным программам».

В свете заявлений официальных лиц публикацию NASA можно рассматривать как ориентированную прежде всего на американских чиновников. Это подтверждает тот факт, что сообщение не было оформлено по протоколу и не подписывалось уполномоченными лицами, а потому не могло вызвать серьезных последствий. Кроме того, об этом свидетельствует и структура заявления: после краткого сообщения о прекращении всех контактов кроме МКС следовало сожаление о том, что все стремления NASA вернуть США независимость в отправке экипажей на орбиту наталкиваются на сопротивление Конгресса, отказывающегося утвердить нужный для этого бюджет. Завершалось сообщение надеждой на то, что Конгресс все же примет нужное решение. Есть основания полагать, что именно частные интересы космического ведомства США и легли в основу заявления.

Каждый год NASA сталкивается с проблемой получения тех денег, на которые рассчитывает. Иной раз бюджет космического ведомства принимается «Соломоновым решением»: одобрение получает не та сумма, которую запрашивает Администрация президента, а среднее арифметическое от того, что готовы одобрить палаты Конгресса. В результате сдвигаются сроки реализации и растет итоговая стоимость проектов, что вызывает дополнительное недовольство законодателей. Использование внешнеполитического повода для давления на Конгресс – ловкий маневр. В Конгрессе немало «ястребов», которые с радостью ухватятся за возможность подискутировать о слабой защите национальных интересов нынешним руководством в целях повышения своей популярности.

Шумовой эффект, произведенный заявлением, был значительным. Однако, для оценки последствий публикации следует обратиться к совместным проектам NASA и Роскосмоса, действительным на 2014­–начало 2015 гг.

Основными направлениями сотрудничества в этот период являлись следующие: ­

  • МКС;
  • поставки российских двигателей в США;
  • запуск американских и европейских спутников с помощью российских ракет;
  • поставки элементов ЭКБ американского производства в Россию;
  • спутниковая навигация;
  • научные проекты (Mars Odyssey, LRO, Curiosity, Спектр-УФ, Спектр-РГ, Бион-М, Радиоастрон).

Для сотрудничества по МКС изначально была сделана оговорка. Рисковать этим престижным направлением американцы не были готовы ни при каких условиях, будучи зависимыми в этой сфере от России.

На основании того, что МКС стала единственным проектом, исключенным из заявления NASA, Россия сделала вывод, что МКС – тот проект, сохранить который американская сторона будет пытаться любой ценой, и напомнила партнерам, что сотрудничество по МКС взаимовыгодное, но в неравной степени: «Российский сегмент может существовать самостоятельно от американского, американский сегмент от российского самостоятельно существовать не может. Такова специфика самой станции», — обратил внимание заместитель председателя Правительства Дмитрий Рогозин.

Именно МКС Россия сделала своим главным козырем в «войне санкций», получив в июне предложение от США продлить эксплуатацию МКС до 2024 года и весь 2014 год оттягивая принятие решения по этому вопросу.

Воспользовавшись единственным имеющимся у нее мощным рычагом влияния, Россия заявила, что рассматривает альтернативные МКС варианты. «У нас есть определённая заявка, интерес, выраженный американскими коллегами, относительно продления работы МКС до 2024 года, но Федеральное космическое агентство, наши коллеги (и Академия наук, и Фонд перспективных исследований) сейчас готовы предложить некие новые стратегические моменты, связанные с дальнейшим развитием российской космонавтики после 2020 года. Мы планируем, что нам МКС нужна именно до 2020 года», — сообщил Дмитрий Рогозин.

Для подтверждения имеющихся у нее альтернатив Россия заявила о том, что рассматривает возможность строительства своей собственной орбитальной станции на основе планирующихся к запуску модулей.

Однако, по всей видимости, заявление это было сделано в политико-дипломатических целях, «заявление в ответ на заявление», как выразился вице-премьер на майском брифинге.

В интервью «Российской газете» 12 января 2015 года замглавы Роскосмоса Сергей Савельев сообщал, что проект создания новой российской орбитальной станции не предусматривается проектом Федеральной космической программы на 2016–2025 гг. «Принципиальная возможность создания новой российской орбитальной станции имеется… Однако ни в действующей, ни в проекте будущей Федеральной космической программы такой темы нет».

В конце февраля на заседании НТС Роскосмоса рассматривалась Концепция российской пилотируемой космонавтики на период до 2030 года и дальнейшую перспективу. Концепция предусматривает эксплуатацию МКС до 2024 года. Однако, официального заявления по этому вопросу пока нет.

В нестабильной политической обстановке планы государств часто меняются, но можно предположить, что в настоящее время Россия больше ориентирована на продление эксплуатации МКС, чем на создание собственной станции. В 2017 году, с запуском к МКС научно-энергетического модуля, Россия обретет независимость от США в отношении эксплуатации собственного сегмента МКС. Этот запуск станет дополнительным аргументом в переговорах России и США по космической тематике и гарантирует нам большую свободу в принятии важных решений.

Вторым по приоритету направлением сотрудничества являются поставки российских двигателей в США.

Поставки осуществляются во исполнение нескольких контрактов.

Первый контракт заключен на поставки двигателей РД-180 производства НПО «Энергомаш» для ракет Atlas V, разработанных Lockheed Martin Corporation. Эта корпорация получила эксклюзивные права на использование РД-180 в своей ракете. Lockheed Martin вместе с Boeing входит в концерн United Launch Alliance, получивший исключительные права на запуски спутников военного назначения для Пентагона.

В мае 2014 года в отношении поставок РД-180 в США возникла «неприличная суета», как выразился Дмитрий Рогозин. Целую неделю действовал запрет на поставки российских двигателей в США.

Подоплекой «суеты» стала конкурентная борьба частных компаний, соперничающих за прибыльные правительственные контракты. Конкурент концерна ULA, SpaceX, на момент заключения контракта между ВВС и ULA еще не накопившая необходимую историю успешных запусков, обратилась в суд с требованием признать поставки российских двигателей в США нарушением применяемых против России президентских санкций. Целью иска была борьба за получение контракта путем постановки помех главному подрядчику Пентагона.

В действительности же в апреле-мае наблюдалась лишь активизация борьбы компаний-соперниц, но почву для этого американские политические деятели готовили уже давно.

Еще 12 ноября 2013 года, когда украинского кризиса не было и в помине, сенатор Пэт Туми внес законопроект, требующий от Пентагона отчитаться перед Конгрессом в использовании двигателей российского производства. Туми выражал обеспокоенность тем фактом, что жизненно важные компоненты производятся противником, который на протяжении десятилетий представляет угрозу для национальной безопасности США. Туми также предлагал основательно изучить возможность производства аналогичных двигателей на территории Соединенных Штатов. Тогда законопроект прошел несколько чтений в Сенате, но не был принят.

6 мая 2014 года сенатор Джон Маккейн, известный своей антироссийской риторикой, направил в адрес министра обороны США письмо, в котором основной упор сделал на том, что компания, производящая двигатели, является государственной и что руководит ей по всей видимости Дмитрий Рогозин, в отношении которого применялись личные санкции. 8 мая Маккейн направил аналогичное письмо президенту США Бараку Обаме, обвинив его в непоследовательности, в том, что режим санкций и обращение в суд с просьбой отменить временный запрет противоречат друг другу. В конце мая сенатор подготовил 11 поправок к федеральному закону об ассигнованиях на нужды Министерства Обороны США в 2015 году, одной из которых Пентагону запрещались последующие контракты на покупку российских двигателей.

Конфликт на Украине стал отличной возможностью для Маккейна укрепить свой имидж борца за интересы национальной безопасности США. Маккейн не преминул воспользоваться шансом указать Бараку Обаме на недопустимость курса, при котором США находятся в технологической зависимости от России, своего противника. В то же время он не забыл упомянуть и о том, что из-за непрямой схемы поставок двигателей возникает огромная наценка, а бремя выплаты падает на плечи американских налогоплательщиков. Отсылка к налогоплательщикам — беспроигрышный вариант для политического деятеля, желающего оставаться популярным.

Настойчивость американского сенатора дала результат: в декабре 2014 года предлагаемые им поправки были приняты. В результате министерству обороны США было запрещено заключать новые контракты с Россией на поставку двигателей.

Но российское руководство очевидно было готово к такому повороту событий. Россия сама подтолкнула США к принятию такого решения, сообщив на брифинге 13 мая 2014 г. о возможности прекращения поставок РД-180, если двигатель и дальше будет использоваться для вывода военных спутников. Россия хотела играть по правилам своего партнера. «Санкции – это всегда бумеранг, они всегда возвращаются обратно», — заявил тогда Дмитрий Рогозин, добавив: «Мы всегда исходили из того, что российская политика будет строиться по принципу заявления в ответ на заявление и действия в ответ на действие».

Однако наши американские партнеры воспринимают подобные заявления как угрозу национальным интересам своей страны, как шантаж со стороны «недемократического» государства. Именно поэтому наше заявление вызвало непропорциональный ответ в виде действия. Кроме того, американским компаниям была поставлена задача разработать к 2019 году аналогичный РД-180 двигатель. Но до того времени у российских компаний нет конкурентов, и контракты продолжают заключаться.

Второй контракт предусматривал использование двигателей AJ-26 (модернизация НК-33, разработанных СНТК им. Н.Д. Кузнецова) в ракетах Antares, производимых Orbital Sciences. В дополнение к закупленным в 90-е годы двигателям, Aerojet, обеспечивающая совместимость НК-33 с ракетой Antares, заключила опцион на поставку 50 новых НК-33. Полным ходом шли модернизация самарского комплекса и воспроизведение технологических процессов. Однако воспользовавшись произошедшей с Antares аварией на старте 29 октября 2014 г. как предлогом, опасаясь оживления конкуренции за право доставлять грузы на МКС, компания выразила желание заключить контракт на поставку РД-181 производства НПО «Энергомаш» вместо НК-33 (справедливости ради нужно отметить, что, по словам «Энергомаша», переговоры велись уже несколько лет, и на момент аварии результаты тендера уже были известны). Замглавы Роскосмоса Сергей Савельев дал следующий комментарий корреспонденту «Российской газеты»: «О том, что это решение приведет к снижению объемов производства российской ракетной промышленности, речи не идет. Напротив, в настоящее время американская компания Orbital – оператор ракеты Antares – стоит перед проблемой поиска нового двигателя. И я не исключаю, что компания сделает выбор в пользу другого российского ракетного двигателя».

С одной стороны, это свидетельствует о востребованности наших технологий даже в период охлаждения отношений. С другой стороны становится очевидным, что приоритет нашей политики — сохранение экспортных контрактов, а вовсе не вопрос загруженности какого-либо отдельного предприятия, и действия США, при которых возможность заключения контрактов все еще сохраняется, не нарушают нашей стратегии, хотя у исполнительного директора ОАО «Кузнецов» Николая Якушина другое мнение: «Говорить об этичности и неэтичности появления «Энергомаша» в поле интересов «Кузнецова», когда «Кузнецов» уже провел три пуска на Antares, не приходится… Но факт остается фактом, конкуренция состоялась».

Третьим направлением сотрудничества были запуски спутников, содержащих американские компоненты, российскими ракетами-носителями «Протон». США планировали запретить перемещение аппаратов с американскими элементами на территорию России, но как раз в апреле 2014 г., накануне введения санкций, российско-американская компания ILS, осуществляющая запуски «Протонов» уже 20 лет, заключила контракт на лоббистские услуги с американской группой The Madison Group. В интервью «Известиям» Карен Монаган, директор по коммуникациям ILS рассказала, что лоббистам ставилась цель «донести информацию о важности ракет «Протон» для мирового рынка коммерческих запусков до тех, кто принимает решения в Вашингтоне». Не аффилированнные ни с одной из партий и не связанные партийными интересами, лоббисты помогли отстоять интересы России. ­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

По данным ILS, в 2014 году все необходимые для запусков лицензии Госдепартамента были получены, а на 2015 год запланированы 12 запусков, из которых 5–6 будут коммерческими. Первый в этом году пуск, в результате которого на орбиту был запущен британский спутник, созданный американской компанией Boeing Satellite Systems, состоялся 1 февраля 2015 года. Это событие подтверждает заявления руководителей ILS о том, что санкции не нанесли урона этому сегменту.

В пользу продолжения сотрудничества в области космических услуг свидетельствует и добросовестный подход России к выполнению международных обязательств вне зависимости от внешнеполитической конъюнктуры, и приемлемые цены на пусковые услуги, и отсутствие серьезной конкуренции со стороны американских частных компаний.

Не оказав непосредственного воздействия на российский рынок космических услуг, санкции, однако, по всей видимости привели к снижению заказов на запуски. По данным ILS, в последние годы компания совершала примерно по 7 коммерческих пусков в год, однако в 2014 году таких пусков было всего 3, и европейский спутник был запущен всего лишь однажды.

Официальный представитель ILS Карен Монаган в интервью ТАСС сообщила, что санкции «не оказали прямого воздействия на наш бизнес, хотя некоторые заказчики обеспокоены ситуацией и пока проявляют осторожность по поводу новых контрактов». Нестабильная политическая ситуация – это дополнительный риск, а отложенный или несостоявшийся запуск часто выливается в необоснованные дополнительные траты, идти на которые частные компании не согласны.

В области спутниковой навигации сотрудничество России и США значительно сократилось, но украинский конфликт был лишь фоном, а не причиной ухудшения отношений в этой сфере.

Россия вела переговоры по поводу размещения станций ГЛОНАСС на территории США с мая 2012 года. Из-за отсутствия прогресса в переговорах по этому вопросу с 1 июня 2014 года Россия приостановила действие станций GPS, предложив в трехмесячный срок урегулировать взаимоотношения.

Поскольку переговоры так и не состоялись, Россия приняла меры, технически предотвратив возможность использования станций GPS на территории России в военных целях и в то же время сохранив возможность их использования в мирных целях.

В действительности у России не было оснований ожидать прогресса в этой области: еще в декабре 2013 г. президент США Барак Обама подписал закон об ассигнованиях на военные нужды в 2014 году. Этим же законом была принята предложенная республиканцами поправка о том, что без согласия министра обороны и директора национальной разведки президент не может дать разрешение на размещение станций ГЛОНАСС на территории США.

Поправка была политически мотивированной. Продвигавший ее республиканец Уикер Роджер на протяжении многих лет последовательно выступает против намерений Администрации наладить взаимоотношения с Россией. Его основная идея – подчеркнуть своеволие американского президента, который действует против интересов государства, пытаясь наладить диалог с «авторитарной» страной. Именно Роджер был активным сторонником «Акта Магницкого» и впоследствии яростно критиковал ответные меры России в виде запрета на усыновление.

Таким образом можно считать, что санкции со стороны России в виде помех для осуществления военных задач с помощью наземных станций GPS были односторонними и служили контраргументом в других вопросах, касающихся космической сферы.

Уверившись в том, что США в ближайшее время не примут идею совмещения российской и американской систем глобального позиционирования, Россия решила привлечь к сотрудничеству Китай. Было принято решение о взаимном размещении станций СДКМ в целях повышения точности сигналов для того чтобы к 2015 году достичь показателей GPS.

Единственной реальной санкцией США в области спутниковой навигации, пришедшейся на кризисные 2014–2015, стало намерение FCC (Federal Communications Commission) ввести на территории США процедуру обязательного лицензирования навигационного сигнала и сертификации пользовательских устройств. Россия посчитала это дискриминацией своей системы и в настоящее время готовится представить этот вопрос на рассмотрение в Комитет ООН по использованию космического пространства в мирных целях.

Вопрос поставок элементов ЭКБ для спутников возник еще до украинского конфликта. Поводом для санкций в этой области было недовольство США тем, что Россия предоставила убежище Эдварду Сноудену.

Запреты на экспорт высокотехнологичной продукции – излюбленный прием США. Штаты пользовались им неоднократно на протяжении последних трех десятилетий. В газете New Scientist от 28 февраля 1980 года говорится, что даже на фоне запрета на экспорт электроники в СССР, США опасаются быстро сокращающегося разрыва в уровне технологий. Заместитель министра обороны США Уильям Перри, выступая в Конгрессе, заявлял, что США опережают СССР в области электроники на 5 лет. Подобные же барьеры действуют и в отношении Китая, хотя в декабре 2014 года США пообещали ослабить ограничения на экспорт высокотехнологичной продукции гражданского назначения.

Удивительно, что Россия, пока не восстановит собственный потенциал в электронной промышленности, будет закупать необходимую ЭКБ как раз в Китае, который вынужден был самостоятельно создавать и осваивать все современные технологии.

Российские эксперты уже давно призывали обратить внимание на качество российской электроники космического назначения, которая уже после осуществления закупок должна проходить сложную процедуру проверки качества, отбора и отбраковки, повышающую себестоимость в разы и притом не гарантирующую достойного качества на выходе, что выливается в дополнительные затраты на резервирование во избежание отказов аппаратуры. «Учитывая критичность космической отрасли для национальной безопасности и суверенитета, государство должно сделать своей целевой задачей восстановление способности полностью самостоятельно производить космические системы государственного и оборонного назначения», —говорил еще в 2007 году В.В.Хартов, заместитель генерального конструктора ФГУП «НПО прикладной механики имени академика М.Ф.Решетнева».

Программа импортозамещения развернута, и российские предприятия активно осваивают производство необходимых комплектующих. Концерн КРЭТ готов выполнить программу по импортозамещению за год, если будет поставлена такая задача. Отдельные предприятия тоже уверены в своих силах: «Мне хотелось бы развенчать расхожее мнение, что наша оборонка слаба, что тот же «Квант» то ли жив, то ли умер, что нередко слышу от обывателей. Изделия, выпускаемые нашим предприятием, вполне способны поддерживать обороноспособность страны на высоком уровне», — говорит генеральный директор АО НПО «Квант» Геннадий Капралов в интервью журналу «Эксперт Северо-Запад».

От непредвиденных санкций в области ЭКБ (хотя как раз их и следовало ожидать в первую очередь) частично пострадали и научные программы. Так, сообщалось о запрете на экспорт ЭКБ для международной орбитальной обсерватории Спектр-УФ. В конце концов вопрос удалось решить, сместив сроки запуска обсерватории с 2016 на 2020 год.

Что касается других научных приборов (приборы HEND на аппарате Mars Odyssey, LEND на лунном зонде LRO и нейтронный детектор DAN на марсоходе Curiousity), то, по словам заведующего лабораторией спектрометрии космического гамма-излучения Института космических исследований (ИКИ) РАН Игоря Митрофанова, приведенным в интервью «Газете.Ru», «Отказ NASA от рабочих контактов с российскими коллегами пока никак не сказался на работе трех российских приборов, установленных на борту американских космических миссий».

На работу над научными проектами Спектр-РГ и Бион-М санкции США также не повлияли, по сообщениям кураторов этих направлений. Единственным затруднением, с которым столкнулись разработчики Спектр-РГ, была возможная замена ракеты для вывода спутника с «Зенита» на «Ангару», но этот момент скорее относится к двусторонним российско-украинским отношением.

Работа «Радиоастрона» также продолжается в полном объеме. В связи с событиями на Украине телескоп РТ-70, обеспечивающий работу «Радиоастрона», находящийся в Евпатории, временно прекратил свою работу, однако позднее вернулся в строй. Поддержка проекта «Радиоастрон» американским радиотелескопом Грин-Бэнк не была прекращена. «К счастью, санкции на нашу работу никак не повлияли, ученые США и других стран очень заинтересованы в сотрудничестве и получении данных нашего уникального эксперимента», — заверил академик Н.С. Кардашев в интервью газете «Наука Урала» Уральского отделения Российской академии наук.

Можно сделать вывод о том, что украинский кризис стал не причиной, а фоном и поводом для санкций, еще одной возможностью подчеркнуть неприятие Соединенными Штатами позиции России и ее независимого, «недопустимого» поведения на мировой арене. Однако большую часть 2014 года победу одерживал прагматичный подход к сотрудничеству: российские поставщики были надежными и проверенными партнерами. Лишь политические деятели, прибегающие к популизму, продолжали настаивать на необходимости свернуть сотрудничество между Россией и США.

Сотрудничество США и СССР в космосе не прекращалось даже в период так называемой «холодной войны». Наоборот, именно на тот период пришелся проект «Союз-Аполлон», призванный служить примером взаимодействия идеологических противников. И сейчас в непростых политических условиях сотрудничество продолжается. Разрыв отношений не выгоден ни одной стороне. Но при этом обе стороны очень щепетильно относятся к соблюдению своих интересов, крайне болезненно реагируя на любой выпад в свою сторону, что мало способствует налаживанию взаимопонимания.

Ухудшение российско-американских отношений так или иначе сказалось практически на всех направлениях совместной деятельности в космической области. Однако в последние годы Россия постоянно подвергается санкциям со стороны своего американского партнера по любому поводу, и санкции стали уже привычным «рабочим моментом».

Осложняющим моментом было то, что инициаторами санкций были политические деятели, не настроенные на сохранение добрососедских отношений с Россией, а потому сила санкций могла быть разрушительной.

И все же применяемые против России санкции не достигли своей цели по нескольким причинам.

Во-первых, не было согласованной позиции по поводу применения санкций среди руководящих органов США из-за столкновения государственных, ведомственных, коммерческих и внутриполитических интересов. Так, федеральный суд издал постановление о запрете на покупку российских двигателей. Но уже через неделю запрет был снят после того, как госдепартамент США, министерство финансов и министерство торговли подтвердили, что закупки не противоречат санкциям в отношении России. На кону стояла не принципиальность и непримиримость позиции, а имидж отдельных структур, их планы на несколько лет вперед. И в борьбе некоторых политических лидеров за голоса избирателей эти структуры не готовы были участвовать.

Во-вторых, контракты, затрагиваемые санкциями, являются крайне дорогостоящими и предусматривают выплату неустойки за неисполнение обязательств. Поэтому коммерческие фирмы-подрядчики сделали все возможное, чтобы обойти санкции.

В-третьих, санкции в космическом секторе применяются США так часто, что Россия уже перестала считать США единственно доступным и надежным партнером и, пытаясь сократить риски от влияния политической ситуации на важные для безопасности сектора экономики, обратила внимание на азиатский регион. В то же время начала готовить план по восстановлению собственных российских производств, способных поставлять на рынок аналоги американской продукции.

В четвертых, у России было достаточно аргументов в «войне санкций». На каждое неосторожное заявление США следовал ответ, ставящий под угрозу уже интересы Америки. Надежность России как партнера, высокое качество услуг и приемлемая стоимость, а также отсутствие конкурентов на отдельных направлениях – все свидетельствовало в нашу пользу.

Конечно, нельзя полностью исключать влияния санкций. Санкции заставили переживать российских ученых, затративших годы работы на подготовку научных проектов и вынужденных ждать, покуда политические деятели определят судьбу их разработок. Кроме того, усилилась конкуренция среди российских предприятий за оставшиеся контракты. Вероятно, только люди, непосредственно работающие в сфере космической деятельности, могут правильно оценить последствия тех или иных политических шагов. Но остается надеяться, что ситуация контролируется руководящими органами России, и что они не принесут в жертву ни одного из наших промышленных или научных предприятий, позаботившись о том, чтобы хотя бы за счет внутреннего спроса загрузить имеющиеся или освободившиеся мощности и помочь предприятиям оперативно преодолеть возникающие ограничения.

Лебедкова Елена

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *