Неудавшийся разгон

Сегодня об этом мало кто вспоминает, но факт остается фактом: в марте 1996-го, через два с половиной года после роспуска Верховного Совета РСФСР, Борис Ельцин вновь решил распустить несговорчивый парламент – недавно избранную государственную думу. А заодно – запретить КПРФ и перенести на два года президентские выборы.

На пути этого авантюрного плана встал тогдашний министр внутренних дел РФ, генерал армии Анатолий Куликов.

Неудавшийся разгон - 1Анатолий Сергеевич КУЛИКОВ. Родился 4 сентября 1946 года в поселке Айгурский Апанасенковского района Ставропольского края. Окончил Орджоникидзевско е военное командное училище, Военную академию имени М.В. Фрунзе и Академию Генерального штаба.

Командовал Объединенной группировкой федеральных войск в Чеченской республике. В 1992–1995 годах командующий внутренними войсками МВД РФ. В 1995–1998 годах министр внутренних дел РФ. Одновременно, в 1997–1998 годах, заместитель председателя правительства РФ. В 1999–2007 годах депутат Государственной думы. С 2007 года президент Клуба военачальников Российской Федерации. Генерал армии.

Доктор экономических наук. Женат. Имеет двоих сыновей, дочь, девять внуков и правнука.

В интервью «историку» он подробно рассказал о событиях 20-летней давности.

В те дни судьба гражданского мира в России висела буквально на волоске. Анатолий Куликов уверен: если бы непопулярному в народе Ельцину удалось осуществить план с роспуском Госдумы, запретом КПРФ и переносом выборов президента, то уже на следующий день в столице появились бы баррикады.

Страна не приняла бы такой сценарий…

СПУСКОВОЙ КРЮЧОК

– Почему Ельцин решил пойти на столь рискованный политический шаг?

– В декабре 1995 года на думских выборах победила КПРФ Геннадия Зюганова. Коммунисты тогда получили 157 депутатских мандатов – более трети от списочного числа, что почти в четыре раза больше, чем в прошлом созыве, когда они сумели занять всего 42 депутатских кресла. Это был серьезный успех оппозиции. На этой волне росла популярность Зюганова – рейтинг же Ельцина находился на грани статистической погрешности.

Через полгода должны были состояться президентские выборы, и потому коммунисты стали наращивать активность. 15 марта 1996 года по инициативе КПРФ Госдума приняла решение о денонсации постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года, оформившего распад Советского Союза.

– Это и стало спусковым крючком?

– Судя по всему, да. В воскресенье 17 марта 1996 года в половине восьмого утра у меня дома раздался звонок: по «ВЧ» звонил руководитель Службы безопасности президента РФ Александр Коржаков. Он попросил меня приехать к 11 часам в Кремль. По дороге я заехал в министерство, чтобы убедиться в том, что никакой беды не стряслось. Ничто так не гневило Ельцина, как неосведомленност ь и некомпетентность людей, которым была поручена та или иная работа…

Неудавшийся разгон - 2Когда я вошел в приемную Ельцина, из его кабинета как ошпаренный мне навстречу выскочил генеральный прокурор РФ Юрий Скуратов. Мы успели только поздороваться: меня сразу пригласили к Ельцину. Президент выглядел встревоженным, пожал руку и, не глядя на меня, объявил: «Я решил в понедельник распустить Государственную думу. Она превысила свои полномочия. Я больше не намерен этого терпеть. Надо запретить коммунистическую партию, перенести выборы. Мне нужны два года». Я сказал: «Борис Николаевич, вы – президент и Верховный главнокомандующи й и можете принимать такие решения. Мы обязаны им подчиняться. Я прямо сейчас отдам все необходимые распоряжения. Но если вы не возражаете, я бы хотел все продумать и доложить вам сегодня, к 17 часам, свои соображения более подробно». Ельцин дал согласие.

Когда я вышел из кабинета, меня попросили подняться к Коржакову. У него были Скуратов, первый заместитель председателя правительства РФ Олег Сосковец, руководитель ФСБ РФ Михаил Барсуков и начальник Главного управления охраны РФ Юрий Крапивин. Я говорю Крапивину: «Юрий, смотри, чтоб не получилось, как в 1993 году. Если пройдет утечка информации, в Госдуму набьется тьма народу. Опять придется штурмовать.

Надо очистить здание под благовидным предлогом. Объявить, что оно заминировано, взять под охрану…» Мы быстро обменялись мнениями о сложившейся ситуации, и я поехал в министерство, где по моей команде собрались находившиеся в Москве члены коллегии МВД. Рассказав им о разговоре с президентом, я велел сохранять тайну и дал команду готовить расчет сил и средств…

«ИДИТЕ И ВЫПОЛНЯЙТЕ»

– Как ваши подчиненные восприняли эту новость?

– Все были спокойны и сосредоточенны, будто разгон парламентов и запрещение компартий было для нас рутинным делом. Хотя я сказал, что вижу здесь нарушение Конституции РФ – там записано, что нельзя распускать Госдуму в срок за полгода до назначенных выборов президента…

Потом позвонил Скуратову. Спрашиваю: «Ну, как ты себя чувствуешь?» Отвечает: «Вообще-то неважно… Но я так понял, что вы дали согласие?» Возражаю: «Я не обозначил того, что согласен. Пригласи к себе к 14 часам председателя Конституционного суда Владимира Александровича Туманова. И я подъеду. Подумаем вместе, посоветуемся».

Приехал к ним вместе с начальником Следственного комитета при МВД генералом Игорем Кожевниковым. Спрашиваю: «Вы понимаете, что решение Ельцина является антиконституцион ным?»

Отвечают: «Да. Но Ельцин сказал, что Куликов, Барсуков и Грачев – за». Говорю: «Вы понимаете, что может произойти? Мы дадим козыри коммунистам. И это в условиях забастовок в разных концах страны. Такого решения нельзя принимать. Иначе мы сами развяжем гражданскую войну». Туманов и Скуратов сказали, что они это понимают. И тогда я предложил главное: «У меня в 17 часов встреча с президентом. Приглашаю вас с собой. Мы зайдем к нему вместе и попробуем его отговорить». Так и решили поступить.

– Какие контраргументы вы собирались привести Ельцину?

– Надо было сказать о возможных последствиях. О том, что международное сообщество обвинит нас в нарушении демократических норм и международного права. Коммунисты сплотятся. На фоне социально-эконом ических проблем и противоречий народ не поддержит президента, тогда как коммунисты, наоборот, получат дополнительный козырь: опальных в России всегда любили.

Да и диктатуру реализовывать некому. Нет уверенности в том, что милиция повсеместно будет выполнять такие решения. Неизвестно, как поведут себя национальные республики и их руководители, неизвестно, как поведет себя армия. Мой вывод был таков: последствия для президента могут быть самыми нежелательными. Надо было искать другие пути усиления предвыборной работы в пользу Ельцина. А решения Госдумы можно обжаловать в Конституционном суде. Сами по себе они не создают угрозы для власти. Поэтому разгонять парламент нет никакой необходимости.

– Встреча с Ельциным в 17 часов состоялась?

– Мы прибыли в Кремль к назначенному часу. Ровно в 17 часов из кабинета Ельцина вышли его помощники Виктор Илюшин, Георгий Сатаров, Михаил Краснов, Юрий Батурин и начальник Главного государственного правового управления президента Руслан Орехов. Косо на нас посмотрели. Входим. Для Ельцина стало неожиданностью, что вместе со мной прибыли Туманов и Скуратов. Доклад Ельцину я начал с того, что решение о роспуске Государственной думы противоречит Конституции России и Туманов со Скуратовым здесь находятся с таким же мнением. Они оба подтвердили это буквально двумя-тремя фразами.

Президент не по-доброму стрельнул глазами в мою сторону: «Вы же утром согласились?» Я ответил, что, по указанию президента, мои подчиненные производят расчет сил и средств и готовятся к выполнению его решения, но у меня, как у министра, возникли серьезные сомнения в целесообразности и возможности реализации предполагающегос я указа.

Попытался высказать ему свои аргументы. Но Ельцин их слушать не стал, заявив: «Указ будет подписан. Идите и выполняйте».

КАК ЕЛЬЦИН ВЕРБОВАЛ СТОРОННИКОВ

– Ельцин был настроен решительно?

– Да. Когда мы вышли от него, нас попросили подняться в кабинет первого помощника президента (была в то время такая должность) Виктора Илюшина. Там уже находилась группа помощников президента и Сергей Шахрай. Они готовили указ, хотя были явно не в восторге от происходящего. Сказал им: «Я, как министр внутренних дел, выполнять указ не буду».

В ответ на недоуменные взгляды подошел к окну и показал рукой на Красную площадь, которая в шестом часу вечера была заполнена гуляющим народом: «Смотрите, сегодня тут гуляют люди…

Завтра, когда указ будет подписан, здесь будут жечь костры! И не только на Красной площади, а по всей стране».

Все присутствовавшие восприняли мои слова с пониманием. Илюшин сказал: «Мы тоже считаем, что это неразумное решение. Но президент уперся: давайте указ! Говорит, что Куликов согласен, Барсуков согласен, все согласны!»

– По сути, он блефовал!

Неудавшийся разгон - 3Чего греха таить: я всегда был склонен к простым решениям. Всегда мне казалось, что разрубить гордиев узел легче, чем распутывать его годами. На каком-то этапе <…> я почувствовал: ждать результата выборов в июне [1996 года. – «Историк»] нельзя… Действовать надо сейчас!

<…>

Ситуацию я для себя сформулировал так: ценой тяжелой потери качества – выхода за конституционное поле – я решаю одну из своих главных задач, поставленных мной еще в начале президентства. После этого шага с компартией в России будет покончено навсегда»

Борис Ельцин Президентский марафон. М., 2000. С. 29

– Видимо, это был такой способ агитации. Тем более что к тому времени о намерениях Ельцина знали еще далеко не все, от кого, подпиши он указ о роспуске Думы, зависело бы выполнение этого решения. Как раз в этот момент в кабинете первого помощника президента раздался телефонный звонок председателя правительства России Виктора Черномырдина. Когда Илюшин известил его, что я нахожусь рядом, Черномырдин потребовал меня к телефону. Спрашивает: «Что там, Анатолий?» Отвечаю: «Вы же понимаете, что это антиконституцион но. Если у вас есть возможность, то прошу повлиять на президента». Виктор Степанович понял, что начинается настоящая буря: «Хорошо, я подумаю, что можно сделать…».

В восемь часов вечера я собрал коллегию МВД. Рассказ о том, что произошло, завершил словами: «Я решил не принимать участия в реализации указа. Он чреват для страны тяжелыми последствиями. Разделяете вы мою точку зрения или нет – это ваше дело».

– Вы были готовы уйти в отставку?

– Был готов. Мало того, понимал, что, если не выполню указ президента, против меня может быть возбуждено уголовное дело.

– Как отреагировали на ваши слова члены коллегии МВД?

– Неожиданно все генералы меня поддержали. Я поблагодарил их и спросил, могу ли сослаться на общее коллегиальное решение. Генералы заверили меня: «Да, можете сослаться. На всех – до единого!»

– Но ведь кроме МВД есть еще и армия. Как отреагировал на готовящие-ся президентом шаги тогдашний министр обороны России Павел Грачев?

– 17 марта Грачев в Кремле отсутствовал. Воскресенье же, и он мог быть на охоте или где-то еще. Правда, президент в разговоре со мной вскользь упомянул, что Грачев его поддерживает.

Министр обороны РФ Павел Грачев (слева) и министр внутренних дел РФ Анатолий Куликов

Министр обороны РФ Павел Грачев (слева) и министр внутренних дел РФ Анатолий Куликов

Между тем отсутствие министра обороны в Кремле в такой момент представляло собой некую интригу. Мы с Грачевым однокашники, вместе учились в Академии Генерального штаба.

Я позвонил ему по спецсвязи: «Павел, ты в курсе того, что президент принял решение о разгоне Госдумы и запрете компартии?» В ответ слышу: «Нет, мне об этом он ничего не сказал». Я говорю: «А мне он сказал, что с тобой все обсудил». Грачев отвечает: «Президент мне позвонил и спросил, поддержу ли я Куликова, если он будет действовать по выполнению указа, связанного с решением Госдумы о денонсации Беловежских соглашений?» По словам Грачева, он обещал Ельцину поддержать Куликова. Спрашиваю: «Но ты в курсе дела, что президент принял решение разогнать Госдуму и ликвидировать компартию?» Говорит: «Нет. В первый раз об этом слышу».

– Интересным способом Ельцин вербовал сторонников среди силовиков!

– Более чем! Тот день завершился тем, что где-то в половине одиннадцатого мне позвонил Коржаков и сообщил, что завтра к шести утра меня вызывает к себе Ельцин. Спрашиваю: «Кто еще будет?» Коржаков ответил так: «Кто надо, тот и будет». Разговор получился жестким…

Я позвонил Черномырдину: « Виктор Степанович, вы знаете, что завтра у президента в шесть утра состоится совещание?» По затянувшейся паузе я понял, что не знает. Тогда я попросил его быть в приемной президента в 5 часов 45 минут. Черномырдин согласился.

Расстрел Белого дома в Москве после указа Ельцина о роспуске Верховного Совета РСФСР. Октябрь 1993 года

Расстрел Белого дома в Москве после указа Ельцина о роспуске Верховного Совета РСФСР. Октябрь 1993 года

ВСЕ БЫЛИ СПОКОЙНЫ И СОСРЕДОТОЧЕННЫ, будто разгон парламентов и запрещение компартий было для нас рутинным делом

СОВЕЩАНИЕ У ПРЕЗИДЕНТА

– Не обманул?

– В оговоренное время мы встретились. Мне хватило пяти минут, чтобы высказать свои доводы председателю правительства и попросить поддержки.

Едва закончил, как в приемную вошли двое Куликовых. Так уж получилось, что среди генералитета МВД оказалось сразу три однофамильца: я, начальник Главного управления внутренних дел города Москвы, генерал-полковни к милиции Николай Куликов и начальник Главного управления внутренних дел Московской области, генерал-полковни к милиции Александр Куликов. Накануне вечером они не присутствовали в министерстве, и их появление в приемной президента стало для меня неожиданностью. Ведь никто из них и словом мне не обмолвился, что их, как и меня, вызывают к Ельцину. И тогда произошел беспрецедентный случай в истории МВД России. Министр внутренних дел в приемной главы государства заявил своим подчиненным, что коллегия министерства приняла решение не выполнять президентский указ!

Оба Куликовых выглядели ошарашенными. И в этот момент нас пригласили к Ельцину…

– Кто, кроме троих Куликовых, присутствовал на этом, без преувеличения, историческом заседании?

– Черномырдин, Сосковец, Илюшин, Барсуков, Крапивин, Коржаков и руководитель администрации президента России Николай Егоров. Ельцин был еще мрачнее, чем накануне. Ни с кем не поздоровался. Чувствовалось, что эта затея легла на его плечи тяжелым грузом.

– Но ведь он сам себя загнал в такую ситуацию?

– Конечно. Встаю и спрашиваю: «Борис Николаевич, разрешите доложить?» В ответ Ельцин сразу обозначил свое отрицательное ко мне отношение:

«Нет. Садитесь, я не с вас хочу начать.

Сейчас послушаю московских…» Коржаков тем временем кладет президен-ту на стол записку с именами-отчества -ми генералов. А я увидел, что там лежит еще один указ – об освобождении меня от занимаемой должности. Хотя лист был перевернут, но просвечивалось: «О Куликове А.С.».

Для начала Ельцин поднял с места начальника ГУВД Московской области: «Доложите, Александр Николаевич, как идет подготовка». Тот сообщил о проведенной работе: «В соответствии с полученной от министра задачей произведен расчет сил и средств, взяты под охрану объекты, 16 тысяч человек задействованы, требуется дополнительно еще как минимум 13 тысяч». Президент с деланым удовлетворением на лице произнес: «Хорошо идут дела в Московской области, не то что в Министерстве внутренних дел!..» Тут я понял, кто станет следующим министром…

– Что вы испытали в этот момент?

– Мне тогда было абсолютно все равно. Я для себя твердо решил не участвовать в этой авантюре. После того как президент переговорил со своими однофамильцами, я еще раз попросил разрешения доложить, под-черкнув, что выражаю не только свое мнение, но и мнение своих заместителей. Ельцин меня прервал и раздраженно спросил: «Они у вас что, все коммунисты?» Парирую: «Нет, не коммунисты. Но если в 1993 году у вас были все основания для подобных действий, то сейчас их нет. Это похоже на авантюру. Последствия не просчитаны. Разгон Госдумы – антиконституционный акт. А сегодняшняя конституция – это ваша, Борис Николаевич, конституция…»

Он опять меня прервал: «Это уже мое дело – не ваше». Я не сдаюсь: «Разрешите продолжить?» Молчит. Говорю, что коммунистов привлечь к уголовной ответственности не за что. Ельцин не выдержал и вскипел: «Что вы мне не даете слова сказать?! Это у себя там совещания проводите как хотите, а здесь вы находитесь у меня в кабинете!» Президент подавил гнев, но он был очень разочарован одновременно.

Митинг в Москве, посвященный 78-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, собрал множество людей.

Митинг в Москве, посвященный 78-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, собрал множество людей.

Я продолжил гнуть свое: «Уход коммунистов в подполье будет для них подарком, создаст им образ гонимых властью. Сейчас у них пять различных направлений, однако они станут консолидироватьс я. Это будет мощная сила. Туда пойдет молодежь. Почему на совещании нет министра обороны?

Кто просчитал реакцию Вооруженных сил? У меня нет уверенности, что они вас поддержат. Расчет делается на инертность людей, на то, что никто не выйдет поддержать коммунистов? Но на это же рассчитывал и председатель КГБ СССР Владимир Крючков в августе 1991-го. И проиграл. Он тоже говорил, что народ не выйдет… Нельзя забывать, что мы ведем войну на Кавказе. Рискуем получить еще один фронт внутри страны. Между армией и МВД возможны конфликты. Здесь должны присутствовать генеральный прокурор и председатель Конституционного суда. Они разделяют мою точку зрения». Ельцин в который раз перебил меня: «Вы за себя говорите! Я знаю их точку зрения». Говорю: «Ответственность за то, что произойдет, в конечном итоге ляжет на вас и на министра внутренних дел. Я лично против. Вы должны войти в историю объединителем нации, а предлагаемое решение ведет к гражданской войне».

Возникла пауза… Затем Ельцин, как мне показалось, через силу произнес: «Мне нужны два года. Проблему решим, наверно, поэтапно. Я вношу в Совет Федерации предложение о переносе срока выборов на два года. Указ может быть подписан в среду. Помещение Госдумы пока не занимать! Буду говорить со Строевым и Лужковым. Идите. Ждите команды».

– Что последовало за этим?

– В восемь часов утра позвонил Юрий Крапивин и проинформировал меня о том, что Ельцин принял решение допустить депутатов к работе. Я понял, что самое худшее позади.

К ВОПРОСУ О РОЛИ ЧУБАЙСА

– Какие последствия имело ваше публичное выступление против затеи с роспуском Госдумы и запретом ком-партии?

– Я ждал, что со дня на день выйдет указ о моей отставке. До 25 марта никаких контактов с Ельциным у меня не было. А в этот день он позвонил мне сам и суховато заметил: «В самом деле, Анатолий Сергеевич, разгонять Думу было нецелесообразно. Но коммунисты этого заслуживают!» Воспользовавшись моментом, я пригласил его на празднование Дня внутренних войск, которое впервые проводилось в том году. Ельцин сказал, что не приедет. Я настаивал: «Борис Николаевич, вы всей стране обещали раз в месяц встречаться с военными. Настало время и есть повод побывать у нас. Это очень важно для предстоящих президентских выборов. Вы представляете, сколько семей военнослужащих МВД увидят вас у нас на празднике?» Ельцин приехал. Мы заложили первый камень в фундамент новой казармы. Президент расписался на партитуре нового марша, сочиненного военным дирижером оркестра МВД.

Уже в апреле в конце очередной встречи я сказал президенту: «Борис Николаевич, я понимаю, что произошло. Если у вас есть что-то на душе против меня, дайте понять. Готов написать рапорт и уйти с этой должности. Она ни для кого не подарок». Ельцин остановил меня жестом руки: «Забудем это!». И действительно, он мне никогда о событиях марта 1996 года не напоминал.

– Если верить воспоминаниям дочери президента Татьяны Юмашевой (Дьяченко), едва ли не решающую роль в отговаривании Ельцина от авантюры с роспуском Думы сыграл Анатолий Чубайс. Что вы по этому поводу думаете?

Неудавшийся разгон - 7Борис Ельцин утверждал, что едва ли не решающую роль в отговаривании его от плана роспуска Госдумы сыграл Анатолий Чубайс (на фото слева). 1996 год

Так позже утверждал и сам Ельцин. Писал, что Куликов резко выступил против, но благодарен он Чубайсу, который его отговорил. Я рассказал вам о том, чему сам был свидетелем. Ни Чубайса, ни Татьяны Дьяченко на всех этих встречах и совещаниях не было.

Не знаю, что и когда Чубайс мог говорить президенту. 18 марта в шесть часов утра мы были у президента, собиравшегося подписать указ. А уже в восемь мне позвонил Крапивин и сказал, что при-нято решение все-таки запустить депутатов в здание Думы…

– Учитывая, что заседание у Ельцина продолжалось довольно долго, непонятно, когда к нему проник Чубайс…

– И мне непонятно.

Неудавшийся разгон - 8ПАПА ДАЖЕ НЕ СТАЛ СЛУШАТЬ ИХ АРГУМЕНТЫ»

ГОТОВЯСЬ ОТМЕНИТЬ ВЫБОРЫ В 1996-М, ЕЛЬЦИН ГОВОРИЛ, ЧТО ЕМУ НУЖНО ВСЕГО ДВА ГОДА ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВЫРАСТИТЬ СЕБЕ СМЕНУ, УТВЕРЖДАЕТ В СВОИХ МЕМУАРАХ ДОЧЬ ПРЕЗИДЕНТА ТАТЬЯНА ЮМАШЕВА (ДЬЯЧЕНКО)

“17 марта, в воскресенье, папа опять уехал рано утром в Кремль. Сразу же он заслушал доклады руководителей спецслужб, которые доложили, как будут действовать. Ошибки осени 93-го года были учтены.

Они доложили, что в момент, когда документ о роспуске Думы будет выпущен, в здании парламента на Охотном Ряду не будет ни одного депутата, ни одного сотрудника.

Так что Дума лишится своего главного козыря в возможном будущем противостоянии – центра, места сопротивления, каким осенью 93-го стал Белый дом.

После этого президент созвал совещание со своими помощниками во главе с В. Илюшиным. В своей книге они пишут, что они были ошеломлены предложением президента. Но папа даже не стал слушать их аргументы.

Попросил в ближайшие часы подготовить все необходимые документы по роспуску Думы, запрету компартии и переносу выборов. На этом закончил совещание. После помощников в одиннадцать утра он вызвал к себе министра внутренних дел Анатолия Куликова. Именно на нем лежала самая тяжелая нагрузка в предстоящие дни противостояния между сторонниками президента и сторонниками парламента. Поэтому позиция министра была важна. <…>

Папа долго не хотел идти на президентские выборы 96-го года. Мучился до последнего. После декабрьских выборов в Думу в 95-м году, когда стало ясно, что позиции коммунистов серьезно усилились по сравнению с выборами 93-го года, он понял, что ему придется выдвигаться, иначе Зюганов выиграет. Он не верил, что Черномырдин, Явлинский, Гайдар или кто-то из тех, кто был готов продолжать необходимые реформы, в состоянии выиграть у Зюганова выборы. Этот жесткий вариант давал ему возможность отработать не четыре года, а только два, сделав все самое главное и необходимое. И уйти.

Ему нужны были эти два года, чтобы найти того, кому бы он мог доверить будущее России. Он надеялся, что Черномырдин наберет политический вес за это время. [По иронии судьбы, Виктор Черномырдин был отправлен в отставку с поста председателя правительства ровно через два года, 23 марта 1998 года. – «Историк».]

Уверена, также хотел за эти два года попытаться найти кого-то из молодых политиков. Ну и главное. Мысль, что все необходимые экономические и политические преобразования он сможет сделать без противодействия коммунистов, она, конечно, его вдохновляла на этот жесткий, решительный вариант действий. <…>

Тех, кто был против этого варианта, он считал мягкотелыми интеллигентами. Он считал, что противники жесткого варианта просто недооценивают возможности сильной власти. <…>

Мне позвонил Анатолий Чубайс. Он тоже уже был в курсе всего. Договорились, что он подъедет в Кремль. Он приехал. <…> Был практически вне себя. Весь полыхал. Сказал, что пытался дозвониться до президента, не смог. Папа с ним не соединялся. Попросил, чтобы я поговорила с Борисом Николаевичем, чтобы он Чубайса принял. <…>

Они проговорили почти час. Когда Анатолий Борисович зашел ко мне в кабинет, он был еще более возбужденный и напряженный. Я его спросила с ужасом: ну как?

Он коротко пересказал их разговор. Сказал, что еще никогда так жестко и так горячо они не разговаривали. На повышенных тонах. <…> Когда Чубайс уже был в дверях, папа неожиданно сказал: «А вы, Анатолий Борисович, в приватизации тоже допустили серьезные ошибки. До свидания, идите». И Чубайс вышел из кабинета.

Мы с Анатолием Борисовичем как-то с легкостью в сердце посмеялись. Он ушел. А я почему-то успокоилась. Хотя никаких знаков того, что папа решение свое окончательно поменял, не было. <…> Более того, уезжая на дачу, позвонил Илюшину, сказал, чтобы к 23 часам у него на столе были указы, которые он просил подготовить. <…> В пять утра он выехал в Кремль. <…> В шесть утра началось совещание»

Блог Татьяны Юмашевой – http://t-yumashe va.livejournal.c om

«САМ ЗЮГАНОВ ЭТОГО НЕ ХОТЕЛ»

– Реальной альтернативой Ельцину являлся только лидер КПРФ. На ваш взгляд, если бы Зюганов победил тог-да на выборах, он принес бы России больше бед, чем Ельцин?

Неудавшийся разгон - 9– В том-то и дело, что «если бы»… Как к человеку у меня нет никаких претензий к Зюганову. Он здравомыслящий чело-век и говорит правильные вещи. Но есть один вопрос. Как уверяют сами коммунисты, Зюганов набрал больше голосов, чем Ельцин, и, значит, по их мнению, выиграл выборы 1996 года. А если это так, то почему ни сам Зюганов, ни его сторонники не боролись за результаты президентских выборов? Почему никто не вышел протестовать на площади?

– И почему же?

– Думаю, потому, что сам Зюганов этого не хотел. Он и его окружение не возражали. Следовательно, были удовлетворены своим социальным положением. Так оно есть и до сих пор. Может быть, я ошибаюсь.

Однако считаю, что, имея таких конкурентов, какие были у него в 1996 году, Ельцин выиграл бы президентские вы-боры в любом случае. Способен ли был тогда кто-то другой, кроме него, жестко управлять страной? Нет.

– Вы полагаете, после 1996 года он реально управлял страной?

– Он был президентом, а президент, в какой бы физической форме он ни находился в тот момент и кто бы на него ни влиял, все равно оставался фигурой, принимавшей окончательные решения.

Ельцин был очень противоречивым человеком. Но если бы на месте Михаила Горбачева в 1991 году был Ельцин, он не допустил бы распада Советского Союза. Ельцин был маниакально властолюбив, вытаптывал вокруг себя большую поляну.

Он мог перевоплощаться, говорить и делать то, что требовала ситуация. Это стало одним из сильных его качеств как политика. Умел высказать то, что хочет слышать народ. И на митингах, и в Верховном Совете РСФСР.

– В чем же тогда причина неудач затеянных им преобразований и, как следствие, обвал рейтинга к 1996 году?

– Могу выразить свое мнение по поводу неудач социально-эконом ических реформ 1990-х годов. В конце 1980-х Ельцин был заряжен на долгий период борьбы с коммунистической партией и Советским Союзом. Власть неожиданно для него сама упала к его ногам.

Страницы дневника А.С. Куликова

Страницы дневника А.С. Куликова

Так что, когда Михаил Горбачев капитулировал и ушел из Кремля, Ельцин оказался не готов к управлению страной. У него не было квалифицированно й команды. Отсюда спонтанные решения вроде назначения Егора Гайдара заместителем председателя правительства РСФСР.

И еще одно обстоятельство: Ельцин был заражен жаждой власти. А получив ее, он долгое время находился в эйфории. Именно тогда в стране начался беспредел. Подсуетились шустрые ребята. Им помогли американские советники. И пошло-поехало. Государственную собственность задарма раздавали своим, вместо того чтобы задорого продавать ее на конкурсах. Ушлые и расторопные люди благодаря размашистой подписи Ельцина в одночасье становились миллиардерами, к ним в руки попало то, что создавалось поколениями россиян.

Беседовал Олег НАЗАРОВ

Вам может также понравиться...

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *